1
Слабый звук заставил Элжера проснуться и открыть глаза. Темнота. Он лежал на спине, раскинув руки, рядом, прижавшись к его груди, доверчиво, как ребенок, спала Джуди. Запах пыли и плесени напомнил ему о последних часах вчерашнего дня. Элжер нащупал фонарь и включил его. Теплый, ровно дышащий комок, согревающий ему ребра, побывал в полном покое. У Элжера затекла спина, но не хотелось тревожить Джуди. Вчерашний день мог вымотать самого стойкого солдата самой беспощадной войны, – такой, например, какую он сам прошел не так давно, в двенадцати тысячах миль от дома. Оказывается, сколько воли и мужества в этом юном, хрупком существе!
Элжер улыбнулся. Да, сбросить бы эдак годков пятнадцать – о лучшей жене и мечтать бы не надо.
Звук повторился. Он слышал его отчетливо, Элжер погасил фонарь. В щель вод дверью пробивался слабый свет. Скрипнула ступенька. Весточка от охотников. Добрались.
Он тихонько разбудил Джуди, прикрывая ей рот ладонью.
– Тише малыш. К нам гости.
Элжер вновь включил фонарь. В считанные мгновения девушка пришла в себя, сон как рукой сняло, лицо ее вновь стало хмурым и взрослым, она протянула руку и схватила автомат.
– Поднимайся на чердак и займи оборону у люка. Я встречу их здесь.
– Одна? Нет.
– Да. Стоит им открыть пальбу, как эта развалюха разлетится в щепки. Их надо впустить. Накроешь мальчиков сверху.
Скрипнула следующая ступенька. А всего их семь, вспомнил Элжер. Ребята не очень уверены в себе, рассчитывают на взаимность, их не так много.
Джуди пробралась к лестнице в поднялась вверх по стремянке. Только Элжер начал откатываться к окну, как одна из досок обломилась под его тяжестью, издав сухой треск. Тишина, союзник беглецов, была нарушена и уже не имело смысла играть в кошки-мышки. Слабый шум превратился в грохот, и первый же удар в дверь едва не сорвал ее с петель. Били ногами или прикладами. Под этот стук Элжер выломал в полу еще две доски и спрыгнул на землю. Расстояние от пола до земли было небольшим что позволило Элжеру занять до вольно удобную позицию – он прочно облокотился на доски пола и стал выжидать.
Автоматная очередь пробила сухие доски, но дверь выдержала. Элжер выстрелил в ответ и, пригнувшись, скрылся под полом. Сквозь мощные рубленые сваи он видел ноги тех, кто пытался приступом взять хижину. Бездарная тактика. Детектив прополз к крыльцу, и когда над его головой раздался последний удар, он понял, что дверь разлетелась в щепки. Преследователи ворвались в помещение. Счет пошел на секунды. Элжер выкатился из-под крыльца, вскочил на ноги и сделал несколько выстрелов в черный проем. С чердака раздалась автоматная очередь. Еще секунда – и от оглушительного грохота осталось лишь глухое эхо.
Выждав паузу, Элжер опустил револьвер и поднялся на крыльцо. Джуди спускалась вниз.
– Победа, мальцу!
На полу, загораживая проход, лежали трое – двое с дырками в спине, третьему очередью снесло полчерепа. Невдалеке хлопнул пистолетный выстрел. От дверного поперечника отлетела щепка. Элжер обернулся. На опушке поляны в туманной дымке мелькнул черный силуэт. Элжер вскинул револьвер и нажал на спуск. Человек скрылся за деревьями и больше не появлялся. Пока дуэль не состоялась. Но Элжер не сомневался, что они еще встретятся.
Джуди подняла с пола револьвер и убрала в сумочку. Стараясь не смотреть на убитых, она на ощупь пробиралась к выходу. Элжер протянул ей руку.
– Завалила проход, а теперь мучаешься.
– Пойдем отсюда, меня мутит.
– Ничего, свежий воздух придаст тебе сил. Возвращаться к машине все еще было небезопасно, и они попытались найти другой способ вернуться в город. Больше часа лесные тропинки мотали их по зарослям кустарника, ельника и дубовым рощам.
– Как хочется все бросить, забыть, махнуть рукой, завалиться на поляне и с соломинкой в зубах слушать лесную музыку, – произнес Элжер – А я и не думала, что ты романтик.
– Хлипкие мечты мелкой рыбешки перед пастью кита.
Но мечты оставались мечтами, а реальность – реальностью. И выглядела она довольно прозаично. Просто ранним воскресным утром из леса на шоссе вышли двое – высокий мужчина, крепкого телосложения, похожий на охотника, и с ним тоненькая девушка в ярко-зеленом платье, которое плохо сочеталось с резиновыми сапогами. Они поднялись по откосу и долго пытались остановить попутную машину. Утренняя дымка уже давно рассеялась и яркое солнце подпекало верхушки деревьев, когда их наконец подобрал рейсовый автобус.
2
Они вышли на центральной автобусной станции. В придорожном баре заказали кофе, сэндвичи и газеты. Джуди пробежала несколько заметок о расследовании, ведущемся капитаном Караденом, но ничего стоящего внимания в них не нашлось.
– Об этом ничего не написано. Но тут есть некролог и очень важная сноска: «Сегодня в одиннадцать утра состоится гражданская панихида по Николасу Майло на кладбище „Пантеон“. Похороны носят семейный характер, цветов просят не присылать». Это удача, Дэн!
– Ты называешь удачей похороны?
– Я поеду на кладбище.
– Что это даст?
– Пока еще не знаю. Хочу познакомиться с Алексом, сыном покойного секретаря. Я говорила тебе, что ему тоже вызывали «скорую помощь». Мне кажется, он тоже причастен ко всей этой истории. Майло застрелили, и он; по-моему, что-то должен об этом знать.
– Думаешь, он станет с тобой разговаривать? К тому же на кладбище.
– От жены я вряд ли многое узнаю, с ней переговорить лучше тебе, а вот с Алексом я обязательно найду общий язык, ведь мы ровесники.
– Чертовская самоуверенность. Черта, вообще свойственная женщинам.
– А черта мужчин. – делать из всего проблему. Не будь занудой и дай мне письмо судьи.
– Письмо?
– Да. То, что Роберт Клейн написал Нику Майло.
– Я уже успел забыть о нем.
– Напрасно. Возможно, теперь оно пригодиться.
– О'кей. Но используй его в самом крайнем случае – там есть подпись. Если мальчишка не имеет к этому отношения, да еще не умеет держать язык за зубами, твоя затея может разрушить все наши планы.
– Сделаю, как скажешь, маэстро. Элжер прикинул и пришел к выводу, что более безопасного задания для Джуди не придумаешь. Чем черт не шутит, глядишь, и результатов добьешься, хотя он сомневался в причастности мальчишки к опасной игре своего отца. Элжер передал Джуди письмо, изрядно помятое в переделках, и проводил до остановки. До кладбища «Пантеон» был только один рейс и до подхода автобуса оставалось полчаса.
Джуди заметила магазин на другой стороне площади и озорно, по-детски улыбнулась.
– У тебя есть время сдержать слово, Дэн.
– О чем это ты?
Девушка кивнула на вывеску «Женское готовое платье». Он все понял, Через десять минут на стройных ножках Джуди появились удобные туфли салатового цвета на низком каблуке. Не бог весть что, но все же лучше, чем резиновые сапоги. Обновка не привела Джуди в восторг, и Элжеру ничего не оставалось, как закабалить себя обещанием по окончании работы преподнести ей модельные «лодочки» из лакированной кожи. Джуди скептически хмыкнула, что в переводе означало: «Дождешься, как же!»
Автобус отошел, Элжер вернулся в бар. наменял мелочи и оккупировал телефонную будку.
Офицер дорожной полиции Бинг Харрис был хорошим приятелем Элжера. Не так давно детектив вытащил его сына из неприятностей. – мальчишку использовали в качестве посыльного мексиканские контрабандисты. И с тех пор Харрис считал себя по гроб жизни обязанным Элжеру. Встречались они редко, но Элжер частенько позванивал Харрису – и всегда по одному и тому же поводу.
– Привет, Дэн, хорошо что ты позвонил. А то газеты прямо в истерике бьются при упоминании твоего имени. Вранье, конечно, но уж очень противно. Кто стоит за всем этим? Кому ты наступил на любимую мозоль?
– Мне и самому хотелось бы это знать, Бинг. С твоей помощью.
– Каким образом я могу быть тебе полезен?
– В деле замешано несколько машин. Выясни, кому они принадлежат. Первая: белый «плимут», Калифорния 34-62-3. Вторая шестиместный лимузин модели «линкольн» Калифорния 16-29-7.
– Мне понадобится полчаса.
– Через полчаса я перезвоню.
– О'кей. Ты извини, Дэн, прочел, что произошло с Ингрид. До сих пор не могу поверить этому.
– Я тоже. Если доживу до той минуты, когда останусь наедине с самим собой, то не знаю даже, как с этим управляться. Но сейчас давай помолчим. Я не могу…
– Понимаю.
– До скорого.
Элжер положил трубку. События последних суток не оставляли ему возможности копаться в собственных чувствах, его всегда спасала работа. Он очень не любил типа, чье отражение видел в зеркале, он избегал душещипательных монологов, самокопания или поисков беспочвенных самооправданий. Всегда находилась работа. Если ее не было, он ее придумывал.
Старики обожают бездельничать у камина с рюмкой горячительного и вспоминать о звездных часах своей жизни. Элжер никого не винил в том, что у него не было звездных часов. И даже минут. Теперь, когда тебе перевалило за сорок, а вокруг пустота, не очень-то заботишься о благополучии. Он ничего не достиг и не накопил, он часто терял то, что могло составить хоть какие-то воспоминания и не жаждал дожить до глубокой старости.
Элжер позвонил Вилиджу, но того так и не подозвали к телефону. В то, что Вилидж в Вашингтоне, Элжер не верил. До судьи дозвониться ему удалось. Он доложил Клейну, что еще один конверт спасен. Судья пребывал в крайне угнетенном состоянии. Не только оттого, что погиб еще один честный человек, но и потому, что смерть Майло лишала главного свидетеля. А Сидней Гиш упорно уходил от какого бы то ни было общения, даже от разговора по телефону. Элжеру не нравилось состояние старика, и он закруглился на обещании перезвонить позже. До судебного заседания оставалось меньше суток, он понимал Клейна, но не терпел нытья.
Бармен объяснил Элжеру, где найти ближайший гараж, и детектив отправился на поиски. Все эмоции остались в телефонной будке, в дело вновь включился отработанный до мелочей профессионализм. Холодный расчет, быстрота реакции, точное попадание.
В стеклянной будке небольшого гаража его встретил хмурый старикан в промасленной ковбойке и комбинезоне, первоначальный цвет которых определить было невозможно. Выпятив солидный живот, он оценивающе осмотрел крепкого высоченного парня.
– Есть проблемы, сынок?
– Есть. За свалкой, миль тридцать к северу, у реки остался мой «шевроле». Поломка пустяковая, ночь помешала исправить. Добирался на автобусе.
– Есть еще проблемы?
– Нужен надежный транспорт.
– "Шевроле" пригоним, транспортом обеспечим. Но я дорого беру за услуги.
– Догадался.
– Сто долларов. Возьмешь черный «бьюик». – Старик указал на машину, стоявшую в первом ряду. – Ключи в зажигании.
– Работает?
– Это то, что тебе надо.
Элжер кивнул, достал деньги и протянул их хозяину. Они понимали друг друга без слов, их заменяли глаза. Детектив направился к машине. Старик вернулся в будку. На столе лежала газета с портретом Дэна Элжера, он смял ее и бросил в урну.
Часы на Континенталь-банке показывали десять часов, когда Элжер вновь позвонил Харрису.
– Есть новости, Бинг?
– Есть, но странные. Харрис был явно озадачен. – Обе машины из гаража Орсона Стилла. Мне кажется, ты взял ложный след. Стилл крупный кит в нашем штате, да и в стране не из последних. Ты наверняка слышал о нем.
– Сходу не припомню. Имя вроде знакомое. Спасибо, Бинг.
– Подумай, старик. Мне кажется, Стилл не станет играть в дешевые игры. Он имеет все и даже больше.
– Но, наверное, чего-то ему все же не хватает.
– Возможно.
– Я позвоню, как только все утрясется.
– Надеюсь. Удачи тебе.
Через двадцать минут Элжер добрался до центра и вошел в здание, над подъездом которого с давних времен красовалась надпись из бронзовых букв: «Центральный коллектор публичных библиотек штата Калифорния».
Пожилая дама с белыми, словно вымазанными сметаной, волосами и маленьким морщинистым личиком с любопытством уставилась на него сквозь толстые линзы очков.
– Чем могу помочь? Мистер…
– Смит. – быстро ответил Элжер. Ничего банальнее Смита ему не пришло в голову.
– Итак, мистер Смит…
– Наша фирма решила выпустить справочник «Деловая Калифорния» с основными сведениями о крупных концернах, деловых людях, предпринимателях. Сейчас мы уточняем данные об Орсоне Стилле. Знаете, о ком я говорю?
– С тем же успехом вы могли бы спросить о Гарри Трумэне. Странное у вашей фирмы желание – выпустить то, что можно купить в любой книжной лавке.
Элжер видел, что женщина не верит ни одному его слову.
– Мы готовим издание для Мексики, мэм, – нашелся он. – Можете подобрать для меня материалы или мне отправиться в книжную лавку?
– Подождите в читальном зале. Все, что у нас есть, вам предоставят.
Читальный зал выглядел весьма внушительно. Мраморные колонны, натертый до ослепительного блеска паркет, огромные окна с шелковыми занавесками, столы полированного дерева и на каждом – изящная бронзовая лампа под зеленым абажуром. Элжер сел у окна. Он обязательно оборудует свой офис в таком же стиле, если конечно, накопит денег и у него что-нибудь останется после того, как он купит хороший костюм.
Курьер, присланный старухой, завалил стол огромным количеством газетных подшивок, журналов, справочников и буклетов. Элжер погрузился в чтение. Из прочитанного он узнал, что во время войны владелец недвижимостью восточного Лос-Анджелеса Орсон Стилл жертв овал немалые суммы на госпитали. Два года назад Стилл баллотировался на должность мэра Лос-Анджелеса и в последний момент прекратил борьбу, уступив место Сиднею Гишу. Элжер удивился своей забывчивости – ведь об этом довольно много писали. Давняя связь Стилла с Гишем – это уже кое-что. Элжер узнал также, что помимо благотворительности Стилл вкладывал деньги в развитие судостроения на тихоокеанском побережье, в проекты по расширению торговой сети города, в апельсиновые плантации и во многое другое. У детектива сложилось впечатление, что Стилл может заткнуть за пояс Форда и Рокфеллера вместе взятых. Огромное количество его фотографий занимали первые полосы газет и красовались на глянцевых обложках журналов. На последней обложке «Лайфа» он был запечатлен в обнимку с губернатором Эндрюсом.
Элжер перекопал все, что ему принесли, но нигде не говорилось о партийной принадлежности Орсона Стилла; однако бросалась в глаза закономерность: все, кто попадал в объектив вместе с ним, вскоре занимали высокие чины именно в сфере политики, а не бизнеса. Странным показалось Элжеру и то, что нигде ни слова о прошлом Стилла. Как это обычно бывает: мама, папа, милый малыш, малыш в школе, в колледже, за рулем отцовской машины, за рулем своей машины, невеста, жена и куча заводов и особняков в итоге. Ни слова о его причастности к кому-либо из воротил Америки. Но как улыбчивый джентльмен с обложки сколотил такой капитал? Ответа Элжер не нашел. Его взгляд задержался на небольшом буклетике двухгодичной давности, больше похожем на пригласительный билет. В нем сообщалось об открытии в Беверли-Хилз клуба Орфей" для избранных. В числе последних не значились ни звезды Голливуда, ни громкие журналистские имена. Даже специально оговаривалось, что представители «второй древнейшей профессии», вне зависимости от ранга, не могут претендовать на столь высокую честь. Чтобы быть принятым в Орфей", требовались рекомендации двух членов клуба и взнос в размере десяти тысяч. Почетным президентом и владельцем клуба значился Орсон Стилл.
По законам коммерции такое заведение должно было лопнуть через месяц. Скольким «избранным» может быть под силу такой взнос? Можно валять дурака, имея кучу денег, но глупо пускать их на ветер намеренно. Клуб не минутная блажь. Его нужно выстроить, нанять персонал, оборудовать. Интересно, существует ли он теперь, спустя два года? Элжер записал адрес – надо же хотя бы взглянуть на это заведение, если, конечно, оно еще функционирует. На этом детектив решил прекратить изучение светской хроники и вышел на улицу.
Несколько минут он разминал ноги, прохаживаясь вдоль машины, тело затекло, словно его мариновали в гипсе. Он ходил взад и вперед и уговаривал себя, что заниматься элитарными притонами дело репортеров, а не сыщиков, что глупо тратить на это драгоценное время. Убежденный в полной ненужности своей затеи, Дэн сел за руль включил зажигание и поехал в клуб «Орфей».
3
Штаб-квартира Орсона Стилла располагалась на последнем, двадцать пятом этаже отеля «Реджент», одного из самых престижных отелей города. Подняться сюда можно было только на специальном лифте, который курсировал по строго выверенному графику. В дни, когда сюда съезжались тузы «синдиката» Стилла в вестибюлях отеля во множестве появлялись шустрые молодые люди в отменно сшитых костюмах, в обязанности которых входило обслуживание двадцать пятого этажа. Никто из работников отеля не знал, что происходит в роскошном конференц-зале верхнего этажа, но никому и в голову не приходило задавать лишние вопросы. По инструкции в эти дни они переходили в полное подчинение молодцов в штатском. Управляющий отелем в эти дни был на виду, суетился в фойе и вел себя подчеркнуто почтительно.
Сегодня был как раз один из таких дней. Кто-то приезжал, кто-то уезжал. Шикарные лимузины с занавесками на окнах, как беззвучные танки, ныряли в подземный гараж охраняемый целой командой молодцев с колючими зоркими глазами. Было ясно, что помимо зорких глаз у них на вооружении есть и нечто более существенное. Сквозь жалюзи одного из номеров двадцать пятого этажа разглядывал панораму города губернатор штата Уолтер Эндрюс. На всех официальных фотографиях он выглядел человеком добрым и открытым – человеком, перед которым хочется излить душу. Но сейчас мистер Эндрюс не хотел бы, чтобы выражение его лица попало в объектив фотокамеры. Губернатору явно не нравился собеседник, поэтому он и стоял, отвернувшись к окну.
Номер, куда был приглашен губернатор – просторный, без лишней мебели и особой роскоши, с портретом Гарри Трумэна на стене и звездно-полосатым флагом в углу на подставке – фактически служил кабинетом. – Здесь и мебель была соответствующая: желтый письменный стол, диван и пара кресел, между которыми вместился квадратный столик, а на столике – изящная ваза с только что срезанными осенними цветами. Хозяин кабинета Орсон Стилл сидел на диване и курил сигарету. Его лицо вообще ничего не выражало.
Стилл вел разговор так, как считал нужным. Не все в нем было правдой, не все ложью. Стилл преследовал определенную цель, он знал, что у этого человека сила, власть положение в обществе, но он знал, также, каким образом и с чьей помощью Уолт Эндрюс добился всего этого. Уж кто-кто, а Орсон Стилл знал, с кем имеет дело и что скрывается под маской безграничной доброжелательности.
– Еще раз хочу повторить вам, дорогой Эндрюс, что мэр города продолжает оставаться самой опасной фигурой в нашей игре. Его доклад может потопить всех без исключения. Как казначей «синдиката» он владеет всей финансовой информацией. Мы не можем допустить, чтобы эта информация стала широко известна. Вся надежда на вас.
– Как же вы допустили, чтобы вас предал человек, который больше остальных должен был заботиться о строжайшем соблюдении секретности?
Губернатор говорил тихо, невозмутимо – так, словно эти заботы его интересовали меньше всего. Стилл решил не нарушать заданную тональность.
– Он стоял у истоков нашей организации. Его кандидатура утверждалась на съезде в Майами. Я дал Сиднею выйти в лидеры, уступив ему предвыборную площадку.
Сидней всегда был человеком, преданным синдикату. Не могу понять, в какой момент он надломился. Есть категория людей, которым власть противопоказана, как диабетикам сахар. Получив ее с нашей помощью, он быстро завоевал популярность, благодаря, как вы знаете, щадящей налоговой политике, и в какой-то момент решил что может обойтись без нас. Однако Гиш не глуп и не пошел на лобовой конфликт. Его идея с докладом гениальна. Он понимал, что этот документ в первую очередь ударит по его собственной репутации, я решил выступить в роли эдакого блудного сына, осознавшего свои грехи. Трюк рискованный, но может сработать. Если его реноме ставится под вопрос, то всех нас он сметает со сцены в любом случае. Любой доклад оставляет его на плаву. Вы большой политик, Эндрюс, и не мне вам объяснять что к чему – Почему вы не изъяли доклад? Как получилось, что документы такой важности выскользнули из ваших рук?
– Все вроде бы было просчитано. У нас есть свой человек в клане мэра, благодаря ему мы и узнали о существовании доклада. Как только мы получили эту информацию, я встретился с Гишем и пустил в ход все возможные средства. Я знаю своих людей, знаю, на кого и каким образом можно надавить, мне известны все их болевые точки. Гиш был выбит из седла. Он отказался от дальнейших попыток идти на конфликт с нами, но для гарантии собственной безопасности доклад оставил у себя. Этим джентльменским соглашением закончилась первая стадия переговоров. На втором этапе он должен был предоставить нам перечень документов, подтверждающих доклад, а мы со своей стороны забывали об инциденте и не мешали ему работать до следующих выборов. Но наш агент получил задание изъять у Гиша документы до того, как он будет готов предоставить их нам.
– Почему же «джентльменское соглашение» не сработало?
– Из-за просчета агента. Он подключил к операции Ника Майло, секретаря Гиша, знавшего точное местонахождение документов. Тот согласился, но начал свою игру.
Такого поворота никто не ожидал. С виду безобидный, Майло оказался орешком покрепче Гиша. Вряд ли он руководствовался нравственными принципами, скорее секретарь стремился стать заметной фигурой в политике и обществе. Причем без особых усилий: мэр проделал всю черную работу и ушел в тень – секретарю осталось лишь воспользоваться плодами чужих усилий. Нам удалось предотвратить эту попытку, но не удалось уничтожить бумаги. Майло пустил в ход хитроумный трюк с разбивкой доклада на части и использованием нескольких курьеров, подставного адресата и так далее. Мы, откровенно говоря. не были готовы к таким выкрутасам. Люди присланные мне в помощь из Чикагского синдиката – все они имеют солидный опыт в подобного рода делах – допустили ряд непростительных промахов, но это отдельный разговор и я буду поднимать этот вопрос осенью в Майами, на съезде региональных синдикатов. Но, так или иначе, сегодня мы документами не располагаем.
– И вы спокойно говорите об этом?
– Мы делаем все, чтобы найти их. Мои| люди взяли след. Задействована полиция. Но| это мои трудности, Эндрюс. Меня беспокоит мэр. Ради него я и попросил вас о сегодняшней встрече.
– Вы продолжаете видеть в Гише главного противника? Даже после того, как он лишился документов?
– Сорняк вырывают с корнем, иначе он дает новые всходы. Гиш по-прежнему опасен. Хотя бы потому, что жив. Он подготовил документы и не передал их нам в руки. В любой политический подтасовке он остается жертвой, которая легко превращается в победителя, перейдя в противоположный лагерь. При этом он вполне может восстановить доклад, наверняка у него остались кой-какие заготовки. А если он к тому же узнает, что у меня на руках фактически ничего нет, то сам пойдет в атаку, не дожидаясь моею хода. В нашем положении оставлять мэра в покое непростительная ошибка. Мы не можем позволить себе такую роскошь.
– Теперь мне ясно, зачем я вам понадобился. Вы хотите убрать Гиша моими руками. Я не только отстраняю мэра от должности, но и несу за это полную ответственность, не так ли?
Эндрюс резко повернулся. Его тон не предвещал собеседнику ничего хорошего.
– У нас с вами нет другого выхода. Гиш болен. Тяжело болен, и общественность знает об этом. Я не могу его физически уничтожить, город и так лишился нескольких заметных фигур, смерть мэра окончательно возбудит обывателя, а это, как вы понимаете, нам совершенно ни к чему. Может возникнуть новый скандал, отголоски которого долетят до Вашингтона. Поэтому Гиша следует убрать аккуратно. Как только он лишится статуса государственного деятеля и превратится в персону с приставкой «экс», я уничтожу его безболезненно. Но это несколько позже…
– У меня нет никаких оснований для отстранения Гиша.
– Есть, – ледяным тоном возразил Стилл. – Не в моих правилах восстанавливать память забывчивым администраторам, но вы вынуждаете меня сделать это. Хочу напомнить вам сумму, в которую обошлись ваши выборы, хочу напомнить вам также, кем они финансировались… А теперь вспомните, что Гиш был казначеем. В его докладе есть Глава о расходах. Губернатору штата Калифорния Уолтеру Эндрюсу принадлежит в ней одно из первых мест. Если наше объединение будет признано организацией незаконно финансировавшей предвыборную борьбу первых лиц штата, то в Вашингтоне зададутся вопросом – чем заслужил уважаемый Эндрюс столь мощную поддержку бизнесменов? И вы знаете, Эндрюс, у меня найдется для них ответ. И не один. а целый список, по пунктам.
В кабинете воцарилась тишина. Ответный ход повис в воздухе. Орсон Стилл ждал. У него в рукаве была припрятана еще парочка козырей, но выкладывать их он не торопился. Губернатор не мог переварить и тех, что ему уже предложили.
– Хорошо. Я все обдумаю и решу, чем смогу помочь вам.
– "Нам", любезный губернатор. Вы молодой крепкий политик. Вам пятьдесят. Тюрьма не лучшая площадка для политической деятельности.
Эндрюс ничего не ответил. Он снял плащ со спинки стула, надел шляпу и перед выходом еле заметно кивнул. Стилл понял, что губернатор готов и дальше отрабатывать вложенный в него капитал.
Не успела за ним закрыться дверь, как на пороге вырос новый посетитель – Рик Клептон. Но в каком виде! Казалось, «профессионал из Чикаго» вот-вот потеряет равновесие и грохнется на пол. Он без конца ощупывал забинтованную голову, как бы желая убедиться, что она еще на месте.
– Что скажешь, Рик, кроме того что Элжер отбил ногу о твой зад?
Клептон долго молчал. А когда заговорил, видно было, что каждое слово дается ему с большим трудом, он часто останавливался, чтобы перевести дыхание, перемежая слова длительными паузами.
– У Элжера есть сообщник. К тому же я купился на твое предложение и подключил к делу людей, которых ты мне рекомендовал. Этим сосункам нельзя доверить даже ловлю черепах.
– Интересно получается: вместо того, чтобы честно признать свою полную бездарность, он еще в претензии. Ты забываешь, приятель, кто на кого работает.
Клептону ничего не оставалось, как проглотить заслуженную пилюлю. Но окончательно сдаваться он не собирался:
– За домом Вилиджа установлено тщательное наблюдение. Если ты выкуришь его оттуда, то я стазу же возьму его в оборот. Прикончим, и точка. Из револьвера Элжера как и остальных. Что касается Чибса, то мы устанавливаем имя владельца машины, на которой Чибс ездил к Майло. Через хозяина «мерседеса» мы на него и выйдем.
Сейчас мои люди выясняют адрес. Это вопрос нескольких часов. Единственным местом, где останавливался Келли, шофер Майло, было кафе, там его и накрыли. У него была возможность передать конверт бармену. Мы нажали на него, и он признался, что видел, как Келли передал пакет человеку, сидящему рядом со стойкой. По нашим предположениям, это и есть сообщник Элжера; тогда круг замыкается. Значит, у Элжера три конверта.
Клептон не сказал, что «сообщник» Элжера – юная девушка и что пластырем на лице он обязан в первую очередь ей.
– Я понял, Рик. Три конверта у Элжера, один у Чибса или Вилиджа, пятый у меня. Хорошо еще, если это все. Но я не уверен.
– Мои люди отправились на виллу Майло. В данный момент она пустует, все на похоронах секретаря. Скоро мы получим результаты.
– Что делать с Элжером?
– Думаю, пора подключить полицию. Они либо спят, либо ничего не делают. Извини, ты был занят, и я без твоего ведома вызвал сюда Карадена. Он в приемной. Этот старый пройдоха озабочен только своим карманом, а от работы отлынивает. Пора хорошенько стегнуть его во толстым ляжкам. Пусть поднимет всю полицию города. Совместными усилиями мы возьмем Элжера.
– Да, Караден совершенно отбился от рук, в этом ты прав.
Сидя в приемной, обставленной французской мебелью, капитан Караден чувствовал себя не уютнее, чем в тюремной камере. Разговор с Орсоном Стиллом ничего хорошего не предвещал Раньше они встречались не чаще двух-трех раз в полгода, а теперь капитан вынужден являться к нему второй раз за двое суток. И это его чрезвычайно раздражало, поскольку нарушало золотое правило, которому он старался следовать неукоснительно: не ввязываться в политические перепалки. Ведь раньше все было просто:
Стилл (финансовая махинация) – Караден (поимка «виновного») – Стилл (гонорар за услуги). А сейчас – он это понимал – его втягивают в опасное болото, выкарабкаться из которого вряд ли получится… Господи, ведь до пенсии считанные дни… Нет, он не выдержит такой нагрузки. Капитану стало жаль себя. Он понимал – случись что, и ни один человек в городе не помянет его добрым словом. Кто теперь вспомнит о двадцати годах безупречной работы, кто оценит риск, которому он сотни раз подвергал свою жизнь? Однажды оступился – и все. Жизнь покатилась по колее, в конце которой – тупик.
– Зайдите, капитан, босс ждет вас, – бросил небрежно выходящий из кабинета Рик.
Караден встал с дивана, поправил галстук и шаркающей старческой походкой направился к двери. Проводив его презрительным взглядом, Клептон снял с вешалки шляпу взял трость с костяным набалдашником и вышел в коридор.
Приемная опустела.
4
Кладбище «Пантеон» находится между Лос-Анджелесом и Пасадиной на высоком холме в стороне от магистрали. Здесь хоронят самых достойных и богатых граждан близлежащих городов. Последний приют для усопших больше похож на парк-заповедник для прогулок. Бело мраморные обелиски, каждый из которых – произведение искусства – расположены, наподобие спирали, вокруг красивейшей церкви начала века. Когда ее строили, никто не предполагал, что здесь разрастется такое огромное кладбище. Калифорния в те времена была последним прибежищем индейцев, беглых каторжников, проституток и ковбоев. Они и думать не думали, что на этом холме успокоятся те, кто найдет в Калифорнии нефть, высадит апельсиновые рощи, построит первые мосты, плотины, небоскребы, верфи, банки, корабли. Что канут в прошлое кольты, винчестеры, дилижансы и придут им на смену самолеты, телеграф, «томпсоны» а вся культура сведется к феномену, который будет обозначен одним общим понятием – Голливуд. Душа, ради которой возводили храмы, очерствеет, а честь станет измеряться банковским счетом и не останется ничего, что нельзя будет оплатить и приобрести в собственность.
Джуди добралась до кладбища и полудню. Вдоль западной аллеи тянулась вереница дорогих лимузинов, которая вывела девушку к небольшой группе людей в черном. Она остановилась в стороне и наблюдала, как они, встав полукругом, отдавали последнюю дань ушедшему из жизни Нику Майло.
Ближе всех к гробу стояли двое: женщина, лица которой, скрытого под вуалью, она разглядеть не смогла, и юноша лет двадцати. Высокий, худой, с рыжей шевелюрой и веснушками на узком лице. Молодой человек поддерживал женщину под руку, глаза его были полны с лез У остальных – почти у всех – скорбные маски на лицах плохо сочетались с пустыми, ничего не выражающими глазами.
Когда гроб с телом опустили в землю, вереница скорбящих, соблюдая строгую очередность, начала проходить вдоль могилы; они бросали туда горсть земли останавливались возле вдовы и выказывали ей свои соболезнования. Многих из тех, кто пришел проводить Ника Майло в последний путь, Джуди видела на фотографиях в газетах. Первыми засвидетельствовали свое скорбное почтение мэр и его супруга, затем остальные. Этот распорядок как бы подчеркивал строго официальный характер всей процедуры, словно скончался не личный секретарь мэра одного из городов, а по крайней мере, сенатор.
Кто-то очень хотел показать всему миру, что из жизни ушел человек, деяния которого надо высекать в камне в назидание потомкам. "Спектакль, да и только" – усмехнулась про себя Джуди. Несколько репортеров фиксировали на пленку скорбную церемонию. Среди них был и Майк Нильсон – тот самый, что сказал: «Вряд ли мы увидим Майло живым».
Постепенно процессия теряла свою стройность, люди расходились по машинам. Джуди отошла в сторону и встала за деревом. Она уже жалела, что приехала сюда: наверное, ей не удастся улучить момент для разговора с Алексом. Вряд ли он станет отвечать на ее вопросы. Все, чего она добилась – это отвратительный осадок на душе в желание поскорее убраться отсюда.
Машины медленно выезжали с кладбища. Джуди, соблюдая дистанцию, почти механически поплелась за Алексом, ведшим под руку мать. За воротами кладбища они остановились. Вдова взялась за ручку дверцы красного «понтиака», но немного задержалась, что-то говоря сыну. Алекс стоял рядом и внимательно слушал ее.
Наконец вереница машин двинулась с места и направилась к центральной магистрали города. Но перед этим Джуди заметила некоторые странности. Сначала мэр простился с женой и сел в шестиместный «крайслер» в сопровождении четырех телохранителей, а она заняла место водителя в черном «линкольне» и поехала одна. Следом в свою машину села вдова и присоединилась к общему потоку. Алекс остался один, Джуди на мгновение растерялась, она не ожидала этого. Он, как ей показалось, был в полной растерянности.
Первой пришла в себя девушка. Упустить такой шанс было бы непростительно.
– Вы Алекс Майло? – проговорила она, остановившись в двух шагах от юноши. Черный костюм был явно не с его плеча и наверняка взят напрокат в фирме похоронных принадлежностей.
Алекс вздрогнул от неожиданности и обернулся. Его глаза были полны слез, а на лице застыло выражение скорби и страха. Так смотрят люди, ожидающие нападения.
– Что вам нужно? – голосом с ломкой хрипотцой спросил он.
– Поговорить с вами.
– О чем Кто вы?
– Джуди Лайн. Я кое-что знаю о гибели вашего отца и у меня есть к вам дело.
– Гибели? Мой отец умер от сердечного приступа.
– Возможно, я не так выразилась. Но давайте не будем привлекать к себе внимание. Отойдем, я не отниму у вас много времени.
Косые взгляды из окон последних отъезжающих от кладбища машин, как холодные тусклые лучи фонарей ощупывали стоящую в воротах пару. Джуди повернулась спиной к дороге и лица ее нельзя было разглядеть, но она кожей чувствовала колкую настороженность этих глаз-буравчиков, пронзавших насквозь.
– Хорошо. Я выслушаю вас, – в его голосе не было и тени любопытства.
Они не торопясь побрели по узкой аллее вдоль ограды. Джуди надеялась, что Алекс достаточно хорошо осведомлен о делах отца. Даже если это не так, она должна сейчас многое для себя прояснить. Учитывая состояние мальчишки, его можно поймать на любой промашке. Бить следует в лоб, не давая ему много времени на обдумывание.
Исходя из этого, Джуди и начала разговор.
– Я представляю людей, интересы которых совпадали с интересами вашего отца, – твердым тоном начала она, стараясь говорить как можно убедительнее. – Ваш отец перед гибелью… если вам угодно, перед смертью, хотел предпринять один очень важный шаг. Ради этого шага он пожертвовал жизнью…
Алекс остановился и схватил Джуди за руку.
– Послушай, кукла, не морочь мне голову! Говори, что тебе надо и проваливай. Не тебе рассуждать о делах моего отца.
Хотя его тон не сулили Джуди легкого разговора, она приободрилась – настроение парня свидетельствовало о том, что ее расчет был верен. – От тебя лично мне ничего не нужно. Я говорю о проблемах, связанных с гибелью твоего отца. Их надо решить сейчас и мы с тобой способны это сделать, иначе убийствам не будет конца.
– О чем это ты? – Алекс замер.
– Не стой как столб, иди рядом и слушай. Свое мнение выскажешь после, если оно понадобится.
Джуди высвободила руку и пошла дальше.
– О'кей. Я помолчу. Но рот ты мне не заткнешь.
– Ну и прекрасно. Я буду краткой. Гибель твоего отца не единственная. Ваш шофер Боб Келли был убит у меня на глазах. Секретарь Брюс Хотчер зарезан в отеле «Эмпайр» адвокат Генри Фарб и его секретарша застрелены в собственном офисе. Редактор «Голоса» Питер Харвей убит на шоссе. Убита жена моего друга у себя в доме. И наконец, две пули в сердце убили твоего отца.
– Ты не могла этого знать, если сама не участвовала в убийстве…
– Заткнись! Я была в морге больницы Святого Иоана сегодня ночью. Они все там. Но не каждому суждено попасть на престижное кладбище… Многие из них работали в одной упряжке с твоим отцом.
– Откуда ты все это знаешь?! Кем ты себя возомнила? Кто тебе поверит? Глаза Алекса метали искры.
– Не срывай на мне злость! Ты поверишь. Поверишь, потому что у тебя нет другого выбора. Каждый погибший получил конверт с секретными документами от твоего отца и лишился жизни, выполняя его поручение. Ник Майло не исключение. Но если ты трус и не способен завершить дело отца, не мешай другим это сделать.
Джуди видела, что он растерян и что его грубость – не более чем защитная реакция. Настал момент главного удара.
– Учти, Алекс, если убийцы узнают, что один из конвертов у сына Ника Майло, то он очень скоро отправится вслед за отцом.
– Не узнают! – крикнул Алекс и тут же осекся.
Возникла пауза. Молодые люди сверлили друг друга глазами, готовые к драке. Но ничего подобного не произошло. Джуди выиграла первый гейм и сбросила обороты.
– Но я-то знаю, – тихо сказала она. – И ты должен понять, что я на твоей стороне.
– Тоже мне, защитница. Кто мог доверить тебе такое дело? Кто тебя подослал?
– Закон и справедливость.
Джуди достала из сумочки конверт и протянула Алексу. Тот машинально взял его и распечатал. На фирменном бланке Окружного суда размашистым почерком было написано:
"М-р Майло! Вы можете доверять моим представителям Дэну Элжеру и Джуди Лайн. Не могу выйти к вам на связь. Беспокоюсь за судьбу документов. Прошу подключить к делу моих представителей.
С уважением Р.К."
– Кто это – «Р.К.»?
– Роберт Клейн. Окружной судья. Документы предназначались ему.
– А как же Фарб?
– Фарб лишь собирал конверты. Алекс вернул письмо и оглянулся по сторонам. Рядом никого не было. На площадке возле ворот выстроились в ряд несколько такси. На кладбище въехала машина с венком на крыше.
– Ладно. Говори, что делать. Джуди облегченно вздохнула.
– Все документы должны попасть в одни руки. Ты должен передать мне свой конверт. Если хочешь, отнесем его вместе. Я знаю, что ты его никому не отдал. Нам удалось перехватить еще три. Осталось два.
– Почему я должен тебе доверять?
– Если бы я была твоим врагом, то не пришла бы к тебе. Пришли бы другие, которые не любят церемониться и не ведут переговоров. Они хватают за горло и перерезают его.
– Но почему ты?
– Я детектив. Была бы плохим детективом, окружной судья нашел бы лучшего. Но он остановил свой выбор на мне. Внешность не имеет значения в нашем деле.
Алекс выпучил глаза на девушку, несколько раз моргнул и вдруг рассмеялся. Он смеялся и никак не мог остановиться. Джуди нахмурилась.
– Ты на кладбище, идиот! – зашипела она. Алекс не услышал. Тогда Джуди размахнулась и влепила затрещину весельчаку в трауре. Смех оборвался, как лопнувшая струна – Извини. Хватит терять время, – Джуди пошла в новую атаку. – Какие тебе еще нужны доказательства?
– Не надо. Я верю тебе.
– Давно пора. Ты должен понимать, что противник у нас общий. Пока конверт у тебя, он не имеет веса. Того веса, который должен упасть на чашу правосудия. Мы обязаны передать его в нужные руки. Сделать то, чего не успел сделать твой отец.
– Согласен. Но конверт остался в машине матери.
– А куда она поехала?
– Понятия не имею. Сказала, что вернется поздно. Она вообще ведет себя странно в последнее время. Дала мне денег и велела взять такси.
– Надо попытаться догнать ее. Будем надеяться, что она едет не на большой скорости. До города миль двадцать. Если постараться, то перехватим ее на подъезде к городу.
Они вернулись на площадку и сели в первое такси. Чернокожий парень в форменной каскетке игриво хмыкнул.
– Помирились? Ну и…
– Чем меньше мы будешь смотреть по сторонам и совать свой нос в чужие дела, тем больше заработаешь, – резко оборвал таксиста Алекс.
Сейчас он выглядел совершенно не так, как полчаса назад: решительный молодой мужчина, не любящий бросать слов на ветер, и твердо знающий, что ему нужно. Джуди не узнавала его.
– Ну что вы, сэр. Это я так.
– Минут десять назад отсюда отъехал красный «понтиак». Если ты его догонишь, получишь двойную цену.
– О'кей! Держитесь на виражах, леди и джентльмены!
Мотор взревел, как бульдозер, и машина рывком соскочила с места. Пассажирам и впрямь пришлось держаться на крутых поворотах за поручни. Джуди схватила Алекса за руку и прильнула к его уху:
– Как конверт попал в машину?
– Долгая история.
– У нас есть время, но не теряй его попусту. Рассказывай.
– …В ночь, когда погиб отец, я не спал, ко мне пришла моя подружка. Родители не любят ее, она полукровка. В нашем саду много лазеек и мы часто используем их. Но есть место, которое не обойдешь: чтобы попасть в мою комнату, надо пройти мимо отцовского кабинета. Мы сидели в беседке и ждали, когда он погасит свет и уйдет в спальню, дверь черного хода я оставил открытой. Ждали долго, но свет в кабинете все продолжал гореть. Лестница черного хода выходит на площадку второго этажа прямо к дверям кабинета, а отец всегда работает с открытой дверью. Обычно он не засиживается позже часа ночи, а тут… Моя подружка начала хныкать. В два часа нам все это надоело. Сколько можно?! Но из-за упрямства я все же решил дождаться. В конце концов, не будет же он до утра торчать за письменным столом! Я видел, как в комнате мелькнула тень, это в кабинет вошла мать. Ну слава богу, значит, скоро уведет его в спальню. Но я ошибся,… В третьем часу ночи в саду объявился Боб Келли. Он подошел к черному входу и достал ключи. Правда, они ему не понадобились. Осмотревшись по сторонам. Боб вошел в дом. Моя девушка не выдержала и ушла. А мне стало интересно, чем все это кончится. Я, конечно, не думал, что Боб имеет дурные мысли, он очень предан отцу, но все же какая-то тревога о владела мной. В нашем саду много старых деревьев. Их высаживал еще мой прадед. Взобравшись на одно из них, я отчетливо увидел, что отец разговаривает с Бобом. Потом тот вышел в сад, выгнал машину из гаража и залил бак бензином. Я решил, что отец куда-то уезжает. Но почему ночью? Однако он не вышел из дома; наоборот, кто-то прикатил к нему. Боб распахнул въездные ворота и на территорию бесшумно въехала машина. Под светом луны она казалась серебристой. «Меркурий». Последняя модель.
Пассажира Боб проводил в дом. Раньше я этого человека никогда не видел. Все выглядело как в детективе. Ясно было, что этот визит – тайна. От кого? От мэра? Но ведь отец много лет работал только с ним, а мать считает жену мэра своей лучшей подругой. Через полчаса после того, как уехал последний посетитель, прибыл гость. Боб впустил в сад спортивный «мерседес». Когда его владелец поднялся к отцу, я хорошо его разглядел: это был Дэвид Чибс, спортивный комментатор. Его знают все, кто увлекается футболом и бейсболом. Года два назад этот парень исчез из поля зрения болельщиков, и его появление в доме отца было более чем странным. Но и комментатор был не последний гость. Вслед за ним прибыл человек на белом «кадиллаке». Редактор газеты «Голос» Питер Харвей. Это я узнал только теперь, из газет, где опубликовали его фотографии с некрологом. Потом приехал какой-то богатей – этого сопровождали телохранители, но в дом они не заходили. Последним уехал Боб. Я понял, что визитеров больше не будет – некому открывать и закрывать ворота. Шел шестой час, я страшно продрог и решил идти спать.
Когда я поднимался наверх, отец заметил меня. Он не стал ругаться или ворчать, мне даже показалось, что его это обрадовало. Обычно очень уравновешенный и спокойный, теперь он показался мне сильно встревоженным и непривычно суетливым. Ничего подобного я раньше за ним не замечал. Отец попросил меня зайти. Первое что бросилось мне в глаза – это лежащий на столе револьвер. Сроду не видел у отца оружия, да и вряд ли он умел им пользоваться. Своими первыми словами он окончательно сбил меня с толку. «Очень хорошо, что в эту минуту ты здесь. Пора тебе, сын, взяться за дело. Ты уже достаточно взрослый, Алекс, и я хочу доверить тебе важное поручение. Ко мне не смог приехать человек, которого я очень ждал. Теперь тебе придется выполнить мою весьма серьезную просьбу. В конце концов, у меня есть сын, не так ли, и он, я уверен, достоин доверия. Скажу сразу – задание опасное, требует осторожности и ответственности». Отец помолчал немного и добавил: «Знай, сын, то, что я тебе доверяю, важно не только для меня. Не люблю громких слов, но эти документы способны уничтожить змеиное гнездо преступности в нашем штате. Долг обязывает нам помочь правосудию». Так он сказал.
Доверие отца, который всегда относился ко мне, как к мальчишке, меня поразило. И если уж до конца быть честным, признаюсь – я чуть было не разревелся. «Что мне надо сделать, отец?» – Я был готов на все, чтобы доказать, что достоин его доверия. «Ты должен передать этот конверт адвокату Фарбу. В восемь утра он будет ждать тебя в своем, офисе, – отец написал адрес на конверте. – Но учти – никто не должен знать о существовании этого конверта, даже полиция, если ты вдруг наткнешься на нее. Там далеко не все безупречно честные люди. Никому не доверяй конверта, только Фарбу, он один знает, что с ним делать». Я забеспокоился, что не успею к восьми: «До города добираться не меньше двух часов. Сейчас шесть. Извини, но я знаю, что на твоей машине уехал Боб… Возьми машину матери и выезжай сейчас же. Не теряй времени». Это были его последние слова.
Я тут же отправился в гараж. Мать всегда оставляет ключи в машине, с этим проблем не было. Следуя совету отца, я упаковал его в пластиковый пакет и засунул в багажник, в покрышку запасного колеса. Работа заняла немало времени, но зато я обеспечил надежность тайника. Когда я распахнул ворота, чтобы выгнать машину, до меня донеслись два глухих выстрела. Стреляли в доме. Мгновенно перед глазами возник револьвер на столе отца, Я бросился в дом, забыв обо всем на свете. Перескакивая через три ступени, вбежал наверх в кабинет. Отец лежал на полу весь в крови. Я встал на колени и склонился над ним. Он уже не дышал. Можешь себе представить, что я испытал… Не помню уже сколько прошло минут, может одна, может, две. Внезапно перед глазами что-то вспыхнуло. Я по чувствовал резкую боль в голове и тут же провалился в бездонную черную яму.
Не знаю, сколько прошло времени до того момента, как я услышал слабые звуки, затем они превратились в голоса и только потом я смог открыть глаза. Возле меня сидела миссис Гиш и похлопывала меня по щекам.
– Ты в порядке, Алекс? – услышал я далекий голос. – Ты слышишь меня?
В плавающем тумане я наконец различил несколько силуэтов. Мать сидела в кресле и безудержно рыдала. Капитан Караден разговаривал в дверях с мэром. Люди в белых халатах выносили носилки с телом отца.
– Успокойся, Джейн, – я узнал голос жены мэра. – Мальчику нужна помощь. Я привезу профессора Николсона. Где твоя машина?
– В гараже, – еле слышно прошептала мать.
Кто-то сказал, что «скорую» уже вызвали. Только теперь до меня дошло, что люди в белых халатах – санитары из морга. Никто не вызвал врача. Впрочем, отцу уже не смог бы помочь и сам Господь Бог. Миссис Гиш уехала за профессором Николсоном. Но «скорая» при ехала раньше. Меня перевязали и сделали укол, после которого я провалился в сон. Не могу точно сказать, сколько я проспал, но когда очнулся, на дворе стояла ночь. Я взглянул на часы, стрелки показывали половину четвертого.
Головная боль стихла. Значит, прошло около суток. Не так много, если учесть бессонную ночь в саду, нервное напряжение и отличный подзатыльник чем-то увесистым.
Удивляюсь, как только голова выдержала. И вот, что странно: первое, что всплыло в сознании, было не задание отца, не то, что я его не выполнил, а разговор, или, точнее, отрывок разговора между мэром и начальником полиции. Они разговаривали очень тихо, я почти не слышал их, но теперь в памяти всплыли отдельные фразы. Мэр сказал Карадену: «Уберите своих людей и не привлекайте внимание прессы. В этом убийстве замешана политика, но не следует посвящать в это газетчиков». Караден ответил: «Я вас понял, сэр. Мне надо проконсультироваться с мистером Стиллом». На что мэр раздраженно сказал: «И моего указания достаточно». Кто такой Стилл, я не знаю. Но мне стало страшно, когда я понял, что смерть человека их вовсе не беспокоит и что они озабочены только одним: как бы убийство моего отца не получило широкую огласку. Особенно меня поразил мэр, ведь отец так был предан ему…
Я с трудом поднялся и направился в кухню – как ни странно, очень захотелось есть. Меня покачивало от слабости и какого-то тумана в голове, похоже, врач использовал сильный наркотик. Это меня насторожило, я вспомнил предупреждение отца о внезапной опасности. Подозрительным казалось все. Почему миссис Гиш решала отправиться за профессором, когда уже вызвали «скорую»? Почему мэр приказал шефу полиции замять дело об убийстве? Кто мог проникнуть в дом и убить отца? Кто звезданул меня? Ни одного ответа ни на один вопрос я не нашел. А тут новый сюрприз: на кухне я застаю Нелли, нашу служанку. Она сидела и плакала. Оказывается, ее уже вызывали на опознание в морг. Среди бела дня убит Боб Келли. Я знал, что у них роман. И мне стало очень жаль Нелли. Она славная. Тут же на кухне я обнаружил вечернюю газету. В ней обвиняли какого-то детектива-маньяка, который сначала убил на нашем шоссе Питера Харвея, а потом Генри Фарба и его секретаршу. Не помню, как его зовут, но ясно стало, что отец был прав: неизвестно, чем бы все это закончилось дня меня, если бы я не услышал выстрелы и не вернулся в дом. Итак, я остался один. Необходимо было выяснить, где Чибс. Единственный из отцовских ночных гостей, кто был мне известен и кто не попал в колонку некрологов. Отец ему доверял, это ясно, значит, мне остается только найти его и выяснить, что он знает о документах. Какой прок от конверта, если он будет гнить а багажнике? Необходимо во что бы то ни стало передать бумаги в нужные руки.
– Вот и все, что произошло со мной в эти дни. Теперь появилась ты и, кажется, у нас есть общая цель.
Джуди внимательно выслушала длинный рассказ Алекса.
– Одно можно сказать с уверенностью: – заключила она, – Бандиты не знают о твоем конверте. Ты вне подозрений – и для тебя главное – не допустить промахов. В первую очередь надо достать конверт из багажника. Что касается курьеров, которым твой отец доверил документы, то мы знаем пятерых. Трое из них погибли. Остался Чибс которого ты узнал, и тот богатей с телохранителями. Мне известно, что его зовут Гелвин Вилидж. Он никого к себе не подпускает. И правильно делает. Но он наверняка захочет поговорить с тобой. Ты сын Ника Майло. Вряд ли найдется человек, которому он мог довериться больше, чем тебе. Чибса я возьму на себя. Он бывший журналист, а у меня среди них есть приятели. Я его разыщу.
Такси неслось на высокой скорости, обгоняя другие машины. Впереди показались белые башни Лос-Анджелеса, через пять, семь, минут они въедут в город. Внезапно водитель завопил.
– Мы выиграли!
– Ты рехнулся, приятель?
– Готовьте баксы, девочки и мальчики! Двойной тариф. Вот ваш красный «понтиак».
Впереди такси действительно шла машина Джейн Майло.
– Слушай меня, приятель, – подался вперед Алекс. – Сядь на хвост этому авто. Но не залезай на багажник, держись на расстоянии.
– Не впервой. Я часто возил сыщиков. Только те мне не платили, а для вас постараюсь.
Минут двадцать они кружили по городу. Таксист оказался весьма наблюдательным малым.
– Любопытное дело, ребятки. Мы не одну машину преследуем, а две. Мы с вами прилепились к «понтиаку», а тот в свою очередь боится упустить из виду черный «линкольн».
– Это машина Энн Гиш, я ее хорошо знаю.
– Мадам Гиш уехала одна. Мэр сел в другой автомобиль, – вмешалась в разговор Джуди. – Но «понтиак» мог уже давным-давно обогнать ее машину.
– Я уже говорил тебе, что они подруги. Не исключено, что едут в одно и то же место. Шофер засмеялся:
– Зачем же тогда прятаться за другими машинами? Она делает то же, что и мы. – Ладно, посмотрим.
Возле отеля «Реджент» черный «линкольн» ввернул на аллею и въехал в подземный гараж гостиницы. Миссис Майло проехала дальше и припарковала свой «понтиак» на другой стороне улицы.
– Почему мать не поехала за ней? – удивился Алекс.
– Очевидно, хочет остаться незамеченной. – Джуди уже почти не сомневалась, что именно это заставило миссис Майло остановить свою машину поодаль.
Таксист свернул за угол и притормозил. Алекс расплатился. Они с Джуди вышли из машины, пересекли улицу и втиснулись в телефонную будку. По мнению девушки здесь был отличный наблюдательный пункт. Они видели, как Джейн Майло заперла машину и направилась в отель.
– Впервые вижу, чтобы мать закрыла дверцу на ключ. Странно.
– Что будем делать?
– Не знаю. На другое такси денег не осталось. Если она уедет, мы не сможем выследить машину.
– А если вскрыть багажник сейчас? Не на пять же минут она оставила свой шарабан, если заперла его на ключ. Сам говорил…
– Мы этого не знаем. Замок там прочный. Потребуется лом. И не так просто достать конверт из покрышки. Я очень старался его как следует упаковать. Нас сцапают раньше, чем мы вскроем багажник. Улица полна народа, патрульных тоже хватает. Мы окончим наше путешествие в участке, где нас продержат до завтра.
– Нет. Нас это не устраивает. Документы должны попасть куда надо до девяти утра. У нас в запасе меньше суток.
– Тогда надо дождаться мать дома и спокойно достать колесо в гараже. Пусть она где-то задержится, но до ночи приедет домой. Наверняка.
– Хорошо. Оставим твой конверт напоследок. Есть идея. Не знаю, как ты на нее посмотришь.
– Ну, говори.
– Не струсишь?
– Чего мне бояться. Я парень крепкий. Джуди с трудом сдержала улыбку. Тощая долговязая фигура в смокинге с чужого плеча, только-только узнавшее бритву веснушчатое лицо, еще по-детски припухлые губы – все это никак не вязалось с заявлением, сделанным петушиным баском. Но Джуди нравилась решительность юноши, его готовность любой ценой выполнить наказ отца. Хотя очень не хотелось подвергать его большому риску – лучше бы подключить парня к делу менее опасному.
– Мы уже решили в машине, что ты возьмешь на себя Гелвина Вилиджа. Езжай к нему, представься и скажи, что ты в курсе дела и ищешь конверты, выданные отцом. Но ни в коем случае не называй имени того, кому они предназначены. Раз твой отец не дал им другого адреса, кроме Фарба, то мы не можем вылезать с собственными вариантами. Я займусь Чибсом. Ты все понял?
– Ты права. Но он может не отдать конверта.
– Наверняка не отдаст. Главное – он увидит, что у Ника Майло достойный сын и что ему можно доверять. Ты должен ему сказать и о Дэне Элжере. Все, что о нем напечатано в газетах – ложь, прикрывающая истинных убийц. Пусть он примет Элжера и поговорит с ним. Не требуй от Вилиджа большего. Он слишком осторожен.
– Мне он должен поверить.
– Конечно. Но уже прошло немало времени и не исключено, что Вилиджа и Чибса нет в живых. Брюса Хотчера убили в отеле и не смогли свалить убийство на Элжера поэтому о его смерти в газетах ни слова. О гибели твоего отца сообщили, что он умер в результате сердечного приступа. Истина тщательно скрывается от публики. А о вашем шофере вообще никто и нигде не проронил ни звука. Газетам и полиции доверять нельзя. Короче, мы ничего не знаем о судьбе Вилиджа и Чибса. Будь осторожен Алекс. Если они живы, то наверняка за ними охотятся. – О'кей. Вечером встретимся у меня. В ограде, в десятом блоке решетки от угла, если ехать из города есть еле заметный проем. Через него-то ты и проникнешь к нам в сад. Как стемнеет, я буду ждать тебя возле гаража. Надеюсь, мать к тому времени уже вернется.
– О'кей. Но давай договоримся: ты меня обязательно дождешься, даже если я буду сильно опаздывать – никуда не уходи.
Алекс дернул девушку за локоть.
– Смотри.
Джуди оглянулась. К красному «понтиаку» подошел посыльный отеля «Реджент», открыл машину ключом и сел за руль. Через две минуты она скрылась в подземном гараже гостиницы.
– Невиданная забота! На мать это не похоже.
– Зато мы знаем, что пока она не собирается покидать отель. Не будем же терять времени, оно у нас на вес золота.
Джуди раскрыла телефонный справочник, привязанный к полке у аппарата, и отыскала адрес Вилиджа.
– Запомни и направляйся к нему.
– Сначала я должен возвратить этот балахон в прокат и забрать оттуда свою одежду. Не могу же я в таком виде разгуливать по городу?
– Ты прав. Сыщик не должен бросаться в глаза. Торопись.
5
Провожая Алекса на автобусную остановку, Джуди не знала, что прошла мимо машины, в которой сидел человек, чьими поисками она намеревалась заняться. Дэвид Чибс тоже не обратил внимания на проскользнувшую мимо парочку. У него хватало своих забот. Чибс не жалел, что выполнил пожелание Твитта и сел на «хвост» Карадену.
Твитт прав: находиться в радиусе ста ярдов от его шефа – самая безопасная позиция. Однако поведение руководителя полицейского департамента никак не вязалось с представлением о тяжелой полицейской работе. Караден выехал из дома в восемь утра, заехал в управление, где находился не более часа, а потом мотался по городу с визитами. Если бы Чибс продолжал работать по специальности, он собрал бы прекрасный материал о внеслужебных занятиях шефа полиции в служебное время. Чибсу например, стало известно, что престарелый капитан имеет молодую любовницу. Зафиксировал он и прочие адреса. Но сейчас Чибса беспокоило другое: Караден не давал ни малейшего повода для подозрений в причастности к трагическим событиям последних дней. Получалось, что он, Чибс, впустую тратит время. И все же чутье подсказало ему, что Караден не последний винтик в этом дьявольском механизме.
Наконец перед Чибсом замаячило нечто конкретное: пятнадцать минут назад машина капитана остановилась у входа в отель «Реджент». Самый, пожалуй, любопытный визит Карадена за последние сутки. Что может связывать легавого, пусть даже самого главного в городе, с респектабельной коробкой для миллионеров? Возможно, здесь Чибс нащупает ниточку, которая и приведет его к искомой цели?
Целые пятнадцать минут Чибс глаз не спускал с центрального входа. И дождался: в подземный гараж въехала машина мэра с сидящей за его рулем миссис Гиш. Следом появилась вдова Ника Майло. Она оставила машину на улице и вошла в здание отеля. Странно, Чибс никак не мог увязать всю эту компанию в одну цепочку. Однако глупо сидеть вот так и ни черта не делать. Пора хоть что-то предпринять. Смущало одно: возле гаража и центрального входа болтались подозрительные типы, мало похожие на обслуживающий персонал. Но без риска ничего не добьешься. Тем более если существует нечто, куда более весомое, чем любой риск – конверт. Вот проблема.
Если с ним, Чибсом, что-нибудь случится… словом нужен посредник, человек, способный его заменить. Кроме Салли Шилдс, женщины, которая скрашивает его существование последние два года, никто с этим не справится. Но имеет ли он право втягивать ее в эту мясорубку? Это, конечно, не по-джентльменски, но другого выхода нет. Он вышел, пересек улицу и вошел в одну из телефонных будок.
Трубку долго не снимали. Чибс уже начал беспокоиться. Наконец раздался щелчок и слабый сонный голос произнес:
– Какого черта! Я сплю…
– Салли? Это Дэйв. Проснись и выслушай меня.
– Дэйв? Куда ты пропал? На целых двое суток… Ты что, послал меня в отставку?
– Не говори глупостей. Я попал в переплет и пытаюсь выкрутиться.
Опять в переплет! Ты же бросил свою идиотскую работу!
– Все объяснения потом. Выслушай меня внимательно и сделай то, что я скажу. В нашей хижине у мола под ступеньками лежит голубой конверт. Все дело в нем. Доска второй ступеньки поднимается. Запомни. Если я не приду до вечера, передай конверт лейтенанту Твитту. Ты его знаешь, он как-то заходил ко мне. Никому другому конверт не отдавай. Будь осторожна – те, кто за ним охотятся, способны па все. Кто бы меня ни спрашивал, ты ничего не знаешь.
– Боже! Во что ты впутался? Ты же говорил: «Со старым покончено». Неужели я опять наткнулась на психа? Ради чего стоило бросать мужа? Ради другого сумасшедшего?
– Прекрати истерику. Ни к радио, ни к газетам это дело не имеет отношения. Поговорим после.
Чибс бросил трубку на рычаг. Все, что Салли могла ему сказать, он знал.
Разговаривая с ней, Чибс не спускал глаз с центрального входа в отель. Машина капитана продолжала стоять на своем месте. Но Чибс не мог больше ждать. Опыт ему подсказывал: работать в лоб – значит, расшибить его о стену. Лучший способ – отыскать ту щель, в которую можно протиснуться незаметно. Хорошо бы при этом остаться неузнанными. Чибс надеялся, что типы, которые за ним охотились, не знают, кто именно удрал от них с конвертом. Конечно, при желании все можно просчитать, весь вопрос в том, велико ли желание.
Чибс сдвинул шляпу на глаза, перешел через дорогу, обогнул здание и остановился напротив тыльной его стороны. Здесь было тихо, окна выходили в парк с прекрасными цветочными клумбами и фонтанами. «Реджент» имел несколько служебных подъездов и с этой стороны. Одна из дверей, обшитая жестью, вела в котельную, так гласила табличка, еще одна, судя по бачкам с пищевыми отбросами и фургону с продуктами – в кухню и ресторан. Чибс остановил свой выбор на котельной – через пищевой блок и ресторан пройти незамеченным было почти невозможно. Железная дверь в котельную оказалась запертой. А отмычкой ее не откроешь. Да и отмычки не было. Но Чибс обнаружил, что прикрытые кустарником полуподвальные окна были незарешечены. Лучшей лазейки не придумаешь. Смочив в одном из фонтанов носовой платок, Чибс прилепил его к окну и этим заглушил удар. Стекло треснуло. Чибс вытащил осколки из рамы, просунул руку внутрь и отодвинул щеколду, но само окно оказалось слишком узким для маневра, а высота его над цементным полом значительно выше желаемой. Но выбора не оставалось, пришлось прыгать. Мягкому приземлению помог пиджак, зацепившийся за выступающий из трубы кран. В результате ноги остались целы, чего нельзя было сказать о костюме. Один из карманов пиджака держался на ниточке и его пришлось оторвать.
Духота, полумрак, толстый слой пыли, невероятное количество труб, котлов, вентилей – ни одного выхода. Чибс взглянул на окно, через которое проник внутрь. Вряд ли удастся выбраться отсюда тем же путем. Он прошел вдоль стены и добрался до стальной лестницы, ведущей к массивной двери из стали. По журналистской привычке он сравнил помещение, в которое попал, с машинным отделением гигантского корабля. Поднявшись по ступеням, экс-репортер осмотрел весь огромный подвал сверху.
Никаких других выходов из него не было. Повернув железное колесо, Чибс налег всем телом на дверь и та медленно открылась. Несколько шагов – и он очутился в прохладном узком коридоре, освещенном несколькими плафонами в металлических панцирях. Чибс определил направление и прошел до конца коридора. Грязная винтовая лестница вывела его на площадку первого этажа. Дверь справа, дверь слева. Чибс выбрал правую и попал в раздевалку для персонала. Стенные шкафы, скамейки кафельный пол. Он не сразу нашел выход из лабиринта, а когда нашел, не очень ему обрадовался. По гостиничному коридору, устланному ковровыми дорожка ми расхаживали ребята – все на одно лицо и в подозрительно широких пиджаках. Чибс отпрянул назад и, закрыв за собой дверь, привалился к ней, словно это был его последний рубеж. Взгляд его остановился на крючке с висящим на нем комбинезоном. План действий напрашивался сам собой.
Через несколько минут из раздевалки вышел парень в рабочей спецовке, и натянутом на глаза промасленном берете. Он нес железный ящик с инструментами. Весь он был воплощенная деловитость. К такому не подступишься с пустыми расспросами. Чибс и вправду был занят делом. Он обдумывал как попасть на один из верхних этажей.
Если здесь происходит что-то важное, то скорее всего там, где расположены лучшие номера, то есть от двадцатого до двадцать пятого этажа. Он знал, что простым смертным «Реджент» недоступен. А если кому-то и удавалось получить номер, то только до «двадцатки». Три года назад сборная по бейсболу, которую он сопровождал, захотела поселиться повыше. Ребят отбрили. Пришлось согласиться на девятнадцатый. Чибса всегда интересовало, что находится выше этой отметки. Сейчас он поставил себе задачу разгадать эту загадку.
Коридор вывел его в холл, где располагалась служба размещения и центральный подъезд. Сейчас вестибюль напоминал площадку для регби. Еще пара шагов – и из него клочья полетят. Чибс резко повернул к лифту. Возле кабины стояли два типа, ноги на ширине плеч, руки за спиной. Серьезные мальчики, лучше не сталкиваться. Чибс обошел лифт и уткнулся в дверь с табличкой «Служебное помещение». Он взялся за ручку и дернул ее на себя. Дверь не открылась. Все. Добегался. Возвращаться нельзя – привлечешь их внимание. Чибсу и так казалось, что за ним наблюдают. Холод пробежал по спине. Лихорадочно прикидывая, как выйти из положения, Чибс начал шарить по карманам, вроде бы в поисках ключа.
Можно один раз пройти мимо этих типов, но маячить перед их носом… Черт его дернул идти В эту сторону…
– Какие проблемы, сынок? Скрипучий голос просвистел над самым ухом. Чибс решил не оборачиваться, ни к чему, чтобы Сейчас видели его окаменевшую от страха физиономию.
– Ключ, – это было все, что он смог из себя выдавить.
– Вентиляция барахлит или электричество? Чибс уже рассчитал траекторию удара, когда человек за спиной снова заговорил:
– Посторонись-ка, сынок.
Он сделал шаг в сторону. Рядом выросла высоченная тощая фигура старика в голубой униформе. Выглядел он безобидно, и хотя нос его напоминал хищный клюв диковинной птицы, это не портило приветливого, открытого выражения его лица. Старик достал из кармана ключ и открыл дверь.
– Что-то я тебя раньше не видел, сынок. Хотя физия твоя мне вроде знакома.
– Все мы на одну рожу. Посмотри по сторонам, отец. Многих ты здесь видел?
– Пожалуй, ты прав.
– Я тоже так думаю. Засорили отель дерьмом, работать не хочется.
Чибс вошел в помещение и захлопнул за собой дверь. Тишина и темнота. Несколько минут он не трогался с места, всем телом ощущая, как напряжение постепенно спадает. Потом пошарил по стене и нащупал выключатель. Вспыхнула яркая лампочка, осветившая комнату без окон и дверей. Но в самом углу потолка он разглядел закрытый люк. Стремянка лежала на полу. Рядом за стеной заработал мотор. Что-то гулкое, дребезжащее и протяжное выло над ухом. Чибс приставил лестницу к стене поднялся к люку, толкнул его и выбрался на небольшую площадку с множеством проводов высокого напряжения и рубильников. С левой стороны виднелось круглое окошко, фута полтора в диаметре. Если постараться, можно пролезть.
Окошко выходило в шахту лифта, кабина которого остановилась внизу. Черный колодец уходил вверх и таял в темноте. Чибс протиснулся в проем и дотянулся до промасленного троса, руки начали скользить вниз. Теперь уже пути назад не было. Изо всех сил Чибс старался сохранить расстояние, примерно в человеческий рост между собой и крышей кабины. Проклиная себя за беспечность, он ждал, когда свалится на нее и молил бога оставить его в живых. Попытки перехвата скользкой струны ничего не давали, он опять неотвратимо сползал вниз. Мотор заскрежетал, лифт дернулся и пополз вверх, набирая скорость. В последнюю секунду Чибсу удалось высвободить ноги из проема и он, словно распластанная лягушка, оказался на крыше кабины. Перед глазами замелькали цифры, обозначающие этажи, звук мотора постепенно затихал.
На двадцать третьем этаже кабина встала. Кто-то вышел из лифта. На всем протяжении подъема Чибс не видел ни одного окошка, подобного тому, через которое он пролез в шахту. Весь цементный колодец был безупречно гладок.
Чибс принял более удобное положение и осмотрел крышу кабины. Лишь чрез нее он, возможно, сумеет выбраться на свет божий.
Ремонтный люк находился сбоку. Чибс приподнял крышку и сдвинул ее в сторону. За ней он обнаружил еще одну панель. Декоративную, из матового стекла. При ближайшем рассмотрении он понял, что стекло прикручено к раме, которая крепится с внутренней стороны болтами. Для проникновения в кабину имелся единственный способ: выбить стеклянную панель и спрыгнуть вниз.
Неожиданно лифт дернулся и стал подниматься, Чибс с трудом удержался за трос. Еще мгновение, и его сплющило бы в лепешку. Две плоскости – цементная стена и стенка кабины – сделали бы свое дело.
Короткий путь закончился на двадцать пятом этаже. Двери открылись и кабина заполнилась. Послушная машина заработала и плавно пошла вниз. Сквозь матовое стекло Чибс различил три черных силуэта, большего сквозь такой потолок не увидишь, огорчился он.
– Какие будут указания, сэр? – раздался низкий баритон.
– Мне не нравятся планы уважаемого мистера Стилла, пропади они пропадом. Парень перегибает палку. Похоже, ему приходит конец. В такой горячке он может наделать глупостей.
Голос показался Чибсу знакомым. Очень знакомым. Возможно, ему приходилось разговаривать с этим человеком, или брать у него интервью. Четная, отрывистая речь, тон не терпящий возражений.
– Вряд ли мы сумеем устранить его, сэр, наши силы слишком неравны, – произнес обладатель приятного баритона. – Как вы полагаете, – продолжал он после небольшой паузы, – способен ли Стилл отразить массированную атаку!
– У него нет альтернативы. Ничейный результат исключен. Или он раздавит их, или они раздавят его.
– Второе нежелательно.
– В крайнем случае, такой исход вынудил бы меня подать в отставку. Но если мы пойдем у него на поводу и ввяжемся в драку, ваши потери будут гораздо ощутимее.
После слова «отставка» Чибс узнал голос говорившего. Совсем близко, на расстоянии вытянутой руки находился губернатор штата Уолтер Эндрюс. Вот так неожиданность! Еще одним сюрпризом было упоминание имени Орсона Стилла. Человек-загадка. Чибс неоднократно пытался пробиться к этому парню, но все его потуги кончались провалом. Стилл не допускал к себе журналистов, кроме своих собственных, работающих под диктовку. Он не мозолил глаза на званых обедах и приемах. Он окутал себя тайной и вел замкнутый образ жизни. Однако газеты трубили о его благотворительности, меценатстве и уникальном уме. Чибс сумел сделать для себя важный вывод: губернатор каким-то образом связан со Стиллом, они тайно встречаются на двадцать пятом этаже отеля «Реджент». Вообще-то, если вспомнить, что отель принадлежит Стиллу, совещание в его апартаментах – естественное дело. В этом случае головорезов у входа – и тех оправдать можно. Но Чибс никак не мог представить себе в одной связке с влиятельным администратором Эндрюсом и влиятельным толстосумом Стиллом капитана Карадена… Килька среди китов.
Но если на все это взглянуть по-другому и предложить, что сильные мира сего позволяют себе нарушать законы, то тут им может понадобиться прикрытие в лице стража тех же законов. И тогда… Чибс не успел додумать свою нехитрую мысль до конца – лифт дернулся и вновь пошел вверх.