Он говорит и говорит. Это больно, в горле першит и приходится время от времени делать глоток воды из ковшика – но каждое его слово не дает оборваться той тоненькой ниточке, которая связывает их сейчас. Его слова – будто огонек свечи в непроглядной темноте, к которому с разных сторон протягивают руки два человека…
Медленно ползут минуты.
За дверью слышится шорох, снова звякает щеколда… Он вздрагивает, понимая, что она хочет сделать.
– Нет, мама, нет! – он вскакивает и хватается за ручку, не давая ей открыть дверь. – Подожди, не надо! Утро совсем скоро!
Она снова опускается на пол – он слышит, как шуршит ткань ее одежды. Еще она беззвучно плачет – об этом он догадывается по тому, как чуть заметно подрагивают доски двери.
– Не плачь, мама, – мягко говорит он. – Не плачь…
– Сынок, прости меня, – всхлипывает она. – Я верю, что это ты, но…
– Не плачь, мама… все будет хорошо. Утро совсем скоро…
Медленно ползут минуты.
Он говорит – негромко, пересиливая боль в горле. Говорит обо всем, что только взбредет в голову – чем кормили в госпитале, как тяжело копать окоп в глинистой земле, как шипят в снегу винтовочные гильзы… Она слушает, чутко ловя каждое его слово.
Небо на востоке алеет, заливается светом, первые лучи солнца золотят верхушки деревьев.
Ночь прошла.
– Сынок…
Тишина за дверью.
Нет, этого не может быть.
Только не это…
Нет…
– Сынок?
– Мама!
Звякает щеколда, дверь скрипит, открываясь.
– Сынок!
– Мама…
P. S. Рассказ основан на реальных событиях.