– Даже подруг собственной сестры не можешь оставить в покое?
– Ты что, мозги отоспал, идиот?
Ему понадобилась ровно одна секунда:
– Это молодая Штампфер?
– Да.
– С чего это ты решил себя выдать?
– А какая мне разница? Через час ты будешь на работе. Ее описание будет лежать у тебя на столе, и ты все поймешь. А так я сам тебе сказал и заработал себе бесплатное очко.
Оставалось еще одно место, куда мне надо было заскочить перед сном. Я подъехал к дому Таля и нажал на кнопку домофона. Таль ответил. Когда он понял, кто говорит, в его голосе послышалось удивление, но не агрессия. Дверь открылась. Я поднялся наверх. Он стоял на пороге в майке и джинсах. И я снова подивился его стати.
– Кажется, я тебе уже говорил, чтобы ты от меня отвалил.
– Я помню. Именно поэтому и приехал.
Он задумчиво посмотрел на меня, потом распахнул дверь и сказал:
– Проходи. Я варю кофе. Будешь?
Пока варился кофе, мы болтали о том о сем. Он вспомнил, что я преподавал крав-мага[8] в его батальоне, и спросил, продолжаю ли я им заниматься. Я признался, что с тех пор набрал семь-восемь кило, и мы оба вздохнули. Когда он поставил чашки на стол, атмосфера между нами была почти дружеской.
– Ладно. О чем ты хотел поговорить?
– Тебе уже известно, что я частный детектив и что я за тобой следил.
– Да.
– В ту ночь, когда была ограблена твоя мастерская, я сидел у тебя на хвосте. И видел, что ты ограбил сам себя.
Он не набросился на меня. Даже не наорал. Он просто сидел и молчал. Это была не та реакция, которой я ожидал. Но все же я продолжил:
– Я понятия не имел о том, что увижу. Но накануне ограбления ты слишком часто отсутствовал по ночам. Твоя жена заподозрила, что ты ей изменяешь, и наняла меня. Я проследил за тобой до мастерской и видел, как ты туда заходишь. Потом я оттуда свалил. Я обязан соблюдать конфиденциальность по отношению к своим клиентам, поэтому без позволения твоей жены я не мог написать заявление в полицию. Но теперь я вынужден это сделать, потому что они подозревают в ограблении меня. Я только хотел поставить тебя об этом в известность.
Я не совсем понимал, чего хотел добиться этой исповедью. Но, так или иначе, не добился я ничего. Он улыбнулся и откинулся назад:
– Делай, что должен. Я был здесь. С женой. Мы смотрели кино.
– Не будь дураком. Нет ничего проще, чем доказать, что я говорю правду. Кто-то наверняка видел твою жену, когда она приходила ко мне. Всегда найдется какой-нибудь сосед, которому как раз приспичило выглянуть в окно.
Он обратился куда-то поверх моей головы:
– Дорогая, что мы смотрели в тот день, когда ограбили мою мастерскую?
Она появилась в дверях спальни в пушистом махровом халате:
– Мы смотрели «Гильду» с Ритой Хейворт.
– Это та, с длинными ногами?
– Она самая.
Пять минут спустя я уже был на улице. Стоял на тротуаре и смотрел в небо. Вдалеке взвыл автомобильный двигатель. Я опустил голову и увидел мчащийся прямо на меня «Фиат». Я попятился. «Фиат» выехал на тротуар. В последнюю секунду я ухитрился запрыгнуть во дворик у себя за спиной, перемахнув через живую изгородь.
Сперва кусты оцарапали мне руки, а потом я почувствовал удар. Боль от ступней поднялась к позвоночнику и достигла зубов. «Фиат» промчался дальше по улице и скрылся. Ко мне подбежал молоденький солдат, стоявший на автобусной остановке, и помог встать, повторяя без умолку: «Идиоты. Просто идиоты!» Я поблагодарил его и вернулся к своей машине. Я даже не потрудился проверить, установили они мне новый жучок или нет. Просто сидел в машине и пытался осмыслить увиденное несколько минут назад. Тот факт, что меня пытались сбить, меня не особенно смущал. Такое со мной уже случалось, и не раз. Беспокоило меня совсем другое: женой Шая Таля оказалась совсем не та женщина, которая посетила меня пару дней назад и представилась Риной Таль.
6
Домой я вернулся в половине десятого утра. Совершенно измотанный. Пожилые соседи, как всегда, копались в садике. Их потрясенные лица лучше всяких слов сказали, что видок у меня тот еще. Я улыбнулся им. Но, судя по всему, моя расцарапанная физиономия, сильно пострадавшая в акробатическом прыжке, спасшем меня от «Фиата», спокойствия не внушала. Я отказался от попытки произвести приятное впечатление и попрощался. На то, чтобы расстелить постель, у меня ушло целых пятнадцать минут. Наконец я лег прямо в одежде, прихватив с собой сдобную булочку, которую купил по дороге, и банку сметаны. Я макал булочку в сметану и ощущал, как калории движутся от горла к желудку. Последней моей мыслью, перед тем как провалиться в сон, было: наконец-то у меня появилась ниточка, за которую можно потянуть, чтобы размотать весь клубок. Мне нужно найти женщину, которая выдавала себя за Рину Таль, и выяснить, кто ее послал.
Когда я проснулся, вокруг стояла непроглядная темень. Я набрал на телефоне «15», и металлический женский голос сообщил, что сейчас двадцать один час сорок пять минут. Я охнул и скатился с кровати. Мне дали четыре дня на спасение от наркомана, которого я однажды арестовал и который зарежет меня в тюрьме, а я трачу двенадцать часов на сон. Я позвонил сестре, чтобы узнать, как дела у Рели. Рони ответила мне потоком отборной брани, и у меня сложилось ощущение, что я недостаточно занимался ее воспитанием.
– Сукин сын, я пытаюсь целый день с тобой связаться. Кравиц говорит, что ты в беде, я была уверена, что с тобой что-то случилось.
– Кравиц слишком много болтает.
– А ты слишком мало! Вечно ты лезешь на рожон. Если ты в беде, позволь ему помочь тебе. Он твой друг, и он классный полицейский. Или ты хочешь очутиться в тюрьме?
– Ошибочка. Кравиц не просто слишком много болтает, у него словесный понос. Он придет к тебе сегодня?
– Да. После двенадцати.
– Скажи ему, пусть постарается не уснуть. Я заскочу. Где Рели?
– Здесь. Кушает. Я достала ей кошерной еды из одного ресторана.
Черт возьми. Рели провела у меня два дня, и за все это время у нее маковой росинки во рту не было. Я как-то не подумал о том, что она не может есть еду из моего холодильника, в котором, кроме бекона, ничего не было.
– Дай мне поговорить с ней, – попросил я сестру.
Минуту спустя Рели взяла трубку. В телефоне ее голос звучал ниже и впервые был не таким напряженным.
– Шалом, Джош.
– Как твои дела?
– Хорошо. У тебя такая милая сестра. Жаль, что она все время ругается. Совсем как ты.
– Да.
– Когда мне можно вернуться домой?
– Я не знаю. Завтра я съезжу к твоему папе, поговорю с ним, и тогда посмотрим.
– Ты приедешь к нам сегодня?
– Может быть, позже, ночью.
– Разбуди меня, если я буду спать.
– Договорились.
Перед тем как выйти из дому, я побрился, осторожно обходя порезы. Брызгая на себя одеколоном, я чуть не заорал от боли, но, садясь в машину, почувствовал себя значительно бодрее. Я исходил из того, что фальшивая Рина Таль – или проститутка, или начинающая актриса, уверенная, что участвует в каком-то розыгрыше. Я поставил на первый вариант. Актриса – это было бы слишком просто. Серый костюм, американский акцент. Слегка пошерстив актерские агентства в городе, я бы ее нашел, но тому, кто пытался меня подставить, явно не хотелось, чтобы в одном из агентств его вспомнили.
Я поехал в направлении пляжа Тель-Барух, где обычно собираются шлюхи. В одиннадцать вечера там царило оживление. Длиннющая цепочка легковых машин в образцовом порядке двигалась по изгибам грунтовой дороги, ведущей к морю. По обочинам стояли замерзшие проститутки в плотных плащах и шортиках. Время от времени рядом тормозила машина, и водитель открывал окно. После непродолжительных переговоров женщина садилась внутрь, и машина удалялась в один из темных тупиков у дороги. Под единственным на всю округу фонарем стоял маленький передвижной буфет, принадлежащий бывшей шлюхе. Я знал ее. Женщина в возрасте, крутого нрава, одна из немногих, кто смог хоть что-то накопить с этого горького заработка. Изредка она еще принимала старых клиентов на заднем сиденье минивэна, скорее из ностальгии, чем ради денег. Я ее пару раз задерживал, когда мы оба были моложе и, как это иногда случается, испытывали взаимную симпатию.
– Привет, Джош.
– Здравствуй, Мишель.
– Я думала, ты больше не работаешь в полиции.
– Не работаю.
– Тогда что ты здесь делаешь?
– Ищу одну даму.
Она усмехнулась:
– Здесь их все ищут.
– Я в курсе. Но мне нужна одна, конкретная. Она мне кое-что задолжала.
– Ты ее не посадишь?
– Я не собираюсь никого сажать. Мне просто надо задать ей пару вопросов.
– Рассказывай.
Я коротко описал рыжую, которая представилась Риной Таль. Она на минуту задумалась:
– Ты уверен, что ничего ей не сделаешь?
– Уверен.
– Ладно, Джош. Но я тебе ничего не говорила.
– А ты, вообще, кто?
Она ухмыльнулась:
– Я сама себя часто об этом спрашиваю. Ее зовут Мири, но она называет себя Патрисия, и все ее знают под этим именем. В городе появилась года два назад. До этого работала в Хайфском порту. Она еще бывает там наездами, когда на рейд становятся суда Шестого флота. Девушка неглупая, но все деньги тратит на порошок. Знаешь, как это бывает? Идут на панель, чтобы заработать денег, а потом все деньги тратят на героин, чтобы забыть, что они шлюхи. Она работает в районе улицы Ха-Яркон, в пляжных отелях. Сюда приходит, только если там ловить совсем нечего.
– У нее есть сутенер?
– С ума сошел? Сейчас почти все девочки работают без сутенеров. Разве что арабки. Поищи лучше ее дилера. Мне кажется, он живет в Яффе.
– Сегодня она была здесь?
– По-моему, я ее видела, но она наверняка уже ушла.
– Я перед тобой в долгу, Мишель.
– Знаю. Когда-нибудь потребую долг назад.
– Догадываюсь.
На всякий случай я решил сделать кружок и поискать Патрисию. Я оставил машину у киоска Мишель, попросив ее за ней приглядеть. Я шагал вдоль дороги, глубоко вдыхая морской воздух, насыщенный солью и витавшими в нем смутными запахами разврата. Некоторые девушки улыбались мне, а те, что узнавали, – пугались. Поплотнее запахнув кожаную куртку, я обошел темные закоулки, выглядывая, не мелькнет ли в одной из мерно покачивающихся машин копна медовых волос. Полчаса спустя я уже точно знал, что ее там нет. Я спустился к морю и зашел в «Местечко на пляже», маленький рыбацкий ресторанчик с уютным баром и стульями, поставленными у самой воды. Заказал рюмку греческого узо, сжевал под нее целую миску черных маслин и двинулся на выход. Снаружи меня поджидали трое ребят. Один из них, выше меня на голову, поигрывал