Чарли Уиб слушал ее только вполуха. Ему недоставало Эллен О'Лири. Никто, кроме нее, не выглядел так шикарно в резиновых сапогах до бедер (таких, в которых ловят форель) и с обнаженной грудью. Никто не умел утешать его так, как это делала Эллен, но теперь она исчезла. Пропала, после того, как был убит Дики Локхарт. Еще одно разочарование в неделю горьких разочарований — для преподобного Чарльза Уиба было уже чересчур.
— Сколько я тебе должен? — спросил он танцовщицу.
— Ничего, Отец. — Ее голос звучал смущенно. — Я принесла свои собственные деньги.
— Зачем? — Уиб посмотрел на нее, он не мог видеть ее лица, только темя и нагую покатую спину.
— Я хочу попросить об одолжении, — сказала танцовщица. Это был шепот, уходивший в растительность у него на груди. — И я хочу заплатить за это.
— О чем, Христа ради, ты говоришь?
— Я хочу, чтобы ты исцелил моего папу, — она застенчиво взглянула снизу вверх. — У него подагра, у моего папы.
— Нет, дитя…
— Бывают дни, когда он не может подняться с постели.
Уиб беспокойно заерзал, поглядел на ручные часы.
— Я дам тебе двести долларов, — объявила девушка.
— Ты серьезно?
— Всего одна маленькая коротенькая молитва, пожалуйста.
— Двести долларов?
— И полное обслуживание, если пожелаешь, Отец.
Чарли Уиб воззрился на нее, размышляя о воздействии телевидения на зрителей.
— Пошли, дитя, — сказал он. — Помолимся.
Позже, оставшись один, Преподобный Чарльз Уиб думал об этой девушке и обо всем, чего она хотела. Может быть, это и было находкой, решением проблемы. Это срабатывало раньше, может быть, сработает снова.
Чарли Уиб пил скотч и пытался заснуть, но не мог. В последние ночи он не мог спать от леденящей мысли о том, что Озера Ланкеров, город его мечты, терпели тяжкое бедствие. Первый удар был нанесен Федеральной Страховой Корпорацией, аудиторы которой посетили Первый Стандартный Евробанк в Огайо и выяснили, что вся компания близка к тому, чтобы оказаться неплатежеспособной. Проблема заключалась в том, что Первый Стандартный Евробанк давал огромные займы с такой же легкостью, как настольные календари. Спортивная Христианская Телесеть, занимавшаяся бизнесом под именем Озера Ланкеров Лтд, была объектом необузданной щедрости (двадцать четыре миллиона долларов на планирование и строительство). На бумаге все обстояло благополучно в отношении условий займа или сроков выплаты (одиннадцать процентов со сроком в десять лет), но в действительности обратно поступало очень немного денег. Точнее сказать, около шести тысяч долларов. В отделе сбора выплат Первого Стандартного Евробанка царила разнузданная неразбериха — такой терпеливой и дружелюбной когорты солдат-христиан Чарли Уиб никогда не встречал прежде. Он постоянно просрочивал погашение ссуды раз в два месяца, они же говорили: не беспокойтесь. И Чарли Уиб не беспокоился, потому что, слава Богу, это был дерьмовый банк, каких больше не бывает. А потом нагрянула Федеральная Страховая Корпорация и выяснила, что Первый Стандартный Евробанк был столь же терпелив и любезен со всеми своими коммерческими клиентами, причем до такой степени, что практически ни от кого, кроме фермеров, не требовал погашения ссуды вовремя. Внезапно президент банка и три его помощника снялись с места и оказались на Барбадосе, предоставив дяде Сэму разгребать Авгиевы конюшни. Очень скоро просочились скверные новости: Первый Стандартный Евробанк начал взывать к своим должникам. По всей стране должники банка, взявшие ссуды на длительные сроки и вложившие деньги в разработку земельных угодий, были призваны к ответу. Чарли Уиб в течение пяти дней ухитрялся скрывать свое нервное состояние от «Уолл-стрит Джорнэл».
Больше всего Уиба огорчало то обстоятельство, что он ведь собирался вернуть ссуду, но постепенно, по мере продажи участков на Озерах Ланкеров. К сожалению, продажа шла крайне медленно. Чарли Уиб не мог этого предусмотреть. Он уволил своих специалистов по маркетингу, по рекламе, сотрудников, занимавшихся продажей участков, — но это не улучшило дела. Это его выводило из себя. Модели домов на берегу «озер» были просто прелесть. В домах было по три спальни, утопленные в полу ванны, в них были сауны, высокие, как в соборе потолки, обогрев с помощью солнечных батарей и кухни, оборудованные микроволновыми печами. Одним словом, жилище в христианском городе было представлено в наилучшем виде! Чарли Уиб был фанатически привержен термину «городской дом», и это был эвфемизм, заменявший выражение двухэтажное жилище, сдаваемое на определенных условиях «кондо». Проблема с употреблением слова «кондо», как знал каждый идиот во Флориде, заключалась в том, что нельзя было назначать цену в сто пятьдесят тысяч долларов за дом на таких условиях, если он находился на расстоянии четырнадцати миль от океана. Именно поэтому агенты, занимавшиеся продажей участков на Озерах Ланкеров, немедленно увольнялись, если произносили это слово. Это слово приобрело отвратительную репутацию. Чарли Уиб разглагольствовал — в этом случае речь не шла о толпе глупых старых отвратительных идиотов, речь шла о здоровой семейной общине. С чертовыми велосипедными дорожками.
И все-таки эти тупые дерьмовники не могли их продать. За первые четыре месяца было продано всего сто шестьдесят участков. Сто шестьдесят! Уиб был вне себя. Фаза первая его проекта включала в себя продажу восьми тысяч участков. Без первой фазы и думать нечего было о второй фазе. Без фазы второй никак нельзя было браться за проектирование и строительство на двадцати девяти тысячах участков.
Пока вы занимались этим, наскребали деньги, пользуясь ссудами, было обеспечено право на разработку, и выдавалось даже зональное разрешение. Но чем дольше откладывалась реализация проекта, все больше становилась опасность, что комиссары округа, которые столь любезно принимали взятки от Чарли Уиба, могли умереть или потерять свои места, и в этом случае пришлось бы начинать все сначала, и платить по новой. Один неподкупный «рыцарь» мог завалить все дело.
У Преподобного Чарльза Уиба были и еще более серьезные проблемы. Он был так уверен в успехе проекта с Озерами Ланкеров, что нарушил железное правило и вложил в проект три миллиона своих собственных денег, надежно спрятанных на Багамах. Лежа в постели, и мысленно жонглируя чудовищными цифрами, Уиб осознал, что Спортивная Христианская Телесеть не была достаточно крепкой, чтобы выжить, если провалится проект с Озерами Ланкеров.
Поэтому он должен был что-то предпринять, чтобы собрать денег, и как можно больше. К тому же как можно скорее. И это было причиной срочного проведения «Басс Бластерс Классик», мемориального турнира, посвященного Дики Локхарту. Озерам Ланкеров требовалась реклама, она была им остро необходима, и то, что этот турнир будет освещаться по телевидению, должно было оживить продажу участков — при условии, если они покрасят некоторые здания и вовремя посадят несколько пальм.
Перевозка на новое место жительства двух тысяч молодых окуней, по мнению Уиба, была чертовски мудрым поступком. Для убедительности он собирался приправить озера дюжиной больших флоридских хогов за несколько дней до начала турнира. И, конечно, он рассчитывал на то, что Эдди Сперлинг победит в этом турнире, и у него окажется самая жирная связка чудовищно огромных окуней, каких только можно было представить. Чарли Уиб еще должен был обсудить этот вопрос с самим Эдди, и был уверен, что Эдди проявит понимание. Следовало уточнить некоторые детали. Ничто не должно было быть предоставлено воле случая — ничто, учитывая, что это будет живой эфир.
Чарли Уиб считал, что все пройдет успешно, до тех пор, пока не узнал о гибели рыбы. Ему и в голову не приходило, что весь окунь передохнет, но его не интересовала научная сторона проблемы, какими бы аргументированными ни были объяснения. Он знал только одно: турнир нельзя отменить ни при каких обстоятельствах. Если бы понадобилось, он бы купил еще один грузовик окуней и уж как-нибудь переправил их тайком на озеро в день турнира. Может быть, этот идиот-гидролог мог сотворить пару чудес и таким образом обеспечить ему несколько часов для успеха операции. Чарли Уиб был уверен, что это возможно.
Большой турнир был весьма обещающим в качестве приманки, чтобы в будущем торговля участками пошла энергичнее. Но финансовый кризис требовал немедленных действий.
И в этом смысле специалистка по танцу живота из заведения Луи сыграла роль озарения. Он сел в постели и дотянулся до телефона.
— Пожалуйста, дьякона Джонсона.
Послышался сонный голос.
Уиб сказал:
— Иззи, проснись, это я.
— Парень, три часа ночи.
— Дело срочное. Ты слушаешь?
— Да, — сказал дьякон Джонсон.
— Иззи, в воскресном шоу я собираюсь совершить исцеление.
Джонсон кашлянул, будто в горле у него что-то застряло.
— Ты уверен? — спросил он.
— Безусловно. Если, конечно, у тебя нет в запасе какой-нибудь другой блестящей мысли, которая поможет разрешить нам проблему наличности.
Дьякон Джонсон ответил:
— Исцеления, Чарльз, палка о двух концах.
— Черт, ты еще мне говоришь! Именно потому-то я и перестал этим заниматься. Но времена наступили отчаянные, Иззи. Я думаю, что завтра нам надо отщелкать парочку пятнадцатисекундных объявлений, и начать рекламировать будущее исцеление как можно активнее. Вздуть рейтинг к концу недели. Уверен, это даст нам миллион-другой.
— Миллион-другой? — сказал дьякон Джонсон. — За овцу?
— К черту овцу. Я говорю об исцелении человека.
Дьякон Джонсон ответил не сразу. Преподобный Уиб сказал:
— Ну?
— Мы ведь раньше никогда этого не проделывали с человеком, Чарльз.
— Раньше, Иззи, мы никогда не теряли двадцати четырех миллионов. Послушай, я хочу, чтобы ты все организовал так, как это было с животными. Найди мне подходящий экземпляр.
Дьякон Джонсон не испытывал энтузиазма, но был слишком умен, чтобы перечить.
— Если сможешь, достань мне ребенка, — говорил Чарли Уиб, — или подростка. Никаких старикашек или домохозяек.