— Только не подавай заявление об отставке. Пока ты работаешь на него, мы можем извлечь выгоду из твоего положения.
— Все что угодно, лишь бы помочь тебе, будь уверен. Все что угодно. Если ты считаешь, что так надо, я так и сделаю, Питер.
Холодными пальцами он нежно дотронулся до ее щеки, пытаясь жестом выразить и чувства, которые испытывал, и благодарность за помощь. Пять дней назад началась эта история, началась как временная работа, и переросла в нечто, полностью изменившее его жизнь, возможно, навсегда. Обвинение в избиении, помноженное на предыдущую историю с Честером Вашингтоном, почти наверняка означает, что какое-то время ему придется провести за решеткой. А оказавшийся за решеткой бывший полицейский — покойник. Так что, какой бы срок ни определили судьи, это все равно смертный приговор.
То, что Тайлер и Нелл ранним утром стояли на продуваемом всеми ветрами мостике, не имело никакого отношения к желанию свериться с навигационными картами, просто они на всякий случай ушли подальше от любопытных ушей капитана и членов экипажа. Несмотря на двухдневную щетину, которую, пусть с натяжкой, но уже можно было назвать бородой, влажный ветер обжигал лицо холодом. Тайлер сделал звонок, воспользовавшись сотовым телефоном Нелл. Он снова разозлился на О’Мейли, с такой легкостью лишившего человека жизни. Надо понимать, начальнику службы безопасности компании позарез необходимо, чтобы Тайлера отстранили от ведения дела. По-видимому, он слишком близко подобрался к истине, на что О’Мейли не рассчитывал. Это радует, потому что означает уязвимость О’Мейли, которой обязательно нужно воспользоваться. Вот только где же его слабое место?
Тайлер вернул Нелл телефон. Интересно, насколько тщательно будет организована охота за ними? Догадаются ли О’Мейли или бывшие коллеги по столичной полиции проследить за звонками с мобильника Нелл? Или они уже знают, что с ее телефона только что был сделан звонок за океан? Тайлер не воспользовался самыми популярными видами транспорта, он больше не доставал из кармана кредитные карточки. Как полицейский, он знал, где могут подстерегать ловушки. Но использование телефона Нелл — не опрометчиво ли он поступил? Не хотелось бы потом кусать локти.
— Я его разбудил, — сообщил он Нелл. — Марковица, — добавил Тайлер, называя фамилию бухгалтера «Нозерн Юнион», так неожиданно переехавшего в другую и очень далекую страну.
— Он что-нибудь рассказал о Генуе? Или отмалчивался?
Чувствовалось, что Нелл уже на пределе. Тайлер понимал, сколько тяжких сомнений ей пришлось преодолеть прежде, чем принять окончательное решение. Не жалеет ли она? Даже учитывая то, что было сказано несколько минут назад?
Мерный неторопливый гул двигателя судна, его размеренный ход по темной воде только подчеркивали внутреннее напряжение Тайлера и Нелл.
— Марковиц решил попридержать карты, — прервал молчание Тайлер, — большей частью говорил я. О том, что нам известно по поводу происшествия на переезде; я сообщил ему также, что мы подозреваем фальсификацию и укрытие информации. Рассказал ему о том, что Стаки мертв, что после Милроуза, по всей видимости, осталась вдова, что, по нашему мнению, О’Мейли причастен по крайней мере к смерти Стаки. Я его предупредил, что О’Мейли, возможно, занялся заметанием следов. Напомнил, что ложь федеральному агенту считается государственным преступлением. Он оказался внимательным слушателем.
На Нелл был темно-зеленый плащ, который ей одолжил капитан. Тайлер не подозревал, что обыкновенный клеенчатый плащ может так украшать женщину.
— Он попытался выторговать хотя бы частичную неприкосновенность, искренне полагая, что это зависит от меня, и в конце концов кое-что рассказал. В отставку он ушел не по своей воле. Сюрприз! Его просто поставили в известность, но при этом предложили невероятный компенсационный пакет. Насколько ему известно, никто, включая Гоина — хотя в конечном счете именно он-то и несет ответственность, — не виноват непосредственно в том, что произошло. Преступная халатность — да, закон подобные вещи классифицирует именно так. Но не преступление.
— То есть?
Ему снова захотелось протянуть руку и прикоснуться к ее щеке — очень не терпелось дотронуться до нее, — но Тайлер постеснялся даже взять ее за руку. Курить он бросил двенадцать лет назад, а сейчас вдруг почувствовал, что ему не хватает зажатой между пальцами сигареты.
— Он утверждает, что ему ничего не было известно, однако думает, что достаточно большое количество людей понимают истинные причины или догадываются о них. Когда ему сообщили о предстоящем увольнении, он постарался за минимальное время собрать максимум информации. Выяснилось, что в бухгалтерии просто-таки процветает, так сказать, творческий подход. Он прихватил с собой копии.
Явно разочарованная, Нелл сложила руки на груди:
— Ты хочешь сказать, что ничего в конечном счете не выйдет?
Истолковав ее тон как сожаление, Тайлер предложил:
— Послушай, ты можешь сойти на ближайшей пристани. Ты вольна принимать решение, и если хочешь…
— Заткнись, пожалуйста, Питер. Я совсем не о том. Ты все воспринимаешь на свой счет. Решение я уже приняла. И отказываться от него не собираюсь.
— Но если вдруг передумаешь…
— Да замолчи же ты, наконец!
Тайлер нервно улыбнулся. Повторяется обычная история, когда между партнерами возникают трения. А он не привык, чтобы ранний этап отношений превращался в беспрерывное испытание на прочность.
— Наверняка потребуется полная аудиторская проверка. Судебные ордера. Повестки. Даже при этом, как утверждает Марковиц, сомнительно, чтобы был выявлен состав преступления. Ну, за проделки с бухгалтерскими отчетами налоговое управление надает им по рукам, возможно, придется заплатить штраф. Но не более.
— Но какое отношение имеет двойная бухгалтерия к происшествию на переезде? Неужели кто-то попытался откупиться от Альвареса? На мой взгляд, вряд ли.
— Разве что заплатили адвокату Альвареса, чтобы тот уломал клиента пойти на мировую.
— Но мировой не получилось! — возразила она.
— Но и адвокат-то не выжил, — напомнил ей Тайлер.
Прист не нашлась, что ответить. Уже много лет Тайлер не испытывал такого невыносимого желания закурить.
— Марковиц использовал в качестве аналога проекты НАСА — программу космического шаттла. По его словам, время от времени в программе разработки челнока возникают непредвиденные барьеры, проблемы, которых никто не мог вообразить и которые для своего решения требуют вливания огромных средств. НАСА не может подоить конгресс, потому что даже в случае положительного решения пройдут месяцы, прежде чем деньги реально начнут поступать.
— И потому, — перебила Нелл, — они забирают средства из других программ. Например, из программы исследований Марса — помнишь?
— Вот-вот. Он, кстати, тоже привел этот случай в качестве примера.
— Получается, что мы, наша компания, мухлевали с бюджетом? Так, что ли?
— Во всяком случае, если верить Марковицу. Кроме того, он убежден, что решение искать средства во внутреннем бюджете принималось либо Гоином лично, либо советом директоров.
— И все же, где связь с происшествием в Генуе?
— Судя по всему, Гоин одержим идеей своего суперскоростного экспресса, так?
— «F-A-S-Т Трэк». Могу подтвердить.
— И считает, что за такими поездами будущее общественного транспорта.
— Об этом только и говорят, — кивнула Прист. — Как будто у компании больше нет других проектов.
— Марковиц утверждает, что с самого начала программа представляла собой черную дыру.
— Это все из-за рельсов.
— Поясни.
— В Европе поезда катаются по сварным рельсам, — начала она. — У нас в стране бо́льшая часть железнодорожный путей до сих пор не сварные. Что еще хуже, наши линии не имеют бокового уклона, который обеспечивал бы безопасность на больших скоростях. А переделать существующие пути, так сказать, наклонить их — без миллиардных затрат невозможно. Но у Гоина возникла идея: заменить рельсы на линиях «Метролайнер» на сварные; и разработать программу управления, которая контролировала бы положение отдельных вагонов и наклоняла их перед поворотом. Вот куда и ушли деньги. Без применения этой технологии разогнавшийся до большой скорости вагон попросту вылетит с путей. На прямых перегонах поезд снова выравнивается. Все управляется со спутников, это технология GPS — Система общего позиционирования — и для обеспечения максимальной точности требуется военное участие. Что-нибудь из того, о чем я рассказываю, тебе уже известно?
— Впервые слышу, — сказал Тайлер.
— Впрочем, до меня тоже доходят только слухи, — призналась Нелл, — поэтому за достоверность поручиться не могу. Мы говорим о технологии, как будто знаем, о чем идет речь, но в действительности в курсе только несколько человек. Они хранят все в строжайшем секрете, чтобы исключить нарушения патентных прав. Это, — добавила она, — я знаю точно, потому что наши обязанности, кроме всего прочего, включают предотвращение возможной утечки информации.
— Марковиц провел следующую аналогию, — принялся размышлять Тайлер. — Когда НАСА требовались дополнительные средства для развития программы космического челнока, они брали деньги из программы исследования Марса. Применительно к «Нозерн Юнион» пенсионный фонд исключается, потому что за ним следят профсоюзы, поэтому они грабили техобслуживание.
Нелл повернулась лицом к ветру и закрыла глаза:
— Этим, кстати, могут объясняться крушения. Техобслуживание — процесс постоянный. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, везде и всегда. У них огромный отдел. Огромный бюджет. Они отвечают за все, от износа рельсов и ремонта полотна до… — Прист внезапно умолкла.
— Ну?
— До переездов.
Тайлеру вдруг показалось, что ветер стал еще холоднее. На горизонте засветились яркие огни приземляющегося самолета.
— Господи, — простонала она, — теперь все становится ясно.
— Что именно?
— Стаки работал инженером-электриком, — сказала Прист.