Прапорщик-водитель Михалыч остановил машину возле поселкового супермаркета.
– Оставайтесь здесь! – приказал водителю Елизаветин, а сам двинулся в сторону толпы молодых мужиков, группирующихся у входа в магазин.
Подойдя к ним вплотную, начштаба понял, что не ошибся в прогнозах. Многие были вооружены тяжелыми арматурами, а кое у кого под одеждой могло иметься и кое-что покруче. Разговоры неслись соответствующие:
– Они там, в поселке этом сраном, полтора месяца тренировались! А мы тут, как мудаки, ушами хлопали.
– Это ФСБ ушами хлопала. А менты у «черных» все в кармане.
– Покончить с ними, на х...
– Менты, б... совсем охренели. «Черным» наших детей продают.
– Так где поселок этой «черноты»?!
– Сейчас узнаешь.
Если бы у Елизаветина было время, он без особого труда сумел бы вычислить подстрекателей, которые находились среди взбудораженной, матерящейся толпы. Не ровен час, вместо поселка кавказцев пойдут громить местную милицию.
– Ладно, мужики, двинулись на...! – громко произнес здоровенный, уже в годах мужик, с куском железной арматуры в руках.
«Вот и двигались бы на...» – мысленно ответил «предводителю» Елизаветин. Табельного оружия у начштаба не было. У Михалыча наверняка имелся «ПМ», а то и ПП[34] , но прапорщик остался в машине. Еще только подъезжая к поселку и видя спешащих к магазину молодых людей с железяками и битами, Елизаветин связался со штабом, но ему сказали, что надо ждать подкрепления из Москвы, которое подойдет через полчаса. Однако через полчаса вся эта толпа будет уже в поселке беженцев. Елизаветину не оставалось ничего другого, как, мысленно чертыхаясь, выйти на дорогу, ведущую из поселка на шоссе, и встать посередине ее.
– Я подполковник ФСБ Елизаветин! Слушать меня внимательно! – произнес начштаба, насколько позволял ему выработанный в пограничном училище командный голос.
– ФСБ на х... – крикнул предводитель, постукивая железякой о свою широченную ладонь, но тем не менее замедлив шаг.
– Да, та самая, которая прошляпила, – тем же голосом продолжил Елизаветин, чтобы не молчать. – Здесь есть те, у кого дети сейчас находятся на территории лагеря?
Ответа не последовало. А толпа и вовсе замедлила шаг.
– То, что вы собираетесь сейчас сделать... – заговорил начштаба, с трудом подбирая нужные, убедительные слова.
Это было нелегко для Елизаветина, краснобайства и пафосности он терпеть не мог, в спецпропагандисты и политработники не годился.
– То, что вы собираетесь сделать, – делать не нужно. Вам надо разойтись по домам. Всем и немедленно, – сумев справиться с собственным косноязычием, произнес наконец Елизаветин.
Толпа застыла. Свою роль сыграли не столько слова, сколько интонация. Не слишком высокий, худощавый, одетый в штатское человек сумел заставить повиноваться себе разгоряченную мужскую толпу.
– Да пошел ты, подполковник! – вдруг зло выкрикнул предводитель, перехватывая таким образом инициативу. – Да, там нет наших детей, ну и что с того?! А вы опять газ пустите или из гранатометов жахнете?! Отвечай, подпол!
«Спасибо прессе и телевидению», – мысленно невесело усмехнулся Елизаветин. Ни один из его подчиненных по детям из гранатометов не стрелял. Ни в «Норд-Осте», ни в Беслане. Однако сейчас не объяснишь, не та ситуация.
– Давай сюда! – кивнув на арматуру в ручищах предводителя, произнес Сергей Аркадьевич.
Тот ничего не ответил, но дыхание его участилось, небритая физиономия покраснела.
– Тогда – бей! – продолжил Елизаветин.
Предводитель смерил взглядом подполковника. Начштаба уступал ему и в росте, и в весе. Предводитель отшвырнул в кусты свою железяку, размял кисти рук.
– Я тебя, подпол, и так с дороги смету, – недобро оскалился он.
«Его, видать, в армии сильно обидели. Отсюда и „подпол“, – понял поведение противника Елизаветин. – Он вообще на весь мир обозлен. „Черные“ лишь повод... Такие опасны, их лечить надо. За неимением врача придется самому...»
– Валяй, парень, – произнес в ответ начштаба. – Но если не сметешь, то вы все расходитесь по домам.
– Законно! – вторично, на сей раз по-блатному оскалился предводитель.
И тут же нанес удар в челюсть. Елизаветина выручила боксерская реакция. Он уклонился, и кулак прошел по воздуху. Сам же начштаба, не мешкая, нанес ответный удар. Второго не потребовалось – предводитель рухнул наземь, не успев даже вскрикнуть. «Не так плохо, – мысленно оценил себя Елизаветин. – А вот если бы не успел уклониться?! Прямой в голову, мгновенная смерть».
– Все, мужики? – спросил Сергей Аркадьевич, оглядев набычившуюся толпу. – По домам, – добавил он и внес заключительный аккорд: – Поселок, куда вы движетесь, взят под охрану частями ОМОН. Так что вам туда не попасть в любом случае.
Послышались глухие матерные комментарии, тем не менее мужики, хоть медленно и нехотя, начали выполнять «условия договора». Пришедший в себя предводитель помотал головой и присоединился к остальным.
– Что с вами, Сергей Аркадьевич? – взволнованно спросил Михалыч, когда Елизаветин вернулся в машину и сел на переднее сиденье.
Лицо начальника штаба было настолько бледным, что казалось белым, как меловая маска. На лбу видна была испарина.
– Да так, ничего... Двигаем в штаб! – ответил Елизаветин, закрыв глаза.
– Что с вами? – повторил Михалыч.
Ответить Елизаветин не успел, Михалыч подхватил падающее тело. Нащупав пульс и убедившись, что начштаба жив, прапорщик извлек аптечку, стал искать нужные, по его мнению, ампулы.
Скаутский лагерь «Верные друзья»
– Восьмой! – проговорила Лена, закладывая в арбалет предпоследнюю стрелу.
Только что, после ее выстрела, замолчал автоматчик, который сумел зажать всех троих в сосновой роще рядом с корпусом, в котором находился кинозал. Данилин выполнил отвлекающий маневр, изобразив «акробата»[35] . Автоматчик на некоторое время попал в поле зрения ее оптики, и Лена не замешкалась с выстрелом. Теперь террористов было лишь четверо. И, самое главное, Ротмистру, Данилину и Лене удалось отсечь боевиков от кинозала, просматривая при этом возможные огневые точки. Теперь нужно было выйти на связь с генералом Прохоровым, что Ротмистр и не замедлил сделать.
– Сократ Иванович, дети вне опасности, – сообщил Феоктистов. – Террористы не сумели до них добраться. Их всего четверо. Нужно немедленно поднимать наших!
– Все не так просто, Валера, – ответил Прохоров. – Нам с самого верха запретили силовые действия, если нет прямой угрозы жизням детей.
– Но ведь... – начал было Феоктистов и осекся.
Ситуация складывалась парадоксально-абсурдная. Он, Ротмистр, сам только что сообщил Прохорову, что угрозы жизням юных скаутов нет. Это означало, что руководство не даст «добро» на активные действия спецназа. У Феоктистова голова шла кругом. Оставалось по-прежнему надеяться лишь на самих себя.
– Ответственными за операцию являются наш высокий чин и генерал Гладий, – тяжело вздохнув, проговорил Сократ Иванович. – Я сейчас свяжусь с ними, подожди минут десять.
Между тем Рольф, Умар и двое уцелевших боевиков (один, правда, с легким ранением) фактически ушли в круговую оборону. По ним били автоматными очередями, судя по всему, на помощь к Арбалетчице подошли опытные бойцы. Вопреки договоренности с Гиммлером, Рольф разрешил боевикам вести огонь из автоматов и пулеметов. Тем временем на связь с Рольфом вышел Дмитрий Львович.
– Ты сказал, что «Альфа» не войдет на территорию! Ты подставил нас, сука! – близким к истерике голосом заорал Рольф.
– Рольф, приди в себя, – не теряя спокойствия, ответил Гиммлер. – Никакой «Альфы» здесь нет, а я рядом, совсем рядом! Немедленно прекрати стрельбу... Я у тебя за спиной!
Рольф невольно обернулся. В самом деле, метрах в восьми от него заколыхались кусты, и из них вышел чуть пригнувшийся, соблюдающий правила передвижения по простреливаемой территории Дмитрий Львович Гладий. Следом за ним показались еще пятеро.
Никита Илларионович Корш-Зарецкий, ГАД и другие
– Мы, Служба внешней разведки, силовые акции не проводим, – произнес собеседник Никиты Илларионовича, сидевший напротив него и неторопливо помешивающий кофе.
Кафе, в котором они сидели, было небольшим, всего столиков на восемь, а сейчас и вовсе астролог Корш-Зарецкий и его собеседник были в нем единственными посетителями.
– Вы поделились информацией с ФСБ, и контрразведка все провалила... – тяжело вздохнув, проговорил в ответ Никита Илларионович. – Молчи, я знаю, что ты скажешь. У спецслужб должно быть одно-единое руководство, один штаб и мозговой центр. Позвони президенту и скажи это ему. На следующей неделе у него прямая линия с читателями «Комсомольского вестника».
– Я вряд ли дозвонюсь, – улыбнулся собеседник. – Чтобы дозвониться до президента, надо быть либо водителем, застрявшим в пробке, либо актером Боярским, либо шестилетней девочкой, которая хочет узнать, какие имена дали щенкам президентского лабрадора.
– Мне надоело быть шутом. Я развлекаю этих мерзавцев, они платят мне... И все чаще мне кажется, что я срастаюсь с ними в единое целое. Они мне теперь как бы приятели. На многие вещи я начинаю смотреть их глазами!
Произнеся давно наболевшее вслух, Никита Илларионович на некоторое время взял паузу.
– А что это за Череп, Ёж и Клыки? – неожиданно спросил собеседник, точно желая немного разрядить атмосферу беседы. – Они действительно обладают магическими свойствами?
– Понятия не имею. Надо спросить у владельца, а он где-то в Африке... Это бывший армейский разведчик, офицер ВДВ. Как-то раз он и его разведподразделение попали в окружение чеченских боевиков. Бойцы заняли круговую оборону, но силы были слишком неравны, продержаться десантники могли не более одного часа. Тогда этот офицер (у него такая странная фамилия – Лапето) приказал беречь патроны, а сам достал невесть откуда этот череп, железку с шипами и клыки и в течение пятнадцати минут проводил с ними какое-то шаманское действо. А еще через десять минут вся разведгруппа успешно вышла из окружения, пройдя в каких-то метрах от не заметивших их боевиков. Этого Лапето окрестили Шаманом, но не прижилось. Ему самому это не нравилось, к тому же так именовали генерала Шаманова... Я случайно узнал эту историю от своего близкого родственника, служившего в те годы в разведке ВДВ. Мне грех было не использовать эту историю. Самое смешное, что ГАД безоговорочно в нее поверил.
– Как и все безбожники, он патологически суеверен, – вставил свое слово собеседник.
– Вот именно. Он верит... в любую чушь. Мы, правда, постарались с вами так, чтобы некоторые мои прогнозы сбылись, причем день в день.
Собеседник лишь вздохнул, не зная, что говорить в ответ. В самом деле – пять лет назад Службе внешней разведки удалось внедрить в ближнее окружение ГАДа своего человека. За непродолжительное время Астролог сумел войти в доверие к беглому наркомафиози, тот регулярно советовался с ним, но никогда не посвящал в свои ближайшие планы. Не знал Астролог и подробностей акции в скаутском лагере, не знал даты, не знал времени. А ведь этого можно было избежать, если бы Служба внешней разведки, не прибегая к помощи ФСБ, сама захватила ГАДа в том глухом таежном углу. В ФСБ у Гелия Арнольдовича имелся собственный отлично информированный агент. И, возможно, не один.
Стоящий рядом с барной стойкой телевизор сообщил новости из Российской Федерации. Ясности в вопросе с детьми-заложниками, захваченными в подростковом лагере, по-прежнему не было.
– Я действительно могу ЭТО сделать, – проговорил Астролог, прослушав информацию с родины. – ТО, что так желательно для очень многих и о чем ты, дорогой приятель, не решаешься говорить даже сегодня.
– Считайте – центр дает «добро», – только и ответил собеседник, поднимаясь со своего места.