— Бурная и драматическая жизнь Караваджо отмечена постоянными стычками с полицией. У него в отличие от большинства художников того времени не было учеников. Мало того, он грозился убить всякого, кто осмелится ему подражать. В мае тысяча шестьсот шестого года Караваджо убил на дуэли своего противника после ссоры, возникшей при игре в мяч. Скорее всего это были разборки между двумя уличными бандами, в одну из которых входил драчливый Караваджо.
В качестве иллюстрации к своему повествованию Барроу сделал несколько неуклюжих выпадов, имитируя поединок на шпагах. Послышались смешки, никак, впрочем, не повлиявшие на интерес к лекции.
— Раненому Караваджо пришлось бежать в Рим, чтобы избегнуть преследования за убийство. Несколько месяцев он работал в Неаполе, потом перебрался на Мальту, где был заключен в тюрьму за ссору с одним из рыцарей Мальтийского ордена. После побега из тюрьмы он обосновался на Сицилии. В тысяча шестьсот девятом году, после возвращения в Неаполь, подвергся нападению наемных бандитов, до неузнаваемости изуродовавших его лицо.
Ожидая папского помилования за убийство, совершенное в Риме, Караваджо в июне тысяча шестьсот десятого года покидает Неаполь, но в Порто-Эрколе его по ошибке арестовывают. Да, роковое невезение, хотя подчас создается впечатление, будто он сознательно навлекал на себя несчастья. Как-то раз Караваджо пригрозил убить официанта в таверне, потому что ему не понравилось, как там приготовили артишоки. Характер у него действительно был не из легких. Вскоре после ареста его отпускают. Все его пожитки, включая несколько картин, остались на корабле, на котором он приплыл. Но за время ареста корабль ушел и теперь находился на расстоянии нескольких дней пути. Караваджо пускается вдогонку, но по дороге подхватывает малярию, от которой вскоре умирает, так и не узнав, что его помиловали.
Барроу увлекся своим рассказом. Лицо его покраснело, он быстро ходил перед картинами, оживленно жестикулируя.
— Однако жалеть его не стоит… Надя, не смотри так, словно ты сейчас заплачешь… поскольку во всех своих несчастьях он виноват сам, вернее его буйная натура. Его девиз был начертан на рукоятке шпаги, которую он постоянно носил при себе, хотя это было запрещено. «Без надежды и страха». Он, в сущности, являлся головорезом, «крутым», как сейчас говорят. Но хотя жизнь его была беспутной, а искусство шокирующим, это один из самых выдающихся художников в истории искусства.
Барроу не сразу заметил в зале трех мужчин в темных костюмах, а когда увидел, резко прервал свое повествование.
— Переходим в следующий зал, дети кукурузы! Давайте, давайте. Потом будете скачивать халявную музыку. У вас еще останется масса времени, чтобы скрутить косячок и посмотреть телик. Я обладаю крупицами знаний и обрывками мудрости, которые, возможно, позволят мне повысить ваш интеллектуальный уровень. Я отдаю их вам за умеренную плату, вносимую вами за обучение. Но нюхать клей и тусоваться, конечно, гораздо интереснее.
Студенты внимательно слушали Барроу, но это ничуть не мешано ему распекать их. Профессор подошел к картине, занимавшей всю стену. На ней были изображены две фигуры в полный рост.
— Тысяча пятьсот тридцать четвертый год. «Французские послы» Ганса Гольбейна. Если бы вы хоть изредка заглядывали в книги, то сразу бы узнали данное полотно. Но ждать от вас этого — все равно что просить обезьяну перестать ковырять в носу и написать «Гамлета». Натан Донн, вы меня слушаете?
Картины имеют свои секреты. Почему мы изучаем искусство? Или, вернее, почему я говорю об искусстве с вами, несмотря на полное отсутствие интереса с вашей стороны? Потому что твердо верю — великие произведения раскрывают нам тайны человеческой природы. Независимо от сознания художника его картины являются иллюстрациями людских страстей. История, политика, социальные проблемы, литература, искусство, религия, философия, психология, человеческие эмоции — все находит место в его творчестве. Вы хотите любви, секса и смерти? Все это есть в картинах, черт побери! В каждом полотне заключена тайна, которую можно уподобить зверьку, завязшему в смоле. Он пытается выбраться в надежде, что вы ему поможете. Всякий взирающий на картину должен знать, что в ней скрыто сокровище, манящее нас из глубины своим призрачным золотым блеском. Так берите же руку, которую вам протягивают!
— Мы само внимание! Давайте начнем учиться, — послышался голос из толпы.
— Отлично. Итак, Гольбейн был придворным живописцем короля Англии Генриха Восьмого, того самого толстяка, имевшего восемь жен. А знаете, почему он был таким толстым? Страдал какой-то ужасной кожной болезнью, названия которой я не помню. Все ноги у бедняги покрылись струпьями, не дававшими ему ходить, поэтому его все время носили. От недостатка физической нагрузки он приобрел весьма внушительные размеры. Но это так, к слову. Гольбейн был фламандцем, как вы, вероятно, знаете из моего курса лекций по северному Ренессансу. Так что его стиль должен быть вам знаком. Помните, я рассказывал вам о ван Эйке?
Так вот, картина, что перед вами, тоже полна скрытого символизма.
Барроу вновь заметил троицу в глубине зала. Что им надо, черт бы их подрал? Опять он вляпался в какое-то дерьмо.
— Этот портрет был заказан джентльменами, которые на нем изображены. Они стоят у высокого стола, загроможденного множеством странных предметов и инструментов. Это два французских посла — светский и церковный. Близкие друзья, представлявшие Францию при дворе Генриха Восьмого. На первый взгляд это парный портрет, символизирующий дружбу. Но на самом деле все гораздо сложнее. Копайте глубже!
Стол в центре картины имеет две столешницы. На верхней стоят астрономические приборы: астролябия, звездный глобус, телескоп и так далее. На нижней мы видим измерительные и музыкальные инструменты, земной глобус, ноты. А это что за инструмент, похожий на луковицу? Правильно, Кэтал. Спасибо за подсказку. Да, это действительно лютня. Итак, на картине изображены предметы, относящиеся к Земле и небесам. Но это здесь не главное. Просто художественный прием. Подойдите поближе и посмотрите на струны лютни. Видите? Одна из них порвана. Если вы начнете играть на этой лютне, звуки окажутся нестройными. Это символ того, что в земном царстве царит раздор. Понимаете, к чему я клоню?
— Нет, — громко сказал кто-то.
— Тогда заткнитесь. В небесах гармония, на Земле разлад. Наверное, нам нужна еще одна подсказка. Вот она. На листке нотной бумаги записано одно из произведений Мартина Лютера. Юрская, вы сможете определить тему картины, опираясь на две эти подсказки?
Юрская стала разглядывать картину. «Какие у нее красивые глазки», — подумал Барроу. Потом посмотрел в глубину зала. Черт.
— Ведь Генрих Восьмой разорвал отношения с католической церковью и основал англиканскую? — заговорила Юрская. — И Лютер отошел от католицизма приблизительно в то же время. Значит, картина символизирует разногласия на Земле из-за каких-то там христианских догм, в то время как на небесах все по-прежнему о'кей. Проблема заключается в толковании христианства на Земле.
Барроу улыбнулся:
— Похоже, вы абсолютно правы. Хорошо сказано! Вы заслужили кусочек печенья. Это и есть тема картины. Но перед тем как вы разбежитесь, чтобы поесть в какой-нибудь забегаловке и подымить косячком, я вам покажу еще один трюк. Посмотрите на косой белый предмет в центре нижней части картины. Непонятно, что это такое. А теперь сдвиньтесь вправо и снова взгляните на эту штуку.
Студенты медленно потянулись к правому краю картины, не отрывая глаз от бесформенного белого предмета, изображенного под столом. Постепенно он стал обретать форму и, в конце концов, оказался человеческим черепом.
— Вот блин! — послышался голос Натана среди множества подобных восклицаний. — Клевый прикол.
— Действительно, клевый. Разделяю ваши восторги. Этот трюк называется анаморфозом, то есть искаженным изображением предметов. Гольбейн здесь проявил особую выдумку, поскольку его фамилия означает «полая кость» — иными словами, «череп». Анаморфоз — это живописный прием, при котором предмет изображается таким образом, что может быть отчетливо виден только с определенной точки. И тогда белое пятно превращается в великолепный человеческий череп. Предполагается, что эта картина висела в узком коридоре, по которому к ней подходили с левой стороны. При смещении зрителя хотя бы на один градус череп превращался в бесформенное пятно. Когда вы проходите мимо картины, а потом поворачиваете назад, перед вашими глазами возникает череп. Это своего рода memento mori,[67] напоминание, что человек смертен и поэтому должен вести добродетельную жизнь, чтобы быть готовым в любой момент предстать перед Господом. Проходя мимо этой картины, вы как бы проживаете человеческую жизнь. В молодости смерть кажется нам нереальной, но к концу дней ее призрак все настойчивей маячит у нас за плечом…
Заметив, что троица двинулась в его сторону, Барроу резко оборвал свой рассказ.
— На сегодня довольно, цыплятки. Вы свободны.
Студенты быстро разошлись. Глубоко вздохнув, Барроу шагнул навстречу мужчинам.
— Что вам угодно, джентльмены?
— Это для вас, — сказал один из них, протягивая профессору конверт.
Сглотнув, Барроу посмотрел на пухлый прямоугольник.
— Если это отрубленная рука, я буду весьма разочарован.
Мужчины не улыбнулись.
Барроу снова посмотрел на конверт, потом нерешительно взял его и заглянул внутрь. От изумления он даже приоткрыл рот. Конверт был набит новенькими двадцатифунтовыми купюрами. Зажмурившись, он быстро закрыл конверт и тяжело вздохнул.
— Очень вам признателен, джентльмены.
— С благодарностью и наилучшими пожеланиями от нашего общего работодателя.
Мужчины повернулись и медленно пошли к выходу. Воровато оглянувшись, Барроу быстро сунул конверт во внутренний карман пиджака. Никто ничего не видел. Профессор пощупал выпуклость на левой стороне груди.