Он хотел сделать так, чтобы кондуктор не понял, что корешок билета украден, до тех пор, пока он, Альварес, не выпрыгнет.
Альварес шагал по проходу, намеренно пошатываясь, хватаясь то одной, то другой рукой за спинки кресел, чтобы удержать равновесие, и каждый раз его пальцы оказывались в считанных дюймах от вожделенного корешка. Он приближался к парню, внимательно оценивая окружающую обстановку. Боковым зрением он уловил движение впереди. Затем поднял голову и через две застекленные двери увидел, что кондуктор только что закончил поиск новых пассажиров в переднем вагоне. Кондуктор направлялся к нему. Альварес быстро оглянулся через плечо: второй кондуктор! Он попался!
Изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, Альварес сосредоточился на задаче, которую нужно выполнить сейчас. Ему нужен корешок билета — и нужен раньше, чем какой-либо из двух кондукторов подойдет к нему.
Он снова пошатнулся, сделал вид, что поскользнулся, и встал на одно колено. При этом коротким движением он схватил корешок билета. Сделано! Альварес быстро глянул по сторонам, пытаясь оценить ситуацию. Кондуктор из переднего вагона, скорее всего, войдет первым. Он опустился в первый же попавшийся свободный ряд кресел, сунул корешок в специальный кармашек на спинке перед собой и расслабился, приняв позу полуспящего человека; глаза его были открыты, но подернуты дымкой усталости — взгляд человека, готового к длительному и скучному путешествию до Чикаго.
Первый кондуктор вошел и двинулся по проходу, проверяя корешки, выискивая пассажиров с непроверенными билетами. Альварес почувствовал, как по лбу прокатилась капелька пота. В ушах стоял невыносимый звон. Он понимал, что при близком рассмотрении вряд ли сойдет за человека, который собирается вздремнуть. Кондуктор приблизился еще на ряд. И еще. Бешено стучащее сердце Альвареса начало болезненно расширяться в груди.
Он услышал, как сзади открылась дверь, и в вагон ворвался стук: тадам-тадам, тадам-тадам, говорил поезд. Значит, в вагон вошел и второй кондуктор, вполне возможно, в сопровождении незнакомца, который сел последним.
— Ваш билет? — обратился к нему склонившийся кондуктор.
Альварес сухо сглотнул:
— Вы же уже…
Он поднял голову и увидел, что корешка, который он сунул в кармашек на спинке переднего кресла, нет. Его захлестнула паника. Он быстро заморгал, ощущая боль в глазах.
Кондуктор склонился ближе. Альварес приготовился к ответному удару.
— Прошу прощения. Извините, что побеспокоил, — произнес кондуктор, поднимая с пола вывалившийся из кармашка зеленый корешок.
Альварес подумал, что ситуация обернулась даже еще лучше, чем он предполагал, поскольку теперь между ним и кондуктором установились некоторые отношения. Его определенно запомнят как пассажира с билетом.
— Ничего страшного, — сказал он.
Кондуктор удалился. Боль в груди Альвареса начала постепенно утихать. Он постарался успокоиться.
Позади зазвучали голоса — кондуктор разбудил парня, прося показать билет. Юноша запротестовал, утверждая, что он уже предъявлял билет кондуктору. Кондуктор в ответ потребовал квитанцию. В отражении на внутренней стороне окна Альварес увидел, как парень вытащил из бумажника квитанцию. Квитанция! Капелька пота скатилась со лба, и перед глазами Альвареса все поплыло.
С противоположной стороны подошли второй кондуктор и тот человек, что сел на станции. Два проводника обменялись несколькими фразами, затем один опустился на колени — наверняка для того, чтобы найти упавший зеленый корешок. Альварес не мог расслышать, о чем идет речь, но для него это не имело ровно никакого значения. О чем бы они ни говорили, неприятности не заставят себя ждать.
— Это агент Тайлер. Он интересуется пассажирами, которые сели на поезд в Кроуфордсвилле. Я сказал ему, что видел двоих.
— На самом деле, их было трое, — уточнил второй кондуктор. Карточка на груди гласила, что его зовут Чарльз Дэниелс. Того кондуктора, с которым пришел Тайлер, звали Феликс Рамон. — Двоих я прокомпостировал в третьем вагоне. Третий еще не попадался.
— А я начал с пятого и пришел сюда. И никого. Вагоны с шестого по девятый не открывали.
Тайлер тоже обратил внимание, что в Кроуфордсвилле только три вагона были открыты для посадки. Тряска доставляла ему неудобства, и он то и дело переступал с ноги на ногу, чтобы не потерять равновесия.
— Я видел двух женщин, — заявил напарнику Рамон.
— Точно. Я их тоже видел, а еще парня.
— Вы его не рассмотрели случайно? — спросил Тайлер Дэниелса.
— Если бы, — ответил тот. — Я даже и не взглянул на него толком.
— Следовательно, в поезде находится неидентифицированный мужчина, который до сих пор не предъявил билет, — сделал вывод Тайлер. От напряжения у него зудела кожа. Казалось, даже волосы на затылке встали дыбом.
— Может, он перешел в следующий вагон, в какой-нибудь с шестого по девятый. Там все-таки больше свободных мест.
— Вот что я хотел бы сделать, — тихо заговорил Тайлер. — Мистер Рамон, вы проверите вагоны с шестого по девятый. Если севший мужчина предъявит билет, ведите себя, как обычно. Пройдите до конца, вернитесь в голову поезда и разыщите меня.
Рамон кивнул. Он выглядел слегка взволнованным, что Тайлеру не понравилось.
— Теперь вы, мистер Дэниелс. Мы с вами поговорим с двумя женщинами, которые садились в Кроуфордсвилле. Зададим им несколько вопросов. Может, выудим из них описание мужчины. Все должно быть тихо и мирно, ничего не должно бросаться в глаза.
— Понятно.
— Этот парень, он что-то натворил, да? — спросил Рамон.
Второй кондуктор сделал паузу, словно вспомнил что-то, и затем сказал негромко:
— Нет, наверное, надо было все-таки попросить у него квитанцию.
Он медленно повернулся в сторону головы поезда.
— О чем это вы? — переспросил Тайлер, чувствуя, как в горле моментально пересохло.
— А вот… — ответил Дэниелс, протягивая руку. Но место, на котором несколько минут назад сидел Альварес, оказалось пустым.
В третьем вагоне, в двух вагонах от того, в котором Альварес оставил рюкзак, свободных мест практически не было. Он сохранил зеленый корешок, зная, что квитанцию тоже наверняка можно найти, потому что пассажиры выбрасывают квитанции за ненадобностью, как мусор, после того, как проводник прокомпостирует их; разве что командировочные сохраняют бумажки для отчета. Весь фокус в том, чтобы найти сегодняшнюю, и быстро.
Наклонившись, Альварес поднял с пола бумажку, но на ней отпечаталась подошва чьего-то ботинка, и это ему не понравилось. При ближайшем рассмотрении оказалось, что она была пробита еще вчера. Поезд шел с Восточного побережья, и в нем, по всей видимости, не убирали как минимум двенадцать часов.
Он перешел в следующий вагон, и за спиной глухо стукнула дверь в тамбур. Он слишком далеко ушел от рюкзака, слишком большое расстояние пролегло между ним и его планами.
Альварес снова наклонился за квитанциями, в этот раз подняв две. Одна оказалась чистой с компостерной пометкой о посадке в Индианополисе. Он сунул ее в карман. Остановившись на минутку, он попытался успокоиться и утер рукавом пот со лба.
Ему не хотелось вновь встречаться с кондуктором — и уж тем более с человеком, который сел на поезд последним, — однако он приближался к голове поезда, свободного пространства оставалось все меньше, а рюкзак находился уже в трех вагонах от него. Если тот человек — агент службы безопасности «Нозерн Юнион», ему, скорее всего, известна его внешность. Альварес постарался взять себя в руки. Выигрывает тот, кто спокойнее.
По системе внутреннего оповещения сообщили об открытии вагона-ресторана. Несколько человек одновременно поднялись с кресел. Это был шанс: вагон-ресторан находился в середине поезда. Если ему удастся втереться в группу вместе с остальными…
В распоряжении Тайлера было три часа — срок, по истечении которого поезд прибудет в Чикаго. Вполне достаточно, чтобы обнаружить таинственного пассажира, севшего в Кроуфордсвилле.
Кондуктор по фамилии Дэниелс оживился, когда они вошли в следующий вагон.
— Вот, — сказал он, указывая на двух женщин.
Одна из них поднялась и направилась прочь от них.
— Прошу прощения! — громко крикнул кондуктор.
Женщина не оглянулась. Она отступила в сторону, пропуская группу людей, направляющихся, по всей видимости, в вагон-ресторан.
Тайлер приподнялся на цыпочки, стараясь не упускать женщину из виду. Когда они добрались до оставленного ею кресла, он обратился к проводнику:
— Вы займитесь ею, а я поговорю со второй.
Он повернулся, чтобы не мешать другим пассажирам в узком проходе. В этот момент зазвонил сотовый телефон, и Тайлер отвлекся, чтобы ответить на звонок.
В кильватере проходящей мимо группы, опустив голову, шел Альварес.
— Здесь пока никаких новостей, — сообщила ему Нелл Прист по телефону. — Точная причина катастрофы выяснится не раньше, чем через несколько недель, однако, по предварительному заключению, всему виной развалившаяся ось. А она могла выйти из строя из-за перегрева, вызванного некачественным подшипником.
— Все те же технические неполадки.
— Совершенно верно.
Тайлер заколебался, не зная, стоит ли делиться с ней полученной информацией. В конце концов он сдался:
— Рукер сообщил, что у него есть снимок, сделанный на регистрации в аэропорту, и отпечатки пальцев. Он проверяет их по базам данных, чтобы узнать, кому они принадлежат.
— А вы?
— А я еду на «Амтраке» в Чикаго.
— Значит, у нас есть личико?
Тайлер открыл рот, чтобы сказать о черной кожаной куртке. Не желая, чтобы его слышали окружающие, он отвернулся и прикрыл телефонную трубку ладонью. При этом он увидел в толпе пассажиров спины двоих одетых в черные кожаные куртки мужчин, только что протиснувшихся мимо него. Разумеется, в вагоне наверняка найдется еще несколько человек в подобных куртках, но эта удаляющаяся парочка почему-то привлекла особое внимание. Тайлер не сводил с них глаз.