– Почему за попрошаек-то?
– Потому что на лесных бандитов, даже начинающих, мы с тобой точно не тянем, – засмеялся Никита. – Мы в его глазах – что-то вроде привокзальных цыганят, которые встречают приезжих и клянчат деньги. Я его спросил, не знает ли он способа добраться отсюда до Траонари бесплатно, а он ответил, что способа такого он не знает, а денег для нас у него нет, но если мы с тобой осмелимся прийти на ближайшую транспортную станцию и попросим записать услугу на счёт господина Ариаса, то сможем уехать в один конец.
– Что значит – если осмелимся?
– Мошенники и профессиональные попрошайки обычно осторожны и просят помощи только деньгами. Другое им не нужно. Кажется, он уверен, что мы не воспользуемся его кредитом на транспортной станции. Но, как честный человек, он предложил помощь за наше – твоё, в основном – искреннее участие.
– А мы?..
– Ты даже не представляешь, какой я нынче смелый, – хмуро отозвался Никита. – Господин Ариас сильно удивится… Ну, что ж, надо идти, пожалуй. И… ты уж не забудь, Ладка, что ты мне недавно пообещала.
– Что я пообещала?
– Что послушаешься, если я велю тебе уйти и не вмешиваться.
– Погоди-ка… Не обещала я такого! – возмутилась я. – Нечего меня дурить – у меня пока память хорошая. Речь шла о критической ситуации, а не о том, чтобы я убегала прочь по твоему хотению.
Никита тяжело вздохнул, зажмурился и покачал головой:
– Начинается… Я знал, что так и будет. С тобой ни о чём невозможно договориться на берегу.
– Вот как, значит?
Он угрюмо посмотрел и не ответил.
– Хорошо, давай завершим переговоры здесь, раз уж на берегу не вышло.
– Валяй, – безнадёжно кивнул он. – Завершай.
– Какую ситуацию будем считать критической?
Никита помолчал немного, обдумывая формулировку, и отозвался:
– Ту, с которой я сочту необходимым разобраться сам, в одиночку.
Что ж, точнее не скажешь. Хочет заранее застолбить своё исключительное право взять всё на себя. Понятное желание нормального мужика. И есть ситуации, когда с этим желанием надо считаться, хотя бы просто ради его спокойствия. Его измученные глаза меня выматывали сильнее, чем моя собственная тревога.
Я не люблю раздавать обещания, если знаю, что найду миллион причин их не выполнить. Нарушение обещания – это ох как не в карму, всегда оборачивается боком. А карму себе пачкать – последнее дело. Но кажется, мне удалось найти ответ, к которому трудно подкопаться.
– Окей, – выдавила я. – Я буду очень стараться слушаться тебя в критических ситуациях.
– Отлично, – усмехнулся он. – Вывернулась. А теперь дай слово, что ты хоть это обещание сдержишь и в самом деле постараешься.
– Я что, впервые в рейде?! Я, по-твоему, не знаю главного принципа командной работы?! Ты у нас командир, я тебе помогаю. Значит, слушаюсь.
– Когда это тебя останавливали принципы командной работы?! – подозрительно покачал головой Никита. – Дружинников ты всегда на уши ставила. Да и со мной ты сколько раз!.. – он осёкся, качая головой.
– Сколько раз что?!
– «Да-да», «да-да!» – грустно передразнил меня Никита. – А сама делаешь, что взбредёт…
Окей. И не обидишься толком, потому что он прав.
Это же вопрос репутации и доверия. И вот такая у меня репутация.
– Я даю слово, что сдержу обещание и буду стараться, – я обняла его. – Всё будет в порядке. Пойдём уже.
Он кивнул, крепко взял меня за руку и повёл к двери.
Глава 15
Пока мы шли от башни по зарослям скособоченных кипарисов, Никита мрачно молчал. Прежде чем выйти на простор, он на несколько минут задержался, словно пытался ещё раз что-то обдумать. Посмотрел по сторонам, прислушался к редким птичьим голосам. Потом взглянул на меня, кивнул, и мы вышли из лохматых кустов на огромное поле.
Сейчас пространство между дикой кипарисовой рощей и скромным замком Таркалина было блёкло-зелёным и без единого цветочка. А летом здесь росли такие изумительные маки. Несмотря на все постигшие меня тут неприятности, те маки запали в душу… Но зима есть зима. Зелёная такая, с травой и кое-где даже с листвой, похожая на середину питерского апреля, но всё же зима. К тому же начинали опускаться сумерки, краски вокруг тускнели прямо на глазах.
– У тебя есть какой-то конкретный план? Или мы идём совершенно наугад?
Никита свернул на тропу, ведущую через поле прямиком к парадному крыльцу.
– Нужно выяснить, каков шанс, что Райда вернётся сюда вместе с Павликом. Вот и весь план, – задумчиво ответил он. – Раз он воспользовался другим путём – а это уже очевидно – возможно, что пока его здесь нет. И совершенно не обязательно, что он здесь появится.
– Почему? Ариас сказал?
– Откуда бы ему это знать? Про Райду он ничего не говорил.
– Но я своими ушами слышала, как Ариас произнёс его имя!
– Ариас сказал, что от поместья Райды Эбера стоит держаться подальше, если у нас нет с собой денег, или если за нас некому заплатить выкуп, – неохотно процедил Никита. – Спасибо ему, но мы вроде и так в курсе… И да, я знаю, что это по меньшей мере неразумно – соваться туда, где почти наверняка ждут серьёзные неприятности. А тебя туда тащить – возможно, самая большая моя ошибка. Но я не вижу другого способа. Для начала поиска нужна отправная точка.
– Никит, не нуди. Нормальная точка. Другой, действительно, нет. Да, я это место ненавижу. В целом. И риск понимаю. Но это же не причина сюда не идти.
Он грустно усмехнулся и кивнул.
Когда родовое гнездо Райды уже можно было разглядеть в подробностях, то, что я увидела, мне не понравилось.
– Ник, а ты уверен, что этот самый временной сдвиг закончился? Дом-то выглядит как-то странно.
– Да целый вроде, – проворчал Никита.
– Целый. Но какой-то не очень жилой. Света нет ни в одном окне.
– Возможно, заряд светильников закончился, а съездить за новыми некому. Дело житейское, – спокойно произнёс он и, приобняв меня, добавил: – Я тебя уверяю, со временем всё в порядке. Ты пересмотрела фантастики. Говорят, что в мире причин бывают неожиданности со временем, но в Пограничье за пределами портальных башен такого не бывает. Не нервничай на пустом месте.
– Угу, я попробую, – снова пообещала я, но тёмные безжизненные окна мне по-прежнему очень не нравились.
– Дом вообще-то мог стать нежилым, запросто, – вздохнул Никита. – Обитатели могли переселиться в другое место. Пограничье большое, его земли никогда не враждуют до такой степени, чтобы отгораживаться и не пускать переселенцев и путников. Я не удивлюсь, если семейство Райды уже где-нибудь в Траонари. Что было бы некстати. Я всё-таки надеюсь, что здесь остался хоть кто-то, способный дать полезную информацию.
– Кажется, кто-то здесь остался, – я указала на россыпь вполне свежих на вид окурков сбоку от парадной лестницы. – И это точно не чистюля Райда.
Никита только головой покачал.
Дверь оказалась незапертой. Впрочем, и в прошлый раз мы с Алишей вошли совершенно свободно. Правда, тогда внутри нас встретила хозяйка с одним из слуг, а в холле было светло и чисто.
Теперь же мы вошли в тёмное пространство. Сумеречный свет проникал в окна, но просторный холл был безлюдным, а мусор по углам и несколько поломанных стульев делали помещение заброшенным и угрюмым. Дом всё больше и больше казался угрожающе пустым.
Никита отошёл к стене и двинулся по периметру, внимательно осматриваясь.
– Слышишь? – вдруг спросил он, вскидывая руку.
– Что именно? – уточнила я, и тут откуда-то сверху до меня донёсся смех. Нет, даже не смех, а неудержимый хохот. Затем кто-то завопил, видимо, желая перекричать гогочущую компанию. – Да, слышу. Кто-то ржёт. И орёт. Русским матом, между прочим.
– Не удивительно, – усмехнулся Никита и наподдал ногой какую-то цветную шуршащую бумажку. – Кто-то ел чипсы «Московский картофель»… Так что, возможно, земляки… Но не обязательно. Здесь тоже знатоков хватает. И это хорошо, что они там орут.
– Чего хорошего?
– Есть надежда, что они там так увлечены, что не заметили нашего прихода. Конечно, нам придётся пойти на контакт, но хорошо бы это сделать тогда, когда это понадобится нам, а не тогда, когда захочется им… Ты ведь здесь была? – Никита ткнул пальцем налево, в широкую лестницу. – Куда она ведёт?
– Не знаю, но тогда именно сюда пошла мать Райды со слугой. Меня Алиша повела вот туда, – я показала направо, где лестница была куда уже. – Если подняться здесь, там за углом начинается какой-то на удивление бесконечный коридор с поворотами. Я только потом поняла, как это странно, что всё это умещается в небольшом доме…
– Легко умещается. Есть сложные тарки, способные постоянно держать открытыми переходы в параллельные пространства. Те, кто могут себе это позволить, пристраивают в таких пространствах помещения. Наверное, Райда сделал себе и Алише такое приватное крыло в обычном поместье… Пойдём, проверим.
При мысли о том, что мне в прошлый раз пришлось ублажать Райду не просто в покоях Алиши, а и вовсе в параллельном пространстве, меня слегка затошнило. Хорошо, что Никита этого не заметил.
Мы стали подниматься наверх, стараясь не слишком топать. К сожалению, даже наши очень осторожные шаги звучали удивительно гулко.
Наверху я решительно свернула за угол, Никита за мной, мы сделали ещё несколько шагов и в почти полной темноте упёрлись в стену. Глухую, без намёка на дверь.
– Ой, кажется, я что-то перепутала.
– Нет. Не думаю. Просто Райда осторожный. Он закрыл свои параллельные апартаменты от незваных гостей. Раз в доме такой кавардак, Райда точно давно здесь не появлялся. И, похоже, он знал, что в его доме будут хозяйничать посторонние.
Я сложила из пальцев «козу» – точно такую же, какой Алиша научила меня открывать невидимые двери в стенах, пощёлкала пальцами, но Никита с усмешкой взял меня за руку:
– Бесполезно, Ладка. Тут что-то посложнее обычной щеколды. Сильно посложнее. Особенно, если помещения с той стороны перегородки не пусты. Не зная правильного кода доступа, нам в этом не убедиться. Я попробую пошарить тут – вдруг нащупаю обычную кнопку. Хотя, если мы правы насчёт скрытого пространства, то даже здешние замки от дурака взломать мне точно будет не под силу.