– Кравиц, ты готов на секундочку слезть с моей сестры?
– Нет.
– Почему?
– Я приставлен к ней для слежки, по прямому указанию начальника полиции округа.
Они оба засмеялись, и Кравиц соизволил перестать лапать мою сестру.
– Я знаю, Джош, что ты не понимаешь, чем мы занимаемся, но, когда ты немного подрастешь, я тебе объясню.
– Скажи, телефон на прослушке?
– Придут устанавливать через два часа.
– Прекрасно. Кто из страховой компании расследует ограбление мастерских?
Рони сзади обняла его за шею, и его голос прозвучал несколько придушенно:
– Дарноль. Яков Дарноль.
Я знал Дарноля. Он был старым следователем, ему оставалось совсем недолго до пенсии. Седые, зачесанные назад волосы. Манеру разговора он перенял из старых британских сериалов и всегда одевался чуть более нарядно, чем следует. Но самой яркой чертой Дарноля была его страсть к галстукам-бабочкам. Он их коллекционировал и каждый раз, когда благодарный клиент спрашивал, что ему хотелось бы получить в подарок, с очаровательной улыбкой отвечал: «Ну, разве что какой-нибудь симпатичный галстук?» Этой странной манией темы для шуток о нем и исчерпывались. Гением он не был, зато отличался поразительной цепкостью. Профессионал с огромным опытом работы, он наизусть знал все «штуки и трюки» и намертво впивался в объект расследования, пока тот не сдавался на его милость. Он был одним из самых высокооплачиваемых страховых следователей в стране и стоил своих денег. В последние годы он немного сдал, но все еще представлял собой силу, с которой нельзя было не считаться. Я пошел в спальню и набрал его номер.
– Здравствуйте, Дарноль.
– Здравствуйте.
– Вы меня узнали?
– Да.
– У нас есть общее дело.
– Чего вы хотите?
– Поговорить.
– Прошел слух, что, если вас сдать, можно сильно улучшить отношения с полицией.
– Да. Но тогда бриллиантов вам не видать.
– А от меня что вам нужно?
– Информация.
– Получить или поделиться?
– И то и другое.
– Где и когда?
– Вы помните, где мы встречались в последний раз?
– Да.
– На том же месте. Через час.
– Хорошо.
Я вернулся на кухню. Тем временем Кравиц и Рони немного угомонились. Они сидели, соприкасаясь головами, над двумя чашками кофе и о чем-то шептались. Мне начал немного надоедать этот подростковый фестиваль.
– Кравиц, ты готов уделить мне еще минуту своего драгоценного времени?
– Только если у меня нет выхода.
– Послушай, вышел приказ о моем аресте. Красавчик пообещал подождать с этим до воскресенья, но обманул. Я хочу, чтобы ты выяснил почему.
Он выпрямился и наконец-то посерьезнел:
– О’кей.
– И еще. Если этот жирдяй хочет меня арестовать, он наверняка слил в газеты информацию. Его придворный журналист – Кляйнер.
– Как всегда.
– Материал пришел к нему сегодня утром. Он наверняка захочет подождать до вечера, чтобы нарыть побольше деталей. Сможешь задержать его до воскресенья?
– Да.
– Как?
– Легко. У него дома всегда хранится немного травки. Я нагряну к нему без ордера и арестую его. На следующий день придет адвокат и вытащит его по причине незаконных действий полиции. А я от всей души перед ним извинюсь.
– Не нарвись там, задавака. Ты мне еще нужен.
– Я тебе всегда нужен.
Сестрица смотрела на него с немым обожанием, а он победно ей улыбался. «Они будут, – подумал я, – на диво невыносимой для окружающих парой».
Я залез в ванну и по водопроводным трубам снова взобрался на крышу, на этот раз ухитрившись обойтись без членовредительства. Минуту простоял, отдуваясь, как астматик после стометровки, а потом зашел в лифт. У подъезда подпирал стену полицейский с закрытыми глазами. Через пять минут я уже был очень далеко.
Несмотря на то что у него почти не было времени подготовиться к нашей встрече, Дарноль превзошел себя. Синяя тройка, итальянские туфли светлой кожи и в довершение всего галстук-бабочка цвета бордо в белый горошек. Он сидел с прямой как палка спиной на одном из пластиковых стульев, расставленных у пляжа на набережной. Я сел рядом. В течение нескольких минут мы смотрели, как ветер треплет черный флажок над будкой спасателя. Прямо под нами, на берегу, сидели два пацана в черных прорезиненных костюмах и натирали воском доски для серфинга.
– Прохладно, – вежливо заметил он.
Я вздохнул. Дарноль всегда начинал беседу с замечания о погоде, считая это признаком высокой культуры. После того как мы покончили с обязательной программой, он перешел к делу.
– Итак, мой молодой друг, насколько я помню, в последней беседе, которую мы вели с великодушной помощью телефонной компании, вы упомянули слово «информация».
– Что вы хотите знать?
– Откровенно говоря, мое любопытство пробудило отношение к вам полиции, достойное всяческого порицания.
– Вы имеете в виду, не я ли ограбил мастерские по огранке алмазов?
– Упаси Бог. Я бы не осмелился задать столь оскорбительный вопрос, входящий в прямое противоречие со всем, что я знаю и помню о вашей безупречной репутации.
Я начал от него уставать.
– Так чего же вы хотите, Дарноль?
Он достал из внутреннего кармана трубку, набил ее табаком «Капитан Блэк» и раскурил. Поскольку декорацией к этому служило море, ему удалось выглядеть менее нелепо, чем обычно.
– Если мне не изменяет память, на этой встрече настаивали вы.
– О’кей. Когда пострадавшим выплатят страховку?
– Мы через адвоката послали письмо, в котором извещаем, что выплаты будут осуществлены только по окончании предварительного полицейского расследования.
– Это законно?
– Более или менее.
– Что это значит?
Дарноль улыбнулся. Он явно получал удовольствие.
– В каждом страховом полисе на крупную сумму обязательно присутствует пункт, обязующий пострадавшего приложить к иску заключение полиции. Обычно имеется в виду стандартное заявление, каким сопровождается открытие уголовного дела. Ну, сами знаете: «Настоящим подтверждается, что мастерские были ограблены неустановленным лицом или группой лиц». В исключительных случаях мы опираемся на то, что предварительное расследование – понятие растяжимое, и задерживаем выплаты.
– Мило.
– Я тоже так думаю.
– Вам известно, что основным владельцем мастерских является Литская ешива?
– Конечно.
– А кто в ешиве руководит финансами?
Манеры английского лорда на мгновение исчезли. Дарноль откинулся назад.
– У рабби есть дочь, которая, по слухам, находится у вас. – Он запнулся, но, не дождавшись с моей стороны никакой реакции, продолжил: – У этой дочери, которую зовут Рахиль, есть, если не ошибаюсь, жених по имени Шимон. Донельзя неприятный тип, но крайне талантливый во всем, что касается денег. Рабби возглавляет объединение хасидов Литской общины, то есть он кто-то вроде генерального директора большого предприятия. Он получил назначение за границей, в Вене, где должен открыть центр по сбору пожертвований. По их понятиям, это серьезное понижение. Мы точно не знаем почему. По-видимому, какая-то внутренняя политика.
Я про себя удивился, что Рели ничего мне об этом не сказала.
– Рабби, который сменит его, – продолжил Дарноль, – должен в ближайшие дни прилететь сюда из-за границы вместе с адмором[9], который прибывает с визитом в Иерусалим. Вместе с новым рабби приедут его доверенные лица, которые, я полагаю, захотят взглянуть на бухгалтерские книги ешивы. Так что, если этот Шимон что-то наворотил, он должен все исправить в ближайшие дни.
– И еще один вопрос. Ездил ли кто-то из замешанных в этом деле в последние дни за границу?
Это был не совсем выстрел вслепую. В Израиле трудно сбыть краденое в таких объемах.
– Достопочтенная госпожа Таль, жена Шая Таля, потратила, согласно нашим источникам, несколько часов своей жизни на перелет по маршруту Тель-Авив – Париж, откуда, по данным наших французских коллег, первым же поездом отправилась в городок Шамони, известный чудесным видом на гору Монблан. Вам ведь доводилось там бывать?
Мне не доводилось.
– Может, она любительница горных лыж?
– По ночам?
Мы оба улыбнулись. Каждый следователь-новичок знает, что швейцарская граница в районе Монблана если и охраняется, то чисто символически. Каждый, кто хочет добраться до цюрихских или женевских банков и не получить соответствующей отметки в паспорте, направится именно туда. Нам был известен еще один факт: в Израиль деньги, по-видимому, пока не прибыли. Таможенная служба обычно проявляет большое любопытство к выезжающим за границу всего на сутки и тщательно проверяет их багаж. Логично было предположить, что бриллианты отбыли в Швейцарию вместе с госпожой Таль, где превратились в наличные и были положены на счет в одном из банков. В ближайшие дни они вернутся с курьером, который будет в полном неведении об их происхождении. Как бы там ни было, для Дарноля бриллианты утеряны навсегда. Почти наверняка они уже переправлены в Антверпен, где их заново огранили в одной из местных мастерских, которыми по большей части владеют ультраортодоксы. Ему оставалось искать деньги. Я вдруг вспомнил слова вечно ухмыляющегося меламеда[10] Злоркинда: «Следуй за деньгами».
– Ладно, Дарноль, больше у меня нет вопросов. Теперь ваша очередь.
– Как получилось, что ваши отпечатки пальцев обнаружены в обеих ограбленных мастерских?
– Не имею представления. Я никогда там не был. Кто-то пытается меня подставить.
– Этот кто-то сумел подбросить ваши отпечатки с удивительной быстротой.
– Мне тоже так кажется.
– Что вы делали вчера в ешиве?
– Я был там по личному делу.
– Какого рода?
– Сожалею, но этого я сказать не могу.
– А как вы узнали, что мастерскими владеют литские хасиды?
– И этого я сказать не могу.
– Ну конечно. Вы же с Талем вместе служили в армии, если не ошибаюсь.