Старуха смотрела задумчиво.
— Поехали уже, — буркнул я.
Снова надавил кнопку седьмого этажа — она успела погаснуть.
Лифт тут же звякнул. Двери разошлись в стороны. Седьмой этаж.
— Сюда. — Выйдя в коридор, я махнул рукой в нужном направлении. Старуха посеменила за мной. Я остановился у двери с табличкой «72», протянул ей ключ. — Ваш номер. Добро пожаловать.
Старуха поковыряла ключом в замке, открыла дверь. Перед тем, как зайти, снова посмотрела на меня.
— Ишь ты. Я думала, ты просто не понимаешь, во что ввязался. А ты…
— А я всё прекрасно понимаю. У меня было время подумать. Вы, возможно, удивитесь, но «молодой» не всегда равно «бестолковый». Так же, впрочем, как солидный возраст не всегда означает повышенную мудрость. Меня предупреждали обо всех издержках профессии. Бумажные договоры мы не подписываем, никакие кровопийные пункты мелкими буквами нам никто и никогда предъявлять не станет. Всё предельно честно. Как и выбор, который делаем.
— И та девочка, что я первой увидела… Неужто и она выбор сделала?
— Она — нет. Она только сегодня узнала, что может стать одной из нас. Способности всегда пробуждаются внезапно, со мной было так же. И заставлять её присоединиться к нам никто не будет, не беспокойтесь. Объясним расклад, а дальше — её дело.
— Во-он оно что, — протянула старуха.
— Как-то так, да. Доброй ночи. Отдыхайте.
Я ушёл, оставив гостью в глубокой задумчивости.
Спустился в кафетерий. Мстислава сидела за столом. Одна.
— А где Ева?
Мстислава посмотрела на часы, висящие на стене.
— Да уж дома, поди. Ехать тут недалеко, а Ван её с четверть часа, как увёз.
— Быстро вы поговорили.
— Так разговаривать не о чем. Для чего вы её вообще сюда притащили? Забрали бы душу, да дело с концом.
— В смысле — зачем? Ева же — видящая! Вы сколько раз говорили, что людей не хватает, что каждый на вес золота. А тут вдруг новенькая. Да ещё не абы кто, а человек, который о призрачном мире уже знает! Примерно понимает, что к чему, а не в дурку сдаваться бежит. А вы спрашиваете, зачем притащили?
— Видящий видящему — рознь. — Мстислава принялась набивать трубку. — Было б ей хотя бы лет тридцать, я бы слова не сказала. А тут — соплячка совсем. Сперва согласится работать, а после, как поумнеет, проклинать нас будет. Сколько я их таких видала, молодых да горячих — ты бы знал.
— Изольда не намного старше, чем Ева. И я, вообще-то, тоже не старик.
— Изольду ты не равняй. Изольда до того, как видящей стала, горя хлебнула — никому мало не покажется. Революцию пережила, гражданскую войну. Потому, может, в мечтах и цепляется за ту жизнь, которая прежде у неё была — когда при маменьке с папенькой на балах танцевала. Потому иной раз и ведёт себя, как малахольная.
— Ну, допустим. А я?
— А ты вспомни, что ответил, когда мы к тебе пришли. Сразу, как о бессмертии узнал, так на шею мне кинулся?
— Знаете ведь, что нет.
— Вот именно. Ты думал. Сомневался. И только потом согласие дал.
— А Ева…
— А Еве я сказала спасибо, да велела Вану домой её отвезти. Амулет ей дала, конечно. На случай, если Маэстро задумает к ней подкатить. И тот, что от пустышек защищает — тоже.
— Но…
— Всё, Тимур. Кончен разговор. — Мстислава зажгла трубку. — Насчёт Маэстро — думал?
— Думал. — Я упал за столик напротив начальства. — Пока только набросками, но картина примерно следующая. Мужик в деле всего только три года, не с зороастрийских времён тут откисает. Но, тем не менее, знает всякие ритуалы, и вообще очень подкован в теме. Даже насчёт артефактов в курсе. То, что ему кто-то скармливает информацию — это к бабке не ходи.
— К бабке ты уже пришёл. И вот это всё, о чём говоришь, мы обсуждали. Излагай дальше.
— Дальше… Ну, дальше уже вилами по воде. Базируется Маэстро здесь, в «чайнике», но души при этом держит в Заднепровье. Вопрос — почему? Наверное, там есть подходящее место, кто-то обеспечивает охрану?
— Допустим.
— Допустили. Следующее допущение: мне всё покоя не давала мыслишка, как этот опер, который оказался маньяком, прознал о нашей операции? Нет, возможно, конечно, что он чисто случайно в тот день был в наружке. Но согласитесь — подозрительно. Маэстро как таковой о наших телодвижениях знать не мог. Даже если он приходил в магазин, Изольда — не новичок, не мерцала, он бы её элементарно не увидел. А если бы увидел, то и она бы его срисовала. С другой стороны, по служебной части, опер мог знать лишь то, что подозревают в маньячестве директора магазина. Что заслали девчонку-живца, которой надо обеспечить безопасность. Какая связь с нами, видящими? Непонятно. На месте опера я бы просто радовался, что расследование идёт по ложному следу.
— Так. Но?
— Но он-то сразу всё знал! С самого начала. Он подписался на аккаунт Изольды, едва она его создала.
— Этого не понимаю, я в эти ваши дела не лезу.
— Вы — нет. А он вот — лез. Целенаправленно отслеживал группу магазина. Не по своей же инициативе! Даже если бы ему — как серийнику — Изольда приглянулась, он же не дебил конченый, чтобы под самым носом у своих затевать такие…
— Ну, тут ты, допустим, маху дал, — перебила Мстислава. — Мог и затеять. У этой братии голова не так работает, как у нормальных. Им же покрасоваться надо — как раз, чтобы под носом, а поймать не могли.
— Окей, признаю. По психологии сходится. Но по логике событий — не бьётся. Максимум, что мог знать Маэстро — ничего. Максимум, что мог знать опер — какая-то девчонка внедрилась к предполагаемому маньяку. Даже если он об этом доложил Маэстро — да тот бы его послал просто с его проблемами. Которые, по пожирательской логике, и не проблемы вовсе — пока делу не мешают. Но в результате и этот опер, и Маэстро оказались там, где надо, в одно и то же время! Это была спланированная операция — похищение Изольды.
Мощной затяжкой добив трубку, Мстислава выпустила облако дыма и кивнула мне:
— К выводам переходи.
— Угу, как раз собирался. Всё это становится возможным и объяснимым, если допустить, что мы не видим одного элемента системы. А именно — стукача. Человека, который знал все детали операции. Ну, как минимум, был в курсе, что Изольду внедряют. И имел при этом надёжный канал общения с призрачным миром. Конкретно — с Маэстро.
Глава 9
Мысль о стукаче в наших рядах Мстислава восприняла спокойно. Пыхнула трубкой, выпустив задумчивый клуб дыма. Предположила:
— Алинка?
— Маловероятно. Умом не вышла. Да и разговаривали мы осторожно, уши никто не грел поблизости.
— Николай этот, следователь?
— Вот это уже более возможный вариант. Однако Николай у меня на глазах выяснил, что убийцей был его опер. Удивился, мягко говоря.
— Разыграл, только и всего. Мёртвого-то покрывать смысла нет.
— Есть такая вероятность, но сомневаюсь по двум причинам. Во-первых, об этом до сих пор все новости гудят — а Николай шумихи опасался больше всего. Местную полицию сейчас все шеймят, буллят и троллят в хвост и в гриву…
— Я сейчас батюшку вызову, — пригрозила Мстислава, — у меня прикормленный есть. Говори человеческим языком!
— Я говорю, что Николаю невыгодно было сливать опера, даже мёртвого — раз. Само участие в операции этого опера было невыгодно — два. И, наконец, три: даже если Маэстро ему что-то посулил. Ну ладно, там, крышевать банду, мзду с бизнесменов брать. Но покрывать серийного убийцу? Это бред. И лишний элемент, к тому же, опер и без Николая прекрасно справлялся. Маньяк — сольная профессия, и Маэстро об этом знает. Лишний посвящённый — лишний риск. Короче, по совокупности данных — я бы сказал, что не верю в виновность Николая. К тому же лично он призраков не видит.
— Так. Ну и откуда, в таком случае, утечка?
Я вздохнул, утомлённый долгим разговором. В голове все эти мысли роились как-то кучно, точечно. И только начав проговаривать вслух, я осознал, какие там разветвлённые сети рассуждений. После того, как вывалил на Мстиславу весь ворох, оставалась одна, последняя ниточка. Которой от меня ждали. Мстислава, судя по лицу, была готова услышать именно то, что я собирался сказать.
— Изольда для этой операции меняла внешность, — сказал я. — Мы специально ездили в Заднепровье. С Вадиком, их главой, вы согласовывали визит?
— Согласовывала, — вздохнула Мстислава. — Он параноик тот ещё. Всё думает, мы у него души воровать будем.
— Салон красоты — в том же здании, что и больница Вадика, — развёл я руками. — То есть, как минимум, двое видящих узнали, что Изольда кардинально сменила облик. Чудесным образом — именно на тот, что заходит маньяку. Кто-то из них забил тревогу и маякнул Маэстро. А дальше тот дёргает Алину — и она следит за Изольдой до магазина. Хотя это предположение, Алины могло и не быть. Просто через день опер сообщает Маэстро о нездоровом движняке с какой-то непонятной подсадной брюнеткой. Тот не дурак, складывает два и два, и на его гнусной роже появляется омерзительная улыбка. Дальнейшее — уже дело техники. Раз Изольда попалась на удочку с Кимом, в которого вселился Маэстро, отчего не попасться второй раз на оперативника? Кима она знала, и то до последнего не понимала, что происходит. А тут — с одной стороны незнакомый мужик, а с другой — мужик, которому она вроде как может доверять, он ведь её защищает. Самого опера Маэстро сразу задумал слить. Иначе никак не объяснить этого дурацкого убийства напарника. Сбросил лишнюю карту.
— Хорошо описал. — Мстислава принялась выбивать трубочку. — Ярко. Образно. Ну, вот мы и приехали. Вадик, значит.
— Или женщина из салона, — сказал я на всякий случай.
Мстислава покачала головой.
— Леонидовну я знаю. Она простая как палка, не предаст. А Вадик… Ох, этот вечно круговертит чего-то. Всё-то ему неспокойно. И эта его мания: души больны, их лечить надо… Ты знаешь, сколько у него бусин?
— Откуда бы? Он не показывал.
— Кот наплакал у него бусин, потому и не показывал. Контора его дай бог если одной душе в месяц помогает. А остальных у него местные с кровавым боем вырывают. Он ведь этих бедолаг иной раз до того долечивает, что растворяются. Та же Леонидовна почему салон там открыла — чтобы поближе быть. Перехватывать тех, с кем он не справляется. И обходчики тамошние тоже всё понимают. В редких случаях душу к Вадику привозят. Но самотёком попадают иногда… Летят, как мотыльки на свет. Нет, я ничего не скажу, Вадик — специалист. Только одного понять не может. У нас потому столько разных заведений, что каждой душе своё нужно. И далеко не всем — врач.