— Рыба дохнет, — заявил Эдди с болью в голосе.
— Ты заметил.
— В чем дело?
— Не беспокойся, — сказал Уиб. — Садись.
— Ужасно видеть, как она подыхает.
«Тебе это видеть легче, чем мне», — подумал Уиб мрачно.
— Эдди, — начал он. — Ты подумал о большом турнире? У тебя есть план насчет того, как выиграть?
Эдди Сперлинг переместил свою жвачку за левую щеку. Продолжая жевать, он сказал:
— Откровенно говоря, я думал, что мы добьемся этого за счет приманки, но теперь не уверен. В этой воде трудно что-либо спрятать. Дело в том, что в ней вообще мало что есть. Я здесь не видел даже панцирной рыбы, а эта сволочь может жить даже в унитазе.
Уиб нахмурился.
— Желеобразные черви, — объявил Эдди сквозь залепившую рот жвачку. — Их можно запускать в воду, как в Техасе. Думаю, сэр, что это шанс.
Чарли Уиб подался вперед и надел очки.
— Эдди, очень важно, чтобы ты выиграл в этом турнире.
— Ну, конечно, я, черт возьми, попытаюсь. — Он обнажил влажные коричневые зубы в улыбке. — Такой приз, такие деньги — вы что, шутите?
— Попытка — это хорошо, — сказал Уиб. — Даже замечательно. Но на этот раз нам может понадобиться нечто большее. Некоторые гарантии.
Уиба не удивило, что у Эдди был несколько сконфуженный вид.
— Ты новая звезда СХТ, — сказал Чарли Уиб. — Мы делаем ставку на тебя. Если ты выиграешь, выиграем мы все. И Озера Ланкеров тоже. Это потрясающая возможность, Эдди.
— Ну конечно.
— Такие возможности бывают нечасто. — Уиб качнулся назад и сложил руки над головой. — У меня была такая мечта, Эдди, и ты занимал в ней место.
— Да?
— Точно. В моей мечте ярко светило солнце, озера казались прозрачными и красивыми. Вокруг собрались тысячи покупателей наших домов, там же было и телевидение, и все ожидали конца великого турнира. Все остальные рыболовы находились у причала, все, кроме тебя.
— Гм.
— И тогда, за несколько секунд до последнего срока — я представил себе твою лодку, которая несется, разрезая воду. Ты добираешься до финиша. На лицо твоем широкая улыбка. Выходишь, машешь операторам телевидения. А потом вытаскиваешь огромную связку большеротого окуня, самую большую, какую кому-нибудь доводилось видеть. Все в безумном восторге, Эдди. А ты стоишь под вывеской с названием «Озера Ланкеров» и держишь гигантскую рыбу. — Боже, вот это зрелище. Ты согласен?
— Конечно, преподобный Уиб. Это было бы осуществлением мечты.
Чарли Уиб сказал:
— Эдди, это осуществится. Я везу огромную гигантскую рыбу из Алабамы. И она твоя, приятель.
— Постойте.
— Раз вода такая скверная, я не могу рискнуть и держать самых больших окуней здесь, на Озерах Ланкеров, — сказал Уиб. Он развернул карту на кухонном столе. — Вот, — сказал он, показывая. — Здесь Эверглейдская плотина. Все, что ты должен сделать, это привязать лодку к водопропускному сооружению, прыгнуть на дамбу и вытащить клетки.
— Клетки? Клетки с рыбой?
— Нет, клетки с тиграми. Господи, Эдди, о чем ты думаешь?
Эдди Сперлинг возразил:
— Я не собираюсь жульничать.
— Прости?
— Слушайте, я обыщу озера и за несколько дней отмечу места. За день до турнира пущу туда окуней и запомню эти места. Черт возьми, все так делают.
Чарли Уиб покачал головой:
— Рыба подохнет, Эдди, проблема именно в этом. Сутки назад я завез сюда две тысячи годовалых окуней, и буду счастлив, если они доживут до вечера. Все складывается очень скверно. Возможно, ты будешь единственным, кто привезет живую рыбу.
— Но я не собираюсь жульничать.
Преподобный Уиб терпеливо улыбнулся.
— Ты только что купил это большое земельное владение недалеко от Тускалузы. Сколько там? Шестьдесят акров, да? И я заметил, что у твоей жены новый «Эльдорадо», верно? Я смотрю на тебя и вижу человека, который понимает, что такое радости жизни, так ведь? Я вижу человека, который хочет быть номером один, так, для разнообразия. Некоторым людям выпадает такой счастливый номер, и они его используют. Подумай о Дики Локхарте.
Эдди Сперлинг не хотел думать об этом дураке Дики Локхарте. То, что случилось с Дики Локхартом, было черт знает чем. Эдди разжевал свою табачную жвачку, превратив ее в жижу.
— Есть тут у вас, куда это выплюнуть? — спросил он.
— Для этого прекрасно подойдет раковина, — ответил Уиб.
Эдди Сперлинг раздраженно метнул свою жвачку прямо в мойку.
— Ну, так как? — спросил Чарли Уиб. — Хочешь ты быть звездой или нет?
В этот же день, чуть позже, дьякон Джонсон постучал в дверь апартаментов преподобного Уиба. Изнутри было слышно, как кто-то шумно растирает спину преподобного Уиба, а сам он в это время диктует воскресную проповедь.
— Кто будет следующий на очереди на исцеление? — проворчал Уиб в то время как массажистка продолжала обратабывать его веснушчатые лопатки.
— Никаких детей, — ответил Джонсон мрачно. — Флорида — не Луизиана, Чарльз. Служба благосостояния штата грозит закрыть нашу передачу, если мы будем использовать в своем шоу детей.
— Ублюдские язычники!
Чарли Уиб планировал совершить великое исцеление в утро турнира. Была воздвигнута роскошная кафедра, которая должна была стать частью пункта взвешивания.
— И что теперь? — спросил он.
— Завтра я еду в город поискать увечных, — сказал дьякон Джонсон.
— Надеюсь, не подлинных калек?
— Нет, — ответил дьякон. — С некоторыми из ветеранов этот номер проходит. Они зашибают палец и садятся в кресло на колесиках — и все остальное у них только в воображении. Думаю, мы можем сыграть на этом.
— Будь осторожен, — сказал преподобный Уиб. — Все, что нам надо — это безмозглого Рэмбо, рвущегося назад во Вьетнам, и все это в живом эфире.
— Не беспокойся, — сказал Джонсон. — Чарльз, я думал тебе будет приятно услышать хорошие новости.
— Разумеется.
Дьякон Джонсон сказал:
— Участники турнира собрались. Сегодня появилась пятидесятая лодка.
— Слава Богу.
Сто пятьдесят кусков за право участия в турнире должны были покрыть все расходы.
— Кто-нибудь известный? — спросил Уиб.
— Нет, какие-то братья, — сказал дьякон. — Собственно говоря, Эдди сказал, что никогда и не слышал о них. Их фамилия Тайл. Имена — Джеймс и Чико.
Проповедник хихикнул и перекатился на спину.
— Пока все не выясним, — сказал он, — этого достаточно.
26
Кетрин удивилась, когда увидела, что они проехали через переезд Голден Глейд, и дама в пункте по сбору дорожной пошлины даже не взглянула на Лукаса.
— Не могу этому поверить, — сказала Кетрин, в то время, как они продолжали свой путь.
Томас Керл за рулем нахмурился:
— Что она, черт возьми, сказала?
Когда они подъехали к пункту сбора дорожной пошлины, Керл вытянул руку с собачьей головой, чтобы получить билет. Дама в будке благосклонно взглянула на голову бульдога, которая уже заметно разложилась.
— Всего хорошего, — пожелала дама. — Я из Милкбоунза.
— И вам того же, — ответил Томас Керл и поехал дальше. Он дал собачьей голове имя Лукас.
— Почему не Люк? — спросила Кетрин.
— Что за дурацкое имя для собаки!
Томас Керл крепко сжимал пистолет в левой руке — поэтому ему пришлось протянуть за билетом правую руку, на которой была собачья голова. Именно этой рукой он вел машину. Кетрин могла заметить, что она сильно распухла и была заражена. Плоть, покрытая гноем, была серой, и на этом фоне были видны красные полосы в форме молний.
— Вы должны показаться доктору.
— После того, как повидаюсь с Деннисом, — ответил Томас Керл. — И после того, как встречусь с вашим чертовым муженьком.
Керл потел, как свинья.
Кетрин сказала:
— Он мне не муж больше.
— Я все еще собираюсь его убить из-за Лимуса.
— А мне нет дела до этого, — сказала Кетрин, глядя в окно, и, видимо, наслаждаясь ездой.
Томас Керл не знал, что с ней делать. Девушка должна была бы быть до смерти напугана.
— Подождите, пока он узнает, где вы.
— Декер? Что заставляет вас думать, что он еще мною интересуется? — блефовала она.
Томас Керл хрипло рассмеялся.
— Только то, что у него с миллион ваших чертовых фотографий.
— Моих?
— Да, под кроватью, в чулане, возможно, и в ящике, где он держит нижнее белье. Разве вы этого не знаете?
Кетрин не знала о фотографиях. Она попыталась представить, какие из них Р. Дж. сохранил и какие ему нравились больше других.
— Мой муж врач. Он мог бы заняться вашей рукой, когда вернется сегодня вечером.
Снова блеф. Джеймс бы упал в обморок от этого зрелища.
— Нет, — сказал Томас. — Мы едем в Лодердейл.
Он глянул вниз на собачью голову и улыбнулся.
— Ты согласен, Лукас?
Кетрин не удивилась, когда от Лукаса ответа не последовало. Но Томас Керл досадливо нахмурился.
— Лукас, ты меня слышишь? Черт бы тебя побрал, щенок, говори!
Разлагающаяся собачья голова безмолвно льнула к его руке. Томас Керл засунул дуло пистолета в пестрое ухо животного.
— Пожалуйста, не делайте этого, — закричала Кетрин, поднимая руки.
Не обращая больше ни малейшего внимания на дорогу, Томас воззрился на Лукаса и оскалил зубы.
— Мой папочка говорил, что следует им показывать, кто босс. Будь то собаки или жены, — сказал он, — вы не должны позволять им своевольничать, а иначе они совсем отобьются от рук. Разве я не прав, Лукас-мальчик?
Снова молчание.
Томас Керл поднял пистолет:
— Гадкая собака, Лукас!
Кетрин прикрыла рот рукой и издала приглушенный лай. Керл осклабился и наклонился вперед.
— Слышишь?
Кетрин снова тявкнула. Лучше пусть это, чем разрешить ему палить в машине, идущей со скоростью семьдесят миль.
— Вот это мой щенок, молодец, — сказал Керл рассеянно. Он положил пистолет на колени и похлопал собачью голову:
— Ты хороший парень, Лукас. Я всегда это знал.
— Гав! — сказала Кетрин.