– Она может погибнуть, вот что это значит, – пояснил Райда. – Лада, я знаю, ты не горишь желанием помогать Алише, и у тебя на это есть причина, – Райда взглянул на Макса. – Да и Макесара тоже вряд ли станет переживать за женщину, которая сбросила его с крыши. Но… Никита, я к тебе обращаюсь и тебя прошу! Помоги мне спасти мать твоего сына. Просто забери у своего отца уже готовый тарк. Я не имею права сейчас попадать в руки правосудия Траонари, хотя согласен, что заслужил.
Макс молчал, разглядывая свои сцепленные пальцы.
– Сейчас ты уйдёшь, – сказал, наконец, Макс. – И больше никогда не переступишь порог этого дома… Не знаю, право, почему отец до сих пор не внёс тебя в стоп-лист системы безопасности. Видимо, не ожидал, что ты осмелишься после всего просто прийти в этот дом…
– Ты поможешь мне? – перебил его Райда.
– Я же сказал тебе: только если ты, во-первых, никогда не войдёшь в этот дом – и даже просто в границы владения, и, во-вторых, никогда не приблизишься к тому месту, где будет находиться Павлик. Если ты попытаешься нарушить эти условия – я тебя или убью, или посажу навечно – уж как получится в конкретных обстоятельствах. А тарк я тебе принесу. Не сейчас, утром.
– Спасибо, – коротко кивнул Райда, полез в задний карман, вынул какую-то карточку. – Мы в этом отеле.
– Вероника с тобой?
– Со мной. Алиша пока в коконе. Практически постоянно. Ну, то есть, там, где она сейчас, периодичность коконов нормальная, но из-за ускорения времени отсюда кажется, что она из них практически не выходит, разве что на несколько часов.
Макс забрал у Райды карточку, сунул, не глядя, к себе.
– Всё, убирайся прочь, немедленно.
– Послушай, Макесара… – уже практически на пороге заявил вдруг Райда. – Ты не дёргайся – я не стану нарываться. Да, малыш симпатичный, милый, и – уж извини – я считаю себя его отцом на полном основании… Но я готов отступиться. Больше глупостей не будет.
– Ты уже предостаточно их сделал в последние дни, – отрезал Макс. – И я не доверяю тебе, поэтому помни мои условия!
– Я не для себя эти глупости делал, ну, как ты не поймёшь! – буркнул Райда и вышел.
Когда дверь захлопнулась, Макс вопросительно взглянул на меня.
– Он устроил всё это ради Алиши, – сказала я. – Это же ясно.
– И что? – желчно бросил Макс. – Я должен умилиться и всё забыть?
– Нет, ты ничего им не должен. И я им ничего не должна. Но если мы им не поможем, нам с тобой будет очень… очень-очень хреново.
– От Ариаса заразилась?
– Нет, правда, Макс!..
– Ладка, ну чем ты слушаешь? Я же сказал ему только что – русским языком, кстати – что тарк я ему принесу. А то я не понимаю, что ты изведёшься иначе. Сейчас я, конечно же, не буду никого тревожить, но утром поговорю с отцом и всё сделаю.
И тут, кажется, мой тумблер окончательно починился. Щёлк – и на меня снова обрушился кошмар сегодняшнего вечера.
– Макс, я должна тебе кое-что рассказать…
Он вздрогнул:
– Таким голосом?! Ну, рассказывай, раз должна.
Глава 22
Я давно уже замолчала.
Макс, прикрыв глаза, медленно потирал лоб, виски, переносицу. И его пальцы иногда мелко дрожали. Наконец, он исподлобья взглянул мне в глаза.
– Ты точно ничего не перепутала?
– Ну, Ма-а-акс!.. Я, по-твоему, могу Виталика с кем-нибудь спутать? На фотографии отличного качества?
– Ну, ты же сказала, там парень в дурацком трико…
– Я Карпенко узнаю даже в дурацком трико!
– Да верю я тебе, верю. Я, собственно, чисто по инерции переспросил, – вздохнул Макс.
Он замолк и помрачнел.
– Не думаю, что Ариас притворяется, – сказал Макс задумчиво. – Он показался мне здравым человеком и на лгуна не похож. Значит, он искренне убеждён, что брат погиб давно, и даже не подозревает, какова правда. Бедняга… Нелегко будет ему переварить новость.
– Когда мы ему расскажем?
– В первый же подходящий момент, – усмехнулся Макс и тяжело вздохнул.
– А отцу? Тоже расскажешь?
– Разумеется.
– Макс, а если…
Он вскинул голову и взглянул упрямо:
– Даже если. Я не представляю, что ещё отец может от меня скрывать. Но с моей стороны недомолвок не будет, довольно их.
– Макс, тебе не стоит плохо думать об отце, пока ты не услышишь его версию.
– Я не думаю о нём плохо. Но… – взгляд Макса стал немного растерянным. – Он, скорее всего, тебе солгал. Он, в отличие от Ариаса, правду о Тайвиле знает. Отец, конечно же, не приходил в дружину и не встречался с Карпенко, пока я был жив – здоров. Я даже допускаю… точнее, хотел бы в это верить… что за столько лет они ни разу не пересеклись в большом городе. Но ты же знаешь, как у нас было заведено в чрезвычайных ситуациях. Если с дружинником случалось несчастье, Виталик ехал к семье лично и сам обо всём сообщал. Не думаю, что в случае со мной он поступил иначе…
– Ты забыл, какая заваруха поднялась в то же самое время, как я свалилась в первый кокон? Карпенко стремительно уволили, так что к Виктору Васильевичу ходил уже Марецкий. Если вообще ходил – он мастер нарушать хорошие традиции.
– А, точно. Скорее всего, – кивнул Макс. – Но Баринов же сказал тебе, чему он был свидетелем: отец и Карпенко увидели друг друга, узнали и предпочли не общаться. Мы же с тобой понимаем, почему.
Он снова устало прикрыл глаза.
– Макс, у тебя что, кокон на подходе?
– Надеюсь, что нет.
– Ты выглядишь измотанным.
– Ну, я не рассчитывал, что моя попытка быстренько проверить, всё ли в порядке с отцом, выльется во всё это… в этот поток абсурда.
– Ты только не вздумай тут свалиться! Ты забыл, что нам нужно возвращаться домой?! Сколько мы уже здесь?.. – я быстро посчитала наши дни в Пограничье. – Третьи сутки заканчиваются! Здесь – третьи сутки! В прошлый раз это стоило нам недели дома!
– Я помню! – резко отозвался Макс, вскочил, подошёл к тёмному окну и опёрся на подоконник. – Я всё помню. И я не знаю, что мне теперь со всем этим делать.
Я встала позади, прижалась к его спине, погладила.
– Успокойся. Надо просто успокоиться, и ты поймёшь, что делать.
Он повернулся, обнял меня, а потом отстранился и взглянул тревожно:
– Я не представлял, что придётся заниматься ещё и здешними проблемами. Да, некстати, но не бросишь же здесь всё!
– В смысле «не бросишь»? Ты что, хочешь тут остаться?
Макс не ответил, но взгляд отвёл и губы закусил.
– Максим, я не понимаю… Ты же был со мной согласен, что мы не можем бросить ребят!.. Ты волновался, что мы тут застрянем и всех подставим… И что?! Ты вообще представляешь, что сейчас там, дома, может происходить?!
Макс тяжело вздохнул:
– Лада, я знаю. Но как мне разорваться? Допустим, просьба Райды – это мелочь. Пусть берёт тарк и проваливает подальше, устраивает свою личную жизнь. Это самая ерундовая проблема – к полудню я решу её.
– Ну и прекрасно! А что тогда у тебя никак не решается?
Он нервно сглотнул:
– Я не хочу вести сына назад.
– А в чём загвоздка? Твой отец сделает для этого самый надёжный на свете тарк!
– Не в этом дело. Я не знаю, как я своими руками верну малыша туда, где его ждёт незавидная доля. Да, он уже не в сиротской дыре, и есть кому за ним хорошо присматривать… Но я не хочу, чтобы он жил с клеймом наследственного риска! Тебе ли не знать, что это такое.
– Не хочешь – и что теперь?
– Я начинаю склоняться к мысли, что расти здесь – лучший вариант для него.
– А ты понимаешь, что у Филиппа будут очень крупные неприятности?! Если ты оставишь ребёнка здесь, все шишки посыплются на формального опекуна!
– С Филькой я всё улажу.
Я только руками развела:
– Ну, знаешь!.. Я только не понимаю: ты у меня спрашиваешь совета? Или разрешения? Или ничего не спрашиваешь – так просто говоришь, а сам уже всё решил?
– Ещё не решил. Советуюсь, да. И… вот ещё что, – Макс замялся, словно что-то мешало ему договорить. – и тебя я тоже не хочу вести назад.
– Да, а что так? Нашёл мне здесь завидное занятие?
– Я не искал тебе занятия. Сама найдёшь, если что – здесь нет с этим проблем. Но дело не в этом. Тебе там не место. Я не хочу возвращать женщину, которую люблю, туда, где её жизнь беспросветна и без единого шанса на перемены к лучшему…
– Что же ты такое несёшь?! – плакать мне не хотелось. Хотелось, скорее, орать и материться, но слёзы к глазам всё же подступили. – Макс, мы сколько раз это дома обсуждали?! Немерено!
– Есть вещи, которые стоит обсуждать снова и снова.
– Да уж, сдаваться ты не собираешься, как я посмотрю!
Он вгляделся в мои глаза, всплеснул руками и хлопнул себя по бёдрам:
– Вот прав отец: нисколько ты о себе не думаешь!
– Я только о себе и думаю! – выпалила я со злостью. – И стараюсь никогда не делать того, за что я буду себя проклинать! И прежде, чем возвращаться к этому разговору в сотый раз, ты мог бы подумать и понять, что это бесполезно! Не такая уж сложная задача!
– Но попробовать-то стоило, – с тоской выдавил он.
– Не стоило, Макс. Не стоило даже заикаться. Я никогда не брошу Эрика одного.
– Эрик, кстати, меня бы понял и поддержал, – уверенно отрезал Макс. – Эрик желает тебе лучшего.
– Да, разумеется! И что, на Эрике можно верхом ездить?! Эрик-то поймёт! Но я никогда не брошу его и ребят. И вообще, я слышать тебя больше не могу, манипулятор ты хренов!
– Лада!..
– Ну что «Лада»?! Так прямо решительно на меня смотришь, будто хочешь удерживать меня здесь силой!
– Следовало бы, – желчно обронил Макс. – Но нет – не буду, конечно.
– Тогда я хочу немедленно вернуться домой!
– Немедленного способа не придумали.
– Мне плевать! Верни меня домой. Ты можешь здесь делать, что хочешь, Макс! Оставайся здесь, если так надо. Присматривай за отцом, расти сына. Вон, Ариас тебя уже в партнёры берёт, не глядя… А мне нужно возвращаться. Сейчас же!
Макс зажмурился и медленно набрал воздух в лёгкие. Не знай я его – решила бы, что он сейчас разорётся. Но нет, это у него такой аутотренинг, почище моего собственного. И кстати, куда эффективнее.