Очередной грохот заставил нервно дернуться. Сердце бешено заколотилось, когда я услышала отчаянный вой…
А дальше я упала на колени, не в силах остановить то, что произошло со мной.
Руки превратились в лапы, тело изогнулось дугой завершая оборот, остатки рубашки упали на пол. Тряхнула мордой, едва ли осознавая себя в полной мере. Звуки и чувства словно взбесились, давя на меня. Каменная клетка мне не нравилась. Остатками человеческого разума я помнила, что мне нужно было бежать.
«Бежать, бежать, бежать», — набатом стучало в голове.
Я надавила на ручку двери и поспешила вниз, пару раз упала, четыре лапы не сразу начали слаженную работу.
«Бежать. Надо бежать».
Лестница. Холл. Тишина. Странно пахнущий псиной мужик, что круглыми глазами смотрел на меня. Я зарычала на него, когда тот дернулся в сторону двери, желая ее закрыть грудью. Но тут же отпрянул. Я надавила лапой на ручку, вдыхая влажный ночной воздух.
«Лес. Лес. Лес».
Калитка мне не поддалась. Я побежала вдоль забора, и увидев возможность перепрыгнуть сразу же сделала это. А потом рванула со всех ног в сторону, где так призывно пахло свободой.
Я бежала по лесу, утопая в мягком ковре из листвы, иголок и молодого мха, затем пружинила и отталкивалась лапами, петляла, подныривала под поваленными деревьями и перепрыгивала влажные от вечерней сырости камни. Я мчалась, словно ветер, пока не послышался едва неуловимый хруст ветки. Я повела носом и учуяла мелкую добычу. Пасть наполнилась слюной. Азарт полыхнул в крови. Я резко свернула в сторону и напала на след петляющего зверька. А через мгновение уже было все кончено, и я сытая, довольная потрусила дальше. Пахнуло тиной. Водоем. Безошибочно поняла я и сорвалась с места, чтобы смыть с морды кровь.
Гладь озера слегка поблескивала в лунном свете. Вода была теплой, словно парное молоко. Она так и манила, чтобы окунуться, и я не выдержала — с разбега вбежала в воду и поплыла, отфыркиваясь, на середину озера, наслаждаясь свежестью.
Наплававшись вдоволь, я расслабилась и решила медленно потрусить вглубь леса. Стряхнула с себя воду, запуская сотни капелек в стороны и потянувшись, медленно побежала.
Вдруг я почувствовала чужое присутствие. Я напряглась. Остановилась и навострила уши. Хищник. Сильный. Опасный. Волк. Он шел и, не скрываясь, наступал на сухие ветки, которые трещали и выдавали его. Я повела носом по ветру и поняла кто это… Мое сознание в теле волчицы беспокойно заметалось. В этой ипостаси мне было сложно контролировать свои инстинкты, которые вопили и кричали, что этот волк безумно восхитительно пахнет. Я сама-то себя с трудом осознавала. Самец — сильный, опасный и из нашей стаи.
«Какая стая?» — лишь подумала я. «Когда успела обзавестись?»
Мое тело напряглось, я вдыхала запах густого леса, влажной почвы и его личного кардамона, с нотками горечи и цитруса. Шальной коктейль для меня в теле волчицы.
Волк вышел передо мной. Огромный, в три раза больше меня. По сравнению с ним я была совсем тонкой и худой. Я стояла, не шевелясь, пока он обходил меня по кругу, порыкивая, и то и дело обнюхивал меня.
И чем дольше это происходило, тем в большей опасности я была.
«Мой, мой, мой», — кричало мое сознание. Но мое же человеческое "я" было в ужасе.
«Кто это? Точно не Раймонд…» — хотя как я умудрилась по морде это определить сама не поняла.
«Бежать!» — подумала я.
«Отдаться!» — истерично выло мое второе я. Волк приблизился ко мне и, рыкнув, хотел приблизиться еще ближе, но я ощерилась. Не желая терять голову от его умопомрачительно запаха.
«Я человек! Человек! Не зверь!»
Я зарычала зло, чем явно ввела в ступор волка. Он удивленно вскинул морду.
«Мохнатый мерзавец! Шерстяная задница!» — подумала я, все сильнее беря вверх над желаниями зверя, моей волчицы, ведь именно в нее меня обратила одна сволочь. Я отступала. Но форму менять не спешила. Вот еще! Острые когти и клыки мне не помешают, если придется защищаться. Отчего-то захотелось крови. Его. А еще взглянуть на его внутренний мир и выпустить кишки… Моя кровожадность напугала даже меня. Удивленно моргнула. Меня кидало из крайности в крайность. Мысли были такими хаотичными, что я за ними не поспевала. Найти баланс между мной, рационально рассуждающим человеком, и волчицей, живущей инстинктами, было сложно. Кажется, на морде волка проступило искреннее непонимание и удивление, которое потом сменилось озабоченностью и настороженностью. А я поразилась, как вообще могу по его морде что-либо понимать! Вытянутая безобразная пасть с зубами, два светящихся глаза и черный нос.
Волк закашлялся.
«Пасть надо держать закрытой, а то налетит мошкары!» — я плотно сомкнула рот, вовсе не считая, что тоже обладаю такой же пастью, но вывод сделала.
Волк не шевелился, наблюдая за мной, я стала отступать. А потом, прыгнув, побежала прочь. Подальше от гада, что оборвал мою человеческую жизнь, а раз так, то выходит он мой истинный? Меня настигали. Я видела Вильяма, что спешил за мной.
«Подлец! Знал, получается, и это ему не помешало совокупляться с другой. Как же я ненавижу мужиков! Так бы и оторвала кое-что, скрутила бы в узел и завязала бы на бант!»
Волк споткнулся.
«Идиот. Под ноги смотреть надо! Лес же! А он язык вытащил набекрень и бежит!» — ядовито подумала я, радуясь, что мне удалось выгадать немного форы.
Но радовалась я недолго. Меня догоняли. Я злилась оттого, что у меня не было даже шанса на спасение. Он сильнее, он догонит. Но я упорно бежала, пока волку это не надоело и тот, перепрыгнув меня, преградил мне путь. Я проехалась по влажной земле, оставляя глубокие борозды. Разозлилась, зарычав еще сильнее, желание впиться в его шею никуда не ушло. Даже нежелание отплевываться от грязной жесткой шерсти меня не остановило!
«Конец гаду! Мохнатая сволочь поплатится за все!» — только прыгнуть я так и не успела. На поляну выпрыгнул еще один волк. Оборотень. Такой же большой, нет. Еще больше.
«Мать твою! Что происходит?»
Две морды, что враждебно взирали друг на друга, обернулись. Я попятилась.
«Бл…» — ругнулась я, не находя цензурного подходящего слова. Пожалуй, только им можно было выразить все мое противоречивое состояние души и удивление, а еще сложность моего попадания, как и все мое негативное отношение к происходящему! Волки скривились. Синхронно. Одинаково. Да у них даже морды были одинаковыми. Разве что первый был на несколько сантиметров ниже.
И тот, что ниже. Скривился сильнее.
Я снова попятилась. Не понимая, как свалить с этого праздника жизни. И только потом поняла. Что тот второй тоже пахнет неимоверно вкусно. Сладко. Невыносимо восхитительно. Морды оборотней стали довольными.
Я заподозрила их в том, что они… меня понимают? Подслушивают? Мои мысли не мои вовсе? Они могут их слышать? И кто второй?
Один Вильям. А второй такой похожий на него и сделавший страшную перекошенную морду тогда кто?
Да пошли они! Я снова побежала не разбирая дороги. Только вот мой забег не был таким долгим. Я устала, опустилась на мягкий зеленый мох, покрутилась на месте, проверяя мягкость выбранного места, и прилегла, чутко отслеживая местность. Меня оставили. Не догоняли. Я прикрыла глаза от усталости.
Но лучше бы не делала этого…
Я уснула так быстро и крепко, что горе мне как охотнице. Ничего бы не услышала, даже если бы стадо слонов пробежала мимо. А еще сон был таким сладким, что выплывать из него не хотелось. Там я была большой белой кисой, меня нежно гладили по животу, слега потягивая короткую шерстку, гладили холку и массировали ушки. Я была такой большой, когда лежала на мягком диване, что одна пара рук просто не справлялась с моим жадным до ласк телом. Потому, когда во сне подключилась вторая — я ощущала себя ленивым и бесконечно счастливым котейкой. Как же меня гладили! Ни одного кусочка моего звериного тела не пропускали. Я урчала, иногда порыкивала. Просыпаться не хотелось. Хотелось навечно остаться в этих сладких грёзах, балдея от двух пар рук, с сильными и такими умелыми пальцами, гуляющими по телу.
В лесу кто-то пронзительно закричал. Неизвестная птица так громко возвестила о приходе утра, что я прокляла этого лесного петуха, желая… сожрать его. Закусить им, ведь из-за этой пернатой сволочи сон закончился, две пары рук пропали, оставляя тело лишь плавиться от воспоминаний.
Надо какой реалистичный сон! Я повернула лицо и… уперлась в черный мохнатый бок. Отвернулась в сторону и снова попала в шерстяной бок. Нос защекотало, и я чихнула, окончательно просыпаясь. Обвела сонным взглядом ту наглую компанию, в которой проснулась, и ужаснулась. Да мы долбанное двойное инь и янь. Я — белая, милая и красивенькая волчица (жаль, что не кошка как во сне!), а с двух сторон, словно мы играли в пазлы, повторяя мои формы, лежали черные волчары. Наглые и бессмертные.
Они не дышали. За дуру держали явно. Думали не пойму, что они проснулись. Я зарычала, сразу давая понять, чтобы эти мохнатые задницы убирались подобру-поздорову. Даже лесной петух и мои гастрономические планы на него отошли на второй план. Волк, лежащий передо мной медленно начал отступать, отползать. Сзади смертник продолжал делать вид, что к нему это не относится. Пришлось цапнуть его без предупреждения. Как раз попала в холку. Вгрызлась, протыкая клыками толстую колючую шкуру.
Только тот вместо того чтобы осознать какая я опасная и кровожадная тот простонал, проскулил как-то слишком возбужденно.
«Извращенец», — сделала я вывод.
Отпустила шкуру и слезла с волчары. Боже мой, да я была такой мелкой по сравнению с ним, что мне стало… обидно.
«Почему такая маленькая? Это потому что меня укусил тот, что меньше?»
Второй волк закашлялся.
«Ты еще тут? Сволочь? Хочу быть саблезубой кошкой, чтобы эти гады свои лапы при себе держали!»
А потом я вспомнила сон.
«Так это они меня в две руки тискали? Как кошку! Я просто задохнулась от возмущения!»
Попятилась и снова рванула в лес, только не с целью углубиться, а с тем, чтобы попытаться отыскать дорогу и добраться до постоялого двора.