– Врёшь. Куревом от тебя и близко не пахнет. Я бы почувствовала свежий дым.
– Да иди ты, Ладка! – фыркнул он. – Тоже мне, мисс Марпл. Ну, так просто выходил, подышать. Неловко мне там среди них, вот и всё. Нашли пацана?
– Нет, пока не нашли.
– Плохо, – буркнул Димка.
Я осмотрелась вокруг, чтобы решить, с чего начать. Взгляд зацепился за стоянку…
– А сказал, что смотрели… – пробормотала я и бросилась назад в дом. Почти сразу позади себя я услышала тяжёлые шаги Баринова.
Я ворвалась в столовую, Баринов следом за мной.
Ребят в столовой было много. Я прикинула, что если трое в коконе, Эрик и кто-то из дежурных вместе с ними в изоляторе, Ирина у себя наверху… Почти все были здесь.
– Никита! – я подошла к нему и тихо спросила, наклонившись. – Кому ключи от машины дал?
– Никому.
– А где они тогда?
– Где и всегда, – проворчал он. – В кармане куртки, а куртка в комнате висит. В чём дело-то?
– А в том, что я уверена: ключей в кармане куртки нет. Как и твоей машины на стоянке. Вы что, этого не заметили?
– Когда мы с Филом лазили по сараям, машина стояла на месте, – заявил Никита. – А потом, конечно, мы были в доме, и я в окно не выглядывал.
Я отступила назад, разогнулась и повысила голос:
– Ребята, давайте быстренько посчитаемся! Кого нет на территории?
Ребята загомонили, заспорили, кто-то начал пальцы загибать, кто-то перечислять вслух списком.
– Вероники нет! – раздался позади меня негромкий голос Эрика.
Все замолчали.
– Что значит «нет»? – Никита подошёл к нему вплотную.
– Её нет, телефона нет, её документов и верхней одежды тоже нет, – отчитался Эрик подозрительно спокойным голосом. – На телефон звонки проходят, но трубку не берёт.
Надо отдать должное нашим коммунарам. Что парни, что девушки подобрались очень тактичные. Едва народ понял, куда всё клонится, общее собрание волонтёров быстро рассосалось, и в столовой через минуту уже остались только особо заинтересованные лица: братья Корышевы, я, Эрик и Баринов, который стоял в сторонке и вроде как делал вид, что он совсем ни при чём, но уходить не уходил.
– Остальные-то на месте? – неуверенно уточнил Филипп.
– Думаешь, она взяла кого-нибудь с собой? – покачал головой Эрик. – Сомневаюсь. И вообще, кто-нибудь мне скажет, что происходит? Я ничего не понимаю.
– Хорошенький сюрприз, однако, – ужаснулась я, только сейчас до конца осознав, что учудила Вероника, и что сейчас должен был чувствовать Никита.
Он казался совершенно растерянным. Я пыталась поймать его взгляд, но он не смотрел ни на кого из нас, и по лицу его иногда пробегала судорога.
– Надо позвонить в полицию! – заявил Филипп. – Или в дружину! А лучше и туда, и сюда!
– Мы, конечно, обязаны это сделать, – вздохнул Эрик. – Но сначала надо бы понять, что произошло, и действительно ли мы своими силами ничего больше сделать не можем…
– Пока мы… вы… будете это понимать!.. – запальчиво возразил Фил. – Она может увезти ребёнка неизвестно куда! И неизвестно в какую авантюру вляпаться!.. Да ладно бы она, чёрт с ней!.. Извини, пожалуйста, Эрик… Но с ней мальчик! Ребёнок с чужой малознакомой женщиной, которая его фактически похитила! И… опять же, извините меня, ребята, но я знаю её историю. Вероника опасна! И вы ещё собираетесь думать и размышлять?!..
– Филька, рот закрой! – яростно оборвал его Никита, вскинув руку.
Наступила тишина. Никита всё так же смотрел мимо меня, и я обернулась, чтобы проследить за его взглядом. Он смотрел на Баринова. А Баринов невозмутимо, будто бы вокруг ничего не происходило, поднял с пола всё того же робота, который с обеда валялся то под одним столом, то под другим. Вынув из салфетницы несколько бумажных треугольничков, Димка деловито протёр робота и положил его на стол. Потом скомкал салфетки и, не придумав, куда бы кинуть, сунул в карман и отряхнул руки. Только после этого Баринов поднял голову и обнаружил, что мы все на него глазеем.
– Ну, чего вы? – он дёрнул головой. – Мешаю, что ли? Молчу вроде. Хотя мне не всё равно…
– Это я понял, что тебе не всё равно, – протянул Никита и вдруг метнулся к Баринову.
Или Никите не хватило скорости, или у Димки реакция оказалась молниеносная. Я даже не увидела самого движения, но Никита словно налетел на таран. Его отбросило назад, и он сильно ударился затылком о стену, а потом беспомощно сполз на пол. Баринов же рванул к выходу.
Что делают в такой ситуации подготовленные люди? Пытаются задержать того, кто только что применил опасное насилие к их другу.
Что делают обычные нормальные люди? Кидаются на помощь пострадавшему.
В сознание Никита пришёл через несколько минут. Застонав, схватился за затылок.
– Никита, ты как?
Морщась от боли, он посмотрел на наши склонённые над ним лица и тоскливо уточнил:
– Он, конечно же, удрал?
– Баринов-то? Конечно же.
– Это не Баринов, – уверенно проговорил Никита, и вцепившись в протянутую руку брата, поднялся на ноги. – Это господин Райда Эбера аре Таркалин собственной персоной, только в новом красивом футляре.
Глава 12
Уже то было хорошо, что Никита осознавал бесполезность попыток в темноте гоняться по лесу за беглецом. Никого бы мы не нашли, даже если бы подняли всех наших ребят на поиски.
Я пыталась уговорить Никиту хоть немного полежать, но так как лежать со льдом на затылке ему, видите ли, было совершенно неудобно, он уселся на диване, подставив под спину две подушки, и придерживал лёд одной рукой.
– Что ж ты как маленький?! – негодовала я. – Тебе череп едва не раскололи, а тебя не уложить!
– Да куда она денется, голова моя?! – возмутился Никита. – От этой шишки уже ничего не зависит, я и так редкостный идиот.
– Ой, красота какая! Люблю, когда ты такой самокритичный.
Никита горько усмехнулся:
– Куда ж от правды денешься? Как так можно было всё проворонить?! Ну, как?!
– Да ты объяснишь, наконец, что ты проворонил?
– Да, кстати, – подал голос Эрик, до этого молча стоявший у окна и смотревший на своё отражение в стекле. Теперь он повернулся лицом к нам. – Объяснение и я бы послушал.
Никита взглянул мне в лицо покрасневшими влажными глазами, потом посмотрел на Эрика и снова на меня.
– Я был уверен, что Райда мёртв, – сказал он.
– Не ты один был уверен, – пожал плечами Эрик.
– Но один я точно представлял, с кем мы имели дело. Я знал, что эта парочка была способна на многое. Но чтобы разыграть такой спектакль… – Никита покачал головой, встряхнулся и выдохнул. – Ладно, причитать поздно. Хотите понять, что произошло? Объясняю…
Он помолчал несколько секунд, ещё раз коротко вздохнул и заговорил:
– Гарантировать не могу, но похоже всё это вот на что… У Алиши было девять дней, и она уложилась в этот срок. Где, как, у кого, какими правдами и неправдами, какой ценой – никто, кроме неё, не расскажет, – но тарк бессмертия она добыла. Баринов стал для Райды постоянным посмертным футляром. Так же, как Никита Корышев для Максима Серова… Райда умеет не выпячиваться, он хорошо чувствует, когда надо выпустить личность футляра на поверхность. Когда он так делает, трудно распознать его присутствие. Но полностью спрятать себя очень трудно даже ему… – Никита усмехнулся. – И есть у него один пунктик – чистота. Ещё не мания, но уже загон… Брезгливый он парень. Кто плохо его знал, мало с ним виделся, тот мог и не заметить. А я помню, что когда он ко мне подселялся, то и дело приходилось руки мыть, а если не мыть, то вытирать или отряхивать… И как я сразу не сообразил? Похудеть-то Баринов мог. И даже мог на бегу переобуться и за полгода из сторонника Карпенко стать его идейным противником. А вот как Баринов яблоко о штанину вытирал прежде, чем надкусить, так он и делал бы до конца дней своих. И уж точно подобранную с пола детскую игрушку не стал бы салфеткой вытирать…
– О, Боже! – я почувствовала, как кровь приливает к лицу. – Я же Димку сто лет знаю! Я же заметила, как он странно руки отряхивает! Заметила, удивилась, но ничего такого не заподозрила!
Никита только головой покачал.
– Хорошо, допустим, – задумчиво проговорил Эрик. – Но Вероника-то ему зачем?!
– Малер… чудак ты человек… – страдальчески скривился Никита. – Вероника теперь – футляр для Алиши и, судя по всему, очень удобный. Податливый и покорный.
Эрик замер неподвижно, обдумывая услышанное. Когда до него дошёл не только сам факт, но и все его нюансы, Эрик побледнел.
– Айболит, не надо так… – Никита даже испугался и стал слезать с дивана. – Они меня провели, что уж говорить о тебе! Не вини себя. Я с Райдой одним целым подолгу бывал – и то всё прошляпил. А ты…
– Перестань! – оборвал его Эрик. – Не надо меня уговаривать. Я сам знаю, в чём виноват.
– Может быть, Алиша всё-таки уйдёт?.. – с надеждой спросила я даже не Никиту, а, наверное, само мироздание. – Может, оставит Веру в покое?
– Если Алиша жива… В смысле, если тело её живо ещё, то конечно – она будет уходить, – согласился Никита. – Если же нет…
Эрик не дослушал, резко развернулся и вышел из нашей комнаты. Никита только руками развёл и ничего больше говорить не стал. Поднялся на ноги, отложил на стол полиэтиленовый пакет со льдом.
– Никит, что нам теперь делать?
– Я не могу сообразить. Начинаю думать о Павлике, о том, как он сейчас, где, что с ним происходит, и чувствую, как у меня голова отказывает, – признался Никита после долгого молчания.
– Голову свою ты только что чуть вдребезги не расшиб – где уж тут удивляться, что она тебе отказывает! Но вообще, Никита, если ты не возьмёшь себя в руки, то сейчас быстро свалишься в кокон, а в таком состоянии это может быть очень опасно и для тебя, и для всех нас!..
– Лада, хватит, – оборвал он меня не очень-то резко, но раздражённо. – Я в порядке, не суетись. Я справлюсь.
Я обняла его. Тёплый, родной… Конечно, он справится. В конце концов, а я-то здесь на что?