Он вдруг задумался, глядя на себя, такого красивого и успешного. И хлебнул еще вина.
– Слушай, друг, а ты кое-что забыл, – Крол ткнул в отражение пальцем, и оно сломалось, разбежалось кругами. – Еще один подарок! Тоже замечательный. Умо-помра-чительный, – мудреное слово капитан произнес по частям, наслаждаясь звуками собственного голоса (в этот прекрасный летний вечер он себя обожал, за удачливость, расторопность и сообразительность; он был горд собой и думал о том, что если бы были живы его родители, они бы тоже им гордились). – Возможно, даже самый главный из всех. Ты и только ты, друг, открыл подлый заговор князя Трифора! Знаешь, друг, это попахивает не только возвращением капитанской рапиры! Это благоухает несчетными наградами.
Авроре было жутко неудобно лежать животом на корявом и жестком седле, но она все же нашла в себе силы подумать о том, какая Крол скотина. «Напился, трындит сам с собой. Уррод!» – рычала она в мыслях, упрямо пытаясь высвободить руки из веревок.
Крол не замечал ее манипуляций (на счастье Авроры). Он хлебал и хлебал из своей бутыли, мечтал вслух, и его уже не беспокоило то, что «присядем на дорожку» неоправданно затянулось.
Он еще раз взглянул на свое отражение. Хотел сказать ему что-нибудь приятное вроде «все самое лучшее – у тебя впереди!», но смолк, увидав кроме себя и темной кроны ивы кое-что странное в воде…
* * *
– Монетки? Что за монетки? – забормотал капитан, протягивая руку к двум сияющим точками, которые мигнули ему из озера.
Мигнули!
В ту же секунду он сообразил, что это не монетки. Это отражение горящих глаз, таких же, как у убийцы Корта, а их обладатель – у капитана за спиной, в ветвях старой ивы.
Крол резко повернулся, замахиваясь на неизвестного врага уже пустой бутылью. Но ему и этой секунды, что ушла на понимание, не хватило. Виновато было вино горбуньи с хутора Ивка: оно расслабило капитана, сделала его движения вялыми и неточными. Корт и на этот раз оказался прав: рано Крол решил отметить свой успех.
Шип Майя бесшумно ринулась на рыцаря сверху вниз, как недавно Или, и вонзила один из своих ножей Кролу в кадык. Второй нож по самую рукоять погрузила в живот бывшего капитана.
– Так! – тряхнула рыжей головой, отступая назад и оставляя оружие в ранах врага.
Крол упал на колени, держась правой рукой за тот нож, который получил в живот. Вид рыцарь имел изумленный и обиженный. Он не ожидал такого поворота дел, и очередной фортель судьбы считал крайне несправедливым по отношению к себе. Ведь до сего момента она была весьма благосклонна к опальному капитану. И для осуществления того, что он только-только намечтал на берегу Мерцалы, оставался всего один день. День пути в форт Гедеон.
Крол хотел выругаться. Очень нехорошими словами хотел он обложить эту рыжую сучку с волчьими глазами, которая стояла рядом и терпеливо ждала, когда он кончится. Только не получилось: разрезанное горло рыцаря лишь пробулькало что-то, потом рот его наполнился кровью. В глазах все стало красным и черным. Капитан Крол повалился на бок и затих.
Майя наклонилась к нему, тронула шею под ухом – жилка не отозвалась. Рыцарь был мертв.
Девушка вновь сказала «так!» и выдернула ножи из тела убитого. Пару раз вонзила их в землю, чтоб счистить кровь. Затем обернулась к лошадям, на которых висели два тела. Одно – черное и неподвижное – Корта, второе – в выцветших куртке и штанах и весьма беспокойно дергавшееся – наследницы престола.
Первым Майя освободила Корта. Ловко и быстро перерезала веревки, дернула молодого человека за плечо, и он беззвучно и безжизненно скользнул в траву со спины Бедокура. Там и остался лежать, раскинув руки, будто кукла тряпичная.
– Небо светлое! – только сейчас увидела Майя. – Да ты весь в крови!
Она бросилась к Корту, стала его ощупывать, чтоб узнать, куда он ранен. Первым, на что натолкнулись ее руки, был нож Крола в предплечье. Майя вырвала его и гневно бросила в озеро. Потом разорвала рукав куртки и рубахи над раной, сбегала к озеру, черпанула в ладони воды, вернулась и, как следует, вымыла руку Корта, обтерла ее круглыми мягкими листьями, что росли на берегу, спуская тонкие, белые и кудрявые корни в воду.
Аврора отчаянно крутилась и мычала на своей меланхоличной лошади, страстно желая свободы.
– Ты подождешь, – махнула на нее рукой Майя и приподняла Корта, усадила его, чтоб прощупать плечи и спину парня. – Гроза мне в ухо! Ну и дыра! – выпалила, обнаружив рану под лопаткой.
Осторожно положив убийцу назад, рыжая принялась осматриваться в поисках сумки с лекарствами. Не нашла.
– Что ж, пришло твое время, – молвила девушка и подошла к Авроре, вынимая нож из голенных ножен.
Два резких взмаха, и руки-ноги наследницы освободились. Кляп Майя решила не вынимать. То ли побрезговала, то ли посчитала, что Аврору он даже красит.
Когда юная леди сама вытащила изо рта промокшее от слюны и слез полотенце и спустилась с кобылы на землю, Майя сообщила ей весьма ледяным тоном:
– Из-за тебя одни неприятности, мышь белая!
– Без тебя знаю, – тут же огрызнулась Аврора и без лишних слов бросилась к Корту. – Что у тебя есть? Какие порошки? Мази?
– Как раз у тебя и хотела о них спросить, – заметила Майя, подбегая следом и опускаясь на колени возле раненого напротив наследницы. – Где его сумка?
– Сумка была на Или. Или погиб. Крол убил его и сбросил в озеро. И сумка Корта там. Так что давай свою! – выпалила Аврора.
– У меня нет сумки, – тоном не менее грозным ответила рыжая. – Я отправилась за Кортом налегке и не брала с собой лишней ноши.
– Вот и дуураа! – с огромным наслаждением, растягивая гласные, обозвала ее Аврора.
– Ах ты тваарь! – взревела Майя и ухватила девушку за растрепанную косу.
Аврора в ответ вцепилась ей в рыжую челку.
Корт открыл глаза, прояснил их и, увидав, что над ним творится, вздохнул так тяжело, что, казалось, грудь у него разорвется.
– Дамы, – прохрипел молодой человек, и «дамы» тут же замерли, счастливые тем, что он пришел в себя и смотрит на них, – большая просьба…
– Какая? – хором поинтересовались девушки, оставляя прически друг друга в покое.
– Дайте помереть спокойно, – еле слышно ответил Корт и вновь закрыл глаза.
Теперь Аврора сама себя ухватила за волосы:
– Лютотьма! Что же делать? Что мы можем без лекарств?
– Перво-наперво – перевязать, – деловито заметила Майя. – Давай, бери нож – будешь помогать. Я его приподниму, а ты срежешь одежду.
– Точно! Да! – кивнула наследница и вооружилась одним из мальков Корта.
Рыжая подвела руку под плечи раненого и потянула его на себя, отрывая от земли. И тут же огорошено уставилась на то, как лихо Аврора взялась распарывать левую штанину убийцы.
– Ты это. Штаны не тронь, – заметила Майя. – Он в спину ранен, а не в задницу…
* * *
Из всех лекарственных средств Майя обнаружила только те листья с берега, которыми облепила предплечье Корта. Нарвав новую порцию, рыжая промыла убийце рану в спине и как следует закрыла ее листьями
– Кудриха, конечно, трава неплохая, – говорила девушка, ловко бинтуя раненого, которого Аврора придерживала за плечи в сидячем положении. – Только сомневаюсь я, что она поможет при такой тяжелой ране. – А еще – боюсь, что лихорадка начнется. Эх, сюда бы тот клейкий порошок…
– Все уплыло вместе с Или… Бедный Или, – вспомнив отважного кошака, Аврора всхлипнула.
Майя взглянула на темнеющее озеро, вздохнула и пожала плечами:
– Или, как и мы, был воином. А воин всегда готов к смерти. Так что…
– Хочешь сказать, что и Корту надо умереть? – взмутилась наследница.
– Я не буду тебе ничего объяснять. Ты ничего и не поймешь. Понять воина может только воин, – ответила, как отрезала Майя.
Аврора промолчала, думая, что рыжая права. Ну, какой смысл слушать объяснения других, когда сама не можешь разобраться? Безнадежное это дело.
Потом девушка кое-что вспомнила и покраснела. Только красней – не красней, а сделать то, что нужно, придется.
– Спасибо тебе, – сказала она быстро, но четко (очень не хотелось бы говорить это дважды, если бы Майя плохо услышала).
Рыжая замерла. Аврора поняла, что сейчас будет тот нехороший вопрос, на который ей придется-таки говорить благодарность повторно.
– А? – выдала девушка-Шип, ошеломленная фразой, которую от Авроры она никак не ожидала услышать.
Брякать «уши прочисти» или «оглохла, что ли?» значило испортить момент и начать то, что не нравилось Корту – словесную перепалку, плавно переходящую в драку.
– Спасибо тебе, – повторила Аврора, медленней и тише, будучи уверенной, что теперь-то Майя прислушивается к ее словам с повышенным вниманием.
– О! – произнесла рыжая, ее темные глаза с искренним интересом уставились на наследницу.
«Ну, хоть былой ненависти и пренебрежения в них уже нет, – подумалось Авроре. – Хотя… очень надо мне её любовь и уважение!» Однако последней, надменной, мысли она хода не дала. Это было опасно и опять-таки могло привести к неосторожным словам и очередной ссоре. Юная леди решила поиграть в дипломата.
Странно, но Майя оценила и не стала ёрничать. Хотя вполне могла с крайне ядовитой интонацией изречь такое – «Ушам своим не верю! Где-то что-то сдохло?», или такое – «Да неужели? Ваша милость снизошла?» Вариантов словесных уколов у рыжей была масса, но она не выбрала ни одного. Она просто пожала плечами и сказала:
– Не могла ж я вас оставить этой подлой скотине.
Словно оправдывала свою смелость. «А ведь верно. – подумала Аврора. – Чтоб одной напасть на здоровяка-капитана, который уже с Кортом разобрался, нужна сумасшедшая отвага».
Майя как раз закончила перевязку и расстелила на траве, под раненым, плащ. Помогла Авроре опустить на него Корта.
– Что дальше делать – ума не приложу, – честно призналась рыжая, садясь рядом.
– Мы повезем Корта в форт Гедеон, – отозвалась, секунду подумав, Аврора, без отрыва глядя в белое лицо убийцы, с надеждой на то, что он вновь откроет глаза. – Это где-то недалеко. Корт говорил, что день пути, не больше.