— Господи Боже мой! — воскликнула девушка.
— Вы были младше, вам было лет…
— Двенадцать!
— Мне казалось меньше, — сказал Альварес и вновь прильнул к окну. — Где вы живете? Здесь, в Нью-Йорке?
— Да, здесь. С государственной помощью.
— А как там Фредо? Уехал домой в Бельгию?
— Да. Потом женился. Трое детей.
В глазах Альвареса вдруг все поплыло: Джиллиан, ресторан, улица, гостиница, все растворилось перед его мысленным взором. Он вспомнил своих двойняшек, вспомнил свою прошлую жизнь. Кажется, все это было еще вчера. Рядом послышался звон тарелок, и Альварес вернулся в сегодняшний день.
Она улыбалась. Черные как уголь волосы с челкой впереди были подстрижены так, что Джиллиан напоминала китайскую куклу. На зубах виднелся еле заметный никотиновый налет. Интересно, подумал Альварес, у нее действительно серо-зеленые глаза, или она носит цветные контактные линзы. Длинные стройные ноги, на левой лодыжке серебряный браслет. За последние полтора года Альварес научился быстро оценивать людей, моментально видеть в них ложь. Вспомнить хотя бы случай в вагоне. Он сразу раскусил сотрудника «Нозерн Юнион»!
Джиллиан заметила, что он смотрит в окно. Альварес пустился в судорожные объяснения, на ходу придумывая, что говорить.
— Моя жена… — с первых же слов Альварес почувствовал, что повернул не туда, — моя бывшая жена зашла в «Пауэлл» несколько минут назад. При полном параде.
— Вы следите за ней?
— Увы, — Альварес надеялся, что этот ответ остудит ее воспоминания, заставит развернуться и уйти. Он клял себя за то, что открылся постороннему человеку, но, к своему удивлению, обнаружил, что его ответ возымел обратное действие.
— Я сейчас вернусь, только обслужу пару столиков. — Казалось бы, ни к чему не обязывающие слова, но ее глаза не сумели скрыть желания продолжить начатый разговор.
Он вспомнил ее двенадцатилетней девочкой. Тогда Джиллиан была по уши влюблена в Альвареса. Если ее старший брат испытывал умиление по поводу этого факта, то Альварес ощущал неловкость — несмотря на возраст, в Джиллиан уже полностью проснулась женщина. Женщины всех типов, всех возрастов всегда тянулись к Альваресу, их привлекал его средиземноморский вид, пресловутая смуглость южанина. «Тут дело не в смуглости, а в личном магнетизме», — так однажды объяснила секрет его притягательности Хуанита, жена Альвареса. Она утверждала, что ему достаточно просто войти в комнату и улыбнуться, чтобы очаровать любую женщину. «Ради нашей семьи, — добавляла она, — тебе нужно научиться сдерживать свою харизму, научиться дозировать обаятельность». Альварес оказался прилежным учеником: за одиннадцать лет совместной жизни он ни разу не помыслил об измене — во всяком случае, ему так хотелось думать. Последние два года он вел аскетический образ жизни, сосредоточив все свои силы на поиске истины. Все его мысли занимало только одно — Расплата! Возмездие! Отмщение! У Альвареса защемило сердце, и он судорожно сжал бокал. Я ведь на десять лет старше ее, убеждал себя Альварес. Несмотря на то что женщины перестали его интересовать, ему стоило больших трудов избавиться от мыслей о Джиллиан.
Альварес вдруг напрягся, моментально позабыв о ее красноречивом взгляде. На этот раз его внимание приковал водитель лимузина, который возвращался к машине. Оставив на столе десять долларов, Альварес опрометью бросился к выходу. Он быстро пересек дорогу и подбежал к водителю, когда тот уже открывал дверцу.
Альварес достал из кармана двести долларов и зажал их в кулаке. Краем глаза он заметил, что Джиллиан стоит возле его столика и из-под козырька ладони пытается разглядеть, что происходит на другой стороне улицы.
— Прошу прощения, — как можно внушительнее произнес Альварес.
Водитель выпрямился и оценивающе уставился на человека в темных очках.
— Чем могу помочь? — Судя по акценту, водитель был из Восточной Европы. Альварес взял его за руку и стал втискивать купюры в его кулак. Водитель хотел было отдернуть руку, но, увидев, что ему суют деньги, тут же расслабился.
— Послушайте, мне нужна минимальная помощь. Я видел женщину, которую вы возите, и если я правильно понял, то… вы сможете мне помочь. Вы ведь в качестве сопровождения, что-то вроде эскорта…
— Послушай, приятель… — Водитель протянул деньги обратно.
— Нет, нет, нет! — запротестовал Альварес. — Эти деньги твои, ты их заработал. Скажи мне только имя и номер телефона. Больше мне ничего не нужно. Ни адреса, ни интимных подробностей. — Альварес обернулся назад и взглянул на гостиничный вход. — Или скажи мне имя «начальника», кого угодно. Все, мне больше ничего не нужно.
— Я всего лишь водитель. Я в их дела не лезу. Мое дело — не лезть в чужие дела. — Водитель с трудом говорил по-английски, вплетая в речь логику родного языка.
— Ну, так сделай разок исключение, — Альварес схватил руку водителя и сжал ее, словно намекая, что тот держит большую сумму. — Выручи товарища.
— Это элитная услуга, дружище.
— Кто же спорит? — согласился Альварес.
— Тебе нужны рекомендации или поручитель. Это очень элитная услуга.
— Мистер Такимачи — мой поручитель, — напирал Альварес. Чтобы узнать эту фамилию, ему пришлось попотеть. Девушка приезжала к Такимачи, когда он следил за ней второй раз.
— Я не знаю этой фамилии, — соврал водитель. — Кроме того, если у тебя есть поручитель, значит, у тебя есть все остальное.
— Мистер Такимачи не любит делиться опытом. Что же мне теперь делать?
Водитель недоуменно хлопал глазами.
— Прошу тебя, — умолял Альварес. — Если хочешь, можешь подать на меня в суд за то, что я мужчина. Меня зовут Кортес, я конкистадор, понимаешь?
Водитель понимающе улыбнулся.
— Нужно спросить Гейл, — сказал он и назвал интернетовский адрес.
— А номер телефона?
— Нужно спросить Гейл. Сослаться на Такимачи. Потом к тебе придет и-мейл.
— По Интернету?
— Эти люди очень осторожные, — сказал водитель и добавил: — Тебе тоже не помешает осторожность.
Альвареса бросило в жар. Не стоит усложнять себе жизнь! Он кивнул головой: мол, спасибо за совет, я все понял.
Задача выполнена, информация получена. В каком-то забытьи Альварес вернулся в ресторан и сел за свой прежний столик у окна. Он не сразу заметил, что вино уже унесли.
— Вы вернулись? — спросила Джиллиан, лукаво улыбаясь.
— Она не моя жена, — сказал он, указав рукой в сторону гостиницы.
— Понятно.
— Эта женщина кое-что мне должна. Точнее, должен ее отец… Почему должен — неважно. Он скорее убьет меня, чем отдаст деньги, — сочинял на ходу Альварес. Когда врешь, лучше сказать часть правды, чем врать напропалую. — Я только что узнал, что за мной следят. Наверное, это ее отец. Как бы там ни было, домой сегодня мне нельзя.
— Еще бы, — согласилась Джиллиан. Казалось, она ожидала подобного объяснения. Альварес почувствовал, что его видят насквозь, и занервничал.
— Я сниму номер в гостинице. Это не вопрос. Просто когда я встретил вас, то подумал, что было бы здорово где-нибудь посидеть с другом детства, если вы, конечно, не заняты после работы. — Альварес грубо шел напролом. Он томно посмотрел ей в глаза, а затем стал медленно опускать взгляд, пока не дошел до ног. — Вам по душе такой вариант? — Он сам не знал, зачем он врет, зачем ему чья-то компания. А что, чем не повод? Он провернул два больших дела. Об истинной причине, подтолкнувшей его на вранье, Альварес старался не думать, — если на следующей неделе его поймают, то он навсегда лишится любой компании, в том числе и женской.
— Мы с подружкой обычно ходим в ночной клуб.
— Ради Бога. Любой каприз.
— И не вздумайте снимать номер в гостинице. Это просто смешно.
За соседним столиком какая-то парочка слушала их разговор. Альварес внушительно посмотрел на молодого человека, и тот моментально потупился.
— Мы живем в однокомнатной квартире на Шеридан-сквер. Уютная комнатенка. Спим мы на двуспальной кровати, — последнюю фразу Джиллиан адресовала парочке за соседним столиком, — и не так, как вы себе вообразили. — И, обращаясь уже к Альваресу, добавила: — В общем, что-нибудь придумаем.
— Гостиница, в принципе, для меня не проблема, — сказал Альварес.
Джиллиан снисходительно улыбнулась.
— Когда освобожусь, я позвоню подружке, и мы что-нибудь решим.
Альварес сел поудобнее — так, чтобы видеть гостиницу. Водитель лимузина снова поставил машину во второй ряд. Из отеля вышла блондинка, наклонилась к водительскому окну и что-то сказала шоферу.
Альварес глянул на часы: что-то рановато сегодня; видимо, клиент не пришел. Заметив, что блондинка переходит улицу и направляется к ресторану, он принялся корить себя за то, что, заболтавшись с Джиллиан, он повел себя как растяпа. Надо же так опростоволоситься!
Лимузин уехал. Блондинка шла к ресторану каким-то яростным шагом.
— Она идет сюда, — тихо сказала Джиллиан.
— И мне так кажется. — Альварес резко отвернулся от окна.
— А она ничего, эта ваша мадам, — глядя в глаза Альваресу, язвительно сказала Джиллиан. — Может, вы все-таки за нею охотитесь?
— Напишите мне адрес клуба, хорошо?
— Но на чем можно записать?
Альварес взял наугад салфетку, но она оказалась матерчатой. Джиллиан вынула блокнот и, наклонившись над столом, записала адрес.
— Мы можем вместе отправиться в клуб прямо отсюда, или, если хотите, встретимся на месте. — Она передала ему листок бумаги. — В полночь мы закрываемся, а работу мы заканчиваем примерно в час, в полвторого. Мы с подружкой будем в клубе часа в два. — Джиллиан достала бумажник, вынула из него двадцатку, сложив ее так, чтобы был виден портрет президента. Затем показала Альваресу согнутый край. — Это для охранника на дверях. Покажите ему сложенную пополам двадцатку, сгибом вперед. Иначе он может не пустить. Мы будем ждать вас внутри.
Альварес положил листок в карман и увидел, что блондинка вошла в ресторан. Альварес поставил стул так, чтобы не сидеть лицом к двери. Он почувствовал себя в ловушке. Ему ни в коем случае нельзя попасться ей на глаза — не исключено, что блондинка может его узнать. Пытаясь прикрыться, Альварес взял Джиллиан за бедра и поставил ее прямо перед собой.