Никита смотрел на меня, не отрываясь, со странным выражением. То ли восхищался, какая ему досталась умница, то ли ужасался, как я могу быть такой циничной. А вот, оказывается, могу.
– Хорошо, я позвоню, – неуверенно сказал он. – Подожди здесь.
Он прошёл к двери, ведущей на крышу. Кажется, там тоже был сломан замок. Никита подёргал его, открыл дверь, вышел на террасу, покрытую изморозью. Дверь за собой он сразу же закрыл и вынул трубку. Потом прошёл дальше, ко входу на чердак. Внутрь заходить не стал, присел на корточки, будто бы искал что-то, не переставая разговаривать по телефону. Через окно мне не было видно, что он делает, и ничего не было слышно.
Я ждала его в комнате, поёживаясь. И почему в нетопленном доме всегда холоднее, чем на улице, даже в верхней одежде?
Через некоторое время Никита вернулся.
– Куртку снимай, – решительно сказал он.
– Что, в Пограничье нет зимы?
– Кое-где бывает, и довольно суровая. Но не в Таркалине. Там климат очень мягкий, почему и расплодились в лесах всякие вольные люди да бандиты, – фыркнул Никита, снимая пуховик и оставаясь в свободном длинном свитере.
– Почему ты не дал мне услышать, как ты разговаривал с Марецким?
– Тебя это беспокоит?
– Значит да, если спрашиваю.
Никита пожал плечами:
– Я не знал, чем закончится этот разговор, и не хотел, чтобы ты увидела и услышала, каким я бываю в минуты крайнего разочарования в человеке.
– И что?
– На первый взгляд всё не так плохо. Лёха, конечно, не обрадовался, но обещал, что если мы не позвоним ему, что успели вернуться к сроку, он свяжется с Ивановой накануне её планового визита и что-нибудь наплетёт ей. Так что, если совсем уж ничего внезапного не случится, у Эрика есть ещё минимум пять суток, чтобы как-то приспособиться. Всё лучше, чем ничего.
Никита подождал, пока я сниму свою куртку и брошу её на холодный кожаный диван, сам надел рюкзачок с водой, подтянул ремешки.
– Ты всё помнишь? – виновато спросил он, глядя в глаза. – Нельзя смотреть на вспышку. И… надо потерпеть…
– Ты опять меня немножко придушишь?
– Я буду очень осторожен, – улыбнулся он, подавая мне руку.
Мы вышли на крышу. Я бросила взгляд на покрытое инеем ограждение. Здесь Алиша скинула вниз Макса. Да, она защищала своего мужчину и господина, и да, я бы на её месте, наверное, вообще всех сбросила!.. Но это был мой Макс, а она убила его. И как я теперь должна с этим справиться?!
– Не надо, Ладушка, – его рука выпустила мою ладонь и крепко обхватила за плечи. – Не смотри туда. Забудь.
– Прости, я много чего умею в этой жизни, но только не забывать.
– Пойдём, малыш, пойдём, – он настойчиво потянул меня к открытой двери чердака.
Теперь Макс редко называл меня малышом. Наверное, потому что он теперь не совсем Макс и прекрасно видит, какой из меня малыш, с моим-то ростом в два с половиной аршина. Но сейчас он точно Макс. Точно-точно.
– Идём, – он увлёк меня прочь от опасного места, вызывающего самые тяжёлые воспоминания.
На промёрзшем чердаке пахло пылью ещё сильнее, чем летом.
Он отошёл к дверному косяку, сделал несколько приставных шагов вдоль стены, потом ещё несколько на середину помещения. Отмерив расстояние и заняв правильную позицию, вынул из кармана тарк и взглянул на меня.
– Готова?
– Да.
– Иди ко мне.
Я подошла, обняла его осторожно. Он чмокнул меня в висок и повернул, прижал спиной к себе.
– Закрой глаза, малыш. Медленно и глубоко вдохни.
Я закрыла глаза. Начала вдыхать, и сразу почувствовала на горле железную хватку его руки. Сквозь веки заполыхал зелёный огонь, но через секунду нажим усилился, и всё померкло.
Глава 14
Первое, что я почувствовала – холод.
– Кто-то сказал, что здесь нет зимы, – проворчала я, пытаясь продышаться. – Какая холодрыга!
– Так ты из лужи-то вылезай, – послышался голос Никиты где-то совсем не близко. Вообще откуда-то сверху.
– Эй, а ты где? – испугалась я, поднимаясь на ноги и пытаясь открыть слипающиеся глаза.
В бесконечно-высокой башне Таркалина по-прежнему было, как в болоте. Ничего-то с прошлого лета не изменилось. Отовсюду текла вода. Где капала, а где лилась струями. И такой же полумрак, невнятный свет сквозь веками не мытые стрельчатые окна.
– Лада, ну выйди же из воды, наконец! – взмолился Никита где-то уже не так далеко.
Я поднялась на какое-то возвышение. Лужа осталась внизу.
Повертевшись на месте, я разглядела, откуда Никита со мной разговаривал. Он спускался по узкой качающейся лестнице, которая зигзагом вилась по бесконечной отвесной стене, как шнуровка. Половины перил у лестницы не было, да и значительной части ступенек тоже, и всё это потрескивало под его ногами и жалобно поскрипывало.
– Ты как туда попал? – удивилась я.
– Так иногда бывает, особенно когда в старых порталах перемещаются двое с одним тарком. Портал даёт небольшой разброс на выходе.
– Отлично, – проворчала я. – Небольшой такой разброс, только я почему-то всегда в луже.
– Не завидуй, – засмеялся Никита. – Мне тоже не особо повезло.
Он остановился на краю обвалившейся лестницы на высоте где-то метра три – четыре.
– Ой, Никит! Только не прыгай – нельзя тебе с твоей спиной!
– Ну, что ж мне теперь с моей спиной – поселиться здесь? – раздражённо фыркнул Никита. – Другого способа спуститься я не вижу.
Он присел, развернулся, скользнул вниз и повис на вытянутых руках, ухватившись за последнюю ступеньку. Когда почти перестал раскачиваться, отпустил ступеньку и приземлился на четвереньки.
Я побежала к нему.
– Ты как?
– Всё в порядке, – отозвался он и с трудом разогнулся. – Сильно вымокла?
– Да поменьше, чем в прошлый раз, – заверила я, хорошенько себя ощупав. – Если ты не ошибся, и здесь вправду нет мороза, то нормально…
– Пойдём? – Никита кивнул на огромную тяжёлую дверь в наружной стене.
– Давай посидим чуть-чуть, а то в голове звенит, – схитрила я. Ничего у меня в голове не звенело, но я видела, как Никита болезненно морщится, переминаясь с ноги на ногу.
Чуть в стороне мы нашли сухую каменную скамью и сели.
– Кстати, Никита, насчёт прошлого раза… – я замолчала, ещё раз внимательно оглядываясь, прежде чем сделать вывод. – Тебе не кажется, что тогда это место выглядело как-то не так. Вода – да, здесь всё такое же болото, но всё остальное…
Он вздохнул и тоже неторопливо огляделся.
Никита Корышев ни разу не бывал в Пограничье, не испытывал на себе действие тарков и никогда не пользовался ими сам. Но всё это не раз проделывал Макс – Макесара Сарма, уроженец Пограничья. Даже здесь, в Таркалине и в этой башне, Макс тоже бывал. Он должен был помнить, как здесь всё выглядело ещё относительно недавно.
Я бы не стала утверждать, что сама запомнила всё в точности, особенно насчёт лестницы: в прошлый раз я лишь заметила её. Когда Райда отправил меня сюда вслед за Алишей, она не дала мне времени ни осмотреться, ни понять, ни запомнить. Но всё-таки мне эта лестница, уходящая в бесконечность, показалась тогда совершенно целой. Да и вообще… В огромном каменном помещении, хоть оно и было сырым и древним, тогда не ощущалось такой кромешной разрухи. Вот, помню эти окна немытые. И вот эти грубые каменные скамьи, расставленные без малейшего намёка на порядок – их, должно быть, веками никто не двигал. И потолок тогда был таким же… в смысле, затерялся потолок где-то в недосягаемой вышине. И не было обрушенной неведомо кем лестницы, и от каменных скамеек тогда ещё никто не отколол огромные куски, и кучки щебня не валялись повсюду.
– Ну, да, – спокойно подтвердил Никита мои сомнения. – Я, конечно, был тогда не в настроении всё это разглядывать, но ты права. Летом это выглядело иначе.
– Тут всё разбито, словно здесь побоище было. Только трупов нет.
– Нам ещё трупов не хватает, – проворчал Никита. – Ладно, ты на всё это внимания не обращай. Это бывает. Отец говорил, что случается иногда такой временной сдвиг, который бросает пространство портальной башни туда-сюда… Обычно через некоторое время этот сдвиг компенсируется, и всё возвращается в то состояние, которое естественно для временной эпохи за этими стенами.
– Как – возвращается? Хочешь сказать, и вот эти камешки, – я ткнула пальцем в щебень под соседней скамьёй, – подпрыгнут и встанут на свои места?
– Сомневаюсь, – покачал головой Никита. – Но мало ли?.. Я не знаю в точности, как это работает. Скорее всего, у нас не будет возможности проверить эту теорию.
– Почему это? – испугалась я. – Ты не собираешься возвращаться?
– Собираюсь. Не этим путём, – отрезал Никита.
Что ж, я подозревала, что Макесара Сарма непременно попытается побывать на родине, прежде чем мы вернёмся. Я не возражала. Если уж на то пошло, тарк, который я выудила у Марецкого, я собиралась отдать Максу именно для того, чтобы он, наконец, навестил старого больного отца.
Но вдруг до меня дошло то, что было сказано минуту тому назад.
– Подожди-подожди!.. Ты сказал «временной сдвиг»? В каком смысле? Ты хочешь сказать, что мы тут, внутри этого колодца, попали лет на триста тому вперёд?
Никита покрутил растопыренными пальцами:
– Ну, как-то так, хотя за порядок цифр не поручусь.
– А почему?! Что мы сделали неправильно?!
– Это не из-за нас. Видимо, порталом не так давно воспользовался путник… скажем так: из немыслимой дали, где даже время течёт по-другому. Или, возможно, кто-то ещё в пути сейчас – он пока не прибыл, а сдвиг уже произошёл. Ты же сама знаешь, как вольно портал обходится со временем.
– Ник, но не до такой же степени! – у меня внутри всё сжалось от одной мысли, насколько вольно портал мог обойтись и с нами. – Если мы с тобой вернёмся домой спустя пару веков!..
Он притянул меня к себе и поцеловал в лоб, как ребёнка:
– Малыш, не выдумывай! Я же сказал: это не из-за нас. На наше перемещение это не повлияет. Это относится только к путникам из мира причин. Из-за них время трещит по швам, а потом всё равно срастается.