– А кто там? – поинтересовалась Ника, хотя уже догадывалась, и от этой догадки платье облепило вспотевшую спину.
– Ухажер твой. Этот Игни. Я его прогнала.
Ага, так он и прогнался…
Из кухонного окна прекрасно просматривалась площадка возле подъезда.
Ну, точно. Торчит. И ведь все равно дождется, даже если придется сидеть там до утра. А утром – первый день в институте. И так почти месяц прогуляла.
– Я пойду. Поговорю с ним, – решила она, движением руки предупредив возможные мамины возражения. – Не переживай. Я не хочу его видеть точно так же, как и ты. И будет лучше, если он услышит это от меня. Иначе не отстанет. Ты ж его знаешь.
– Лучше бы не знала…
Мать и дочь еще раз выглянули на улицу. Убедились в том, что «этот Игни» и впрямь не торопится покидать пост.
– Только переоденусь, – тяжело вздохнула младшая Бородина и вернулась в свою комнату.
Из тех вещей, которые были одобрены внутренним цензором как «годное на первое время», она выбрала черное платье с воротником-стойкой. Ужас кладбищенский. Нужно запомнить, что она раз и навсегда вычеркивает черный цвет из своего гардероба.
Впрочем, для похорон сойдет.
Содержимое косметички тоже ее не особо устроило – Нике казалось, что все это было куплено для нескольких людей и не имело ни малейшего отношения к ней самой.
Пришлось подводить брови карандашом неподходящего цвета и выбирать самую светлую помаду.
Надо будет перекрасить волосы в какой-нибудь тон поярче. Свой цвет вообще невнятный.
Наскоро приведя себя в порядок, она вышла в прихожую. Критично осмотрела несколько пар уличной обуви. Кроссовки, снова кроссовки, задубевшие от реагента черные ботинки и – апофеоз безвкусицы – стоптанные угги. Более-менее пристойно выглядели высокие сапоги. Фиолетовые, правда, но хотя бы менее битые жизнью, чем все прочее.
Крикнула:
– Я ушла!
– Не задерживайся. – Возникшая в прихожей Ангелина Власовна оглядела дочь с нескрываемым недоверием. – Ты точно собираешься сказать ему, чтобы он больше не приходил?
– Конечно. А что не так? – Накинула ярко-красную куртку, еще немного покрутилась перед зеркалом.
– Да хотя бы то, что раньше ты никогда не надевала мои вещи.
Интересно, о чем это она? Впрочем, не важно.
– Скоро буду.
Спустилась вниз в чистом лифте, сбежала по чистым ступеням. Толкнула чистую входную дверь.
На этом приятности закончились.
Ландер с ходу заключил ее в объятия.
– Ты очень красивая, – горячо выдохнул он ей в ухо. Но даже так она почувствовала сильный запах спиртного. И сбросила с плеч его руки.
– Пусти. От тебя воняет.
Отошел. Нет – отшатнулся.
– Прости. Я не думал, что тебе будет так неприятно…
Он стоял прямо, даже не покачивался. Его опьянение выдавал только запах. И еще слезы. Он плакал. От этого стало совсем не по себе. Пьяный плачущий Ландер – это еще более трагично, чем просто Ландер.
– Ник, Антона убили.
Она отвлеклась – засмотрелась на аллейку с фонарями-шарами и стройными деревьями, растущими по обе ее стороны. Очень живописная. Теперь она будет каждый вечер возвращаться из института этим путем.
– Антона убили, слышишь? Он мне жизнь спас. Вместо меня перо словил.
– Да. – Уж лучше бы тебя, одной проблемой меньше. – Да, да. Мне жаль.
Сейчас она видела его таким, каким он, в сущности, и был всегда: плохо одетый, грубый и явно нездоровый нищеброд.
Домофон красноречиво потрескивал. Мама подслушивала разговор.
– Ник, я его по ночам вижу.
– Это нервное. – Черт, как бы еще избежать этого алкогольного бреда? – Пройдет. Знаешь, время лечит и все такое.
– Ты не понимаешь. Антон – моя вторая душа. Он стал моей второй душой, Ника! Теперь он будет за меня платить. Ник…
Печально. Но тут со своей бы единственной разобраться.
А аллейка чудо как хороша. Рифмы сами так и просятся.
– Я, наверное, пойду… – Ноги в тонких сапожках очень быстро начали поднывать. – И вот еще что. Не приходи сюда больше.
Он смотрел на нее взглядом умирающей собаки. Нет, все-таки плачущие парни – то еще зрелище.
Хотя целуется он неплохо. Такой жадный, так отдается… До сих пор мурашки по коже, стоит лишь припомнить. Интересно, на что еще он способен. Не был бы таким придурком, можно было бы это проверить.
– Ник, в чем дело?
– Ни в чем. Просто после всего, что со мной случилось, я не могу тебя видеть. Мне тяжело вспоминать. Я не хочу.
И она пошла обратно к подъезду, желая только одного – как можно скорее разуться.
– Я, кажется, понял! – крикнул он ей в спину.
Надо же, как быстро переменился. Наконец-то проявил себя настоящим – грубым хамом, который способен связать девушке руки и угрожать ее застрелить.
– Это не ты.
Она едва успела захлопнуть за собой дверь, когда на створку обрушился сокрушительный удар. Затем еще один. И еще. И от каждого она вздрагивала, словно принимала их на себя.
Внезапно все стихло. И в наступившей тишине она явственно услышала шепот. Каждое слово. Отчетливо. Пугающе.
– Я клянусь тебе чем хочешь, клянусь жизнью Ники, собственной клянусь – ты не будешь жить в ее теле. Тварь.
Неожиданно громкий мамин голос из домофона заставил ее подпрыгнуть на месте.
– Не смейте угрожать моей дочери! – кричала Ангелина Власовна. – Еще раз сюда явитесь – мы вызовем полицию!
– Это не ваша дочь! – рявкнул Ландер.
Последний раз врезал кулаком по двери и, кажется, ушел.
А она на цыпочках – стук каблуков отчего-то невероятно нервировал – прокралась к лифту и поднялась на свой этаж.
Мама ждала в прихожей. Ее лицо и шею покрывали гневные бордовые пятна.
– Что значит ты не моя дочь? На что он намекает?
– Не обращай внимания. – Она упала на банкетку и с оханьем стянула сапоги. Бросила куртку на пол и, совершенно обессиленная, потащилась к себе. – У него, похоже, совсем с головой беда. Еще и пьяный.
– Он сказал, что Антона убили? – не отставала мама. – Антона убили, да?
– Давай завтра поговорим, – ответила она раздраженно. – Мне рано вставать. Хочется еще принять душ.
Но взглянула на встревоженную мать и смягчилась. Даже приобняла за плечи, ненавязчиво подталкивая к выходу из своей комнаты.
– Я думаю, он все понял и больше нас не потревожит. А про Антона… Ты просто не расслышала. Никто никого не убивал. Мам, не переживай. Ну, мам… Разбуди меня утром, ладно? А то я вечно будильник не слышу.
– Ладно-ладно, все. Отдыхай. Разбужу.
Знала бы ты, кто именно называет тебя мамой.
Благодарности
Спасибо моим родным за то, что терпели меня всё то время, что шла работа над текстом, хотя не всегда понимали, что именно я делаю, зачем и какой в этом смысл.
Спасибо Алле Вологжаниной – за советы и обсуждения. Многие детали двоедушного мира появились из наших диалогов. Ты была первым читателем и первым критиком. И я не сомневаюсь в мироустройстве книги только потому, что уже услышала от тебя все возможные каверзные вопросы.
Спасибо Татьяне Рыси за то, что мой Игни разбирается в мотоциклах и снаряжении гораздо лучше меня самой.
Спасибо Андрею Велю, создателю арт-концепта «Двоедушника» для презентации текста в сети, профессионалу, который с самого начала верно почувствовал атмосферу и суть истории и сделал очень лаконичное, стильное, точное оформление, к тому же приносящее удачу! Работать с тобой – огромное удовольствие (не говорю «было», потому что не прощаюсь).
У этой истории была бы совсем иная, гораздо менее счастливая судьба, если бы не несколько людей, чье участие в моей жизни – разновидность магии. Это Тата Анастасян, в один солнечный майский день приславшая мне То Самое Письмо со словами: «Мы хотим видеть твою рукопись в серии». Редактор Алёна Щербакова, которая буквально провела меня за руку по этому новому и слегка пугающему пути от сетевого текста до книги одного из крупнейших издательств так, что дорога показалась не страшной, а интересной и вызывающей желание пройти по ней снова. И Марина Козинаки – волшебница из Заречья, владеющая не только магией слова, но и магией фотосъемки, невероятно сильный, светлый, позитивный человек и прекрасный друг.
Спасибо моему литературному редактору Александру Серову за личный подход к тексту, за бесценные подсказки в том, что касается оружия и локаций – благодаря ему текст стал таким, какой он есть.
Спасибо моим коллегам из «Ведьминого Сада» – за круглосуточную поддержку без выходных и праздников, за то, что вы есть, и вы рядом. Всегда. Каждая из вас прекрасна. Каждой я любуюсь по-своему. И учусь – так или иначе.
Благодарю подписчиков группы «ВКонтакте» и на Wattpad, читателей, критиков, художников – всех тех, кто не стеснялся делиться эмоциями, оставлять комментарии, задавать вопросы, ставить меня в тупик; тех, кто ждал новые главы, переживал за героев едва ли не больше автора, присылал картинки, музыку, ссылки на книги, казавшиеся схожими по настроению или призванные чему-то меня научить. Это действительно бесценно. Это важно. Спасибо!
Рута Шейл, Москва 2016