Макс криво усмехнулся.
– Я понимаю, как тебе тошно. Но всё же прости его. Постарайся.
– Я стараюсь, – кивнул Макс. – Но Павлика здесь не оставлю.
– Твоё право, кто ж тебе помешает?
Макс вымученно улыбнулся, решительно хлопнул себя по коленям и встал:
– Пойду, позову Веронику. Надо обсудить, как врать будем, и в путь.
Он ушёл, а я брякнулась на постель и, глядя в потолок, думала о том, как же всё несправедливо и противно. Как невыносимо выдумывать какие-то правильные, высокоморальные аргументы и призывы понять-простить. Надевать отглаженное белое пальто… и ладно бы на себя, так нет – вот, пытаюсь это пальто на Макса напялить. А сама-то… Сама я чувствовала нешуточную злость. Мне было отчаянно жаль, что не сказала в лицо этому безмозглому старику всё, что он заслужил о себе услышать. Но всё, поздно. Теперь улыбаемся, машем и делаем вид, что нас это не трогает, а если что-то и изменилось, то, конечно же, к лучшему.
Глава 28
Ариас громко чихнул, ладонью разогнал вокруг себя пыль и покачал головой:
– Очень прошу прощения!
– Будьте здоровы! – сказала Вероника.
– Да-да, спасибо, – с трудом проговорил принц и чихнул ещё раз.
Обратный переход прошёл как нельзя лучше. Первой в родной мир отправилась Вероника. Затем мы с Максом. Напоследок на чердаке материализовался Ариас, завернувший Павлика с головой в свою куртку. Малыш был в порядке, только сказал, что в пути его с головы до ног что-то щекотало.
А вот принца чужой мир встретил неласково – пыльным чердаком. Собственно, пыли хватало для всех нас, но чихал только Ариас.
– Выйдите на воздух, – предложил ему Макс.
– Была у меня такая мысль, – отозвался принц. – Но не стоит, я полагаю. Боюсь, снаружи мне захочется очень большего. Например, увидеть, где погиб Тайвил, и другие связанные с братом места. Это бессмысленно, но наши желания часто лишены здравого смысла. Иногда думаю, почему же я не выбрал этот город, когда пришёл в ваш мир на практическую адаптацию? Почему я из Англии приехал в Москву, а не сюда? Я мог бы встретить брата… даже наверняка встретил бы – ведь нам полагается изучить местную дружину. И всё обернулось бы иначе…
Он замолчал, а мы все сделали вид, что ничего и не было произнесено.
– Пожалуй, мне стоит перестать фантазировать, – строго подытожил Ариас. – Тем более что фантазии такого рода – всего лишь вредные иллюзии. А нам пора сделать главное.
Услышав про главное, Вероника сразу же поманила Павлика и повела его к дальней стене – сделала всё, как заранее попросил Макс. Мы втроём остались в центре чердака, рядом с местом, куда обычно вставали те, кто собирался уйти в Пограничье.
Ариас вынул из нагрудного кармана плоский контейнер, открыл его. Внутри лежало нечто лимонно-жёлтое, похожее на обмылок.
– Вот этот очень весёлый на вид тарк, – проговорил Ариас серьёзно, – должен запустить цепную реакцию на всех этажах портальной башни. Эта энергетическая реакция в идеале должна закрыть все открытые для перемещений проходы. Я старался очень внимательно изучить труды Викана Сармы, которые были опубликованы в научных изданиях ещё во времена его молодости. И должен признаться: лично работая с Виканом сейчас, я выполнял не столько его замыслы, сколько очень свои. Викан работал, чтобы легко открывать пути между мирами, я же пытаюсь их закрыть. Этот тарк – результат моих усилий.
Макс потянулся к обмылку, но Ариас отвёл руку с футляром.
– В свете того, что мы с вами собираемся сделать, мои поучения уже не очень имеют смысл, – заметил он строго. – Но, Макесара, нельзя брать в руки тарк, если не собираетесь его активировать прямо сейчас, потому что тарк порой может и без пускового кода отреагировать на вашу собственную энергетику, и это может оказаться очень не так, как вы ожидаете. По этой же причине не рекомендуется носить тарки в карманах россыпью, без изолирующих ёмкостей…
– А у Райды они просто в карманах валялись… – встряла я.
– Ненужное бессмысленное геройство, – сурово отозвался Ариас.
– И Карпенко… в смысле Тайвил… разные тарки просто в пакетике со слипом носил…
Ариас хмуро взглянул на меня:
– Ну, и где они оба?.. Очень показательно. Отсутствие самодисциплины ведёт к неминуемому краху… Мы отвлеклись.
Принц закрыл контейнер и отдал Максу.
– Когда я уйду, положите тарк примерно сюда, – Ариас указал на надломленную половицу. – Код активации помните?
– Разумеется, – кивнул Макс.
– Ну, если вы перепутаете что-нибудь, тарк просто не сработает. Но если у вас получится, вы это сразу очень поймёте. Отработает тарк быстро – мы ведь не рушим мироздание, а запускаем направленный энергетический вихрь. То, что останется от тарка, можете затоптать, развеять, подмести – как вам будет угодно… И надо будет сделать контрольный тест. Учитывая минимальный временной сдвиг, можно уже через час. Позже, конечно, тоже можно. Если тарк проникновения не сработает – это будет означать, что этот проход закрыт. Остальные проходы я проверю сам методом случайной выборки. И если у нас всё получится, – Ариас загадочно прищурился, – то мы с вами больше никогда не увидимся.
Макс коротко кивнул:
– Ясно.
– Ну, тогда… – Ариас поклонился нам всем разом и сказал почти торжественно: – Надеюсь, удача очень будет на нашей стороне.
Я боялась, что снова начнётся вся эта ритуальная пляска с любезностями и целованиями рук, но нет. Ариас обратился к одному лишь Максу:
– Надеюсь на вас, Макесара.
– Я всё понял и всё сделаю.
– Не сомневаюсь.
– Послушайте, Ариас… – начал Макс с некоторым беспокойством.
– Викану абсолютно очень ничего не угрожает. Не сомневайтесь в моём слове, – твёрдо объявил принц. – Я не собираюсь распространить нежелательную информацию ни в какой форме. Это не в интересах моей семьи. Но будь даже оно и в интересах, во-первых, я дал вам слово…
– Спасибо.
– Очень абсолютно не за что, – лицо Ариаса казалось совершенно равнодушным. – Во-вторых, я даже при желании не смогу… как это у вас говорится… погнать волну? Ведь домой я сейчас не вернусь. А если всё пойдёт, как задумано, пути в Траонари и очень вовсе уже не будет.
– В каком смысле?
– В очень прямом смысле. Встречный вихрь я должен буду запустить из мира причин. А оттуда будет не вернуться. Я к этому готов.
Макс помрачнел:
– Вы не сказали мне, что для вас всё кончится этим…
– Да мне вообще очень поменьше следует говорить совсем лишнего, – раздражённо буркнул Ариас. – В последнее время я немного выбит из сидения. Нервы. Стал безосновательно болтлив. Простите.
Ариас вынул из кармана брюк какой-то жёсткий мешочек и вытряхнул на ладонь стандартный оранжевый тарк проникновения. Сжал его в левом кулаке, а правую руку протянул Максу:
– Прощайте, Макесара. Для меня знакомство с вами и вашей невестой было честью.
– Прощайте, Ариас. Удачи вам!
– Удачи всем нам! – заключил принц.
Мы с Максом отошли к дальней стене. Макс взял сына на руки и встал так, чтобы мальчик не увидел зелёного пламени перехода. Мы с Вероникой тоже отвернулись.
Когда потрескивание зелёных искр стихло, Ариаса на чердаке уже не оказалось.
– Неужели и правда – больше никогда его не увидим?
Макс вздохнул:
– Если он не ошибся в расчётах, то да.
Он спустил Павлика с рук и улыбнулся мне:
– Постойте здесь. Ко мне не приближайтесь. Ариас заверил, что его тарк не должен влиять на присутствующих в помещении, но лучше перебдеть.
– Может, нам на крышу выйти?
– Нет! – сурово возразил Макс. – Нечего вам делать без меня на крыше. Здесь стойте.
Он прошёл на середину – туда, где на треснувшую половицу падал свет через грязное оконное стекло. Раскрыл отданный ему контейнер, положил его на пол, присел над ним. Накрыл контейнер ладонью, что-то лихо произнёс. Мне показалось, что он назвал подряд несколько двузначных чисел.
Напоследок Макс вынул обмылок, сжал его в левом кулаке, потом переложил в правый и, подержав несколько секунд, положил на пол рядом с контейнером.
И жёлтый обмылок вспыхнул искристым лимонным пламенем. Искорки – мелкие и яркие – заплясали, разлетаясь в разные стороны. Макс вскочил на ноги, не сводя глаз с тарка.
Лимонное пламя горело недолго – тут Ариас не ошибся. А когда горение прекратилось, на полу осталась горка тусклого пепла. Макс повозил ногой туда-сюда, растирая горку до тех пор, пока весь пепел не просыпался в широкие щели между половицами.
Потом Макс оглянулся на нас:
– Вот и всё. Мне, по крайней мере, удалось его запустить. А вот… а вот что именно мы с вами сделали, узнаем немного позже.
Он вернулся к нам и снова взял сына на руки, потрепал его по лохматой макушке и улыбнулся нам:
– А теперь, девочки, самое сложное. Мы должны отключиться от того, что с нами только что было, и вспомнить, что мы дома, и здесь у нас совсем другие заботы.
– Прежде всего, – перебила его Вероника, – я хочу знать, какой сегодня день. У меня мобильник разрядился ещё до перехода туда…
Макс опустил Павлика на пол и достал свой выключенный смартфон.
– Мы пробыли в Пограничье девять дней чистого времени. Значит, сначала покажет тринадцатое апреля, – сказал Макс, не отрывая взгляд от экрана. – Потом синхронизирует дату-время с сетью, и мы узнаем… Нет, ничего мы не узнаем: на этом чердаке отродясь не берёт ни одна антенна… Подождите здесь, не выходите!
Он открыл дверь и вышел на крышу. Там он постоял, глядя то по сторонам, то на экран, потом сунул телефон в карман, присел у скамьи на своей террасе, что-то открыл под ней, вытащил пистолет из-за пояса и торопливо спрятал его в старом тайнике. Опять достал телефон, ещё раз глянул на экран и вернулся к нам озадаченный.
– Новости три, – вздохнул он. – Две плохих, одна хорошая.
Не дождавшись от нас с Вероникой предложений по повестке, Макс продолжил:
– Начнём с плохой. Третье мая сегодня…
– Ой… – Вероника в ужасе прижала ладони к щекам.