— Ничего особенного не требуется. Деньги на оперативные расходы, оружие, автомобиль — это нормально.
— Хорошо, а чем ему твои «сарматы» не люди? Понятно, что сам Витька твой драгоценный на Саню Кондрата не пойдет. Хотя мог бы, раз ты его тут со Шварцем сравниваешь. — Валет плеснул себе еще виски. — Какие-то специальные бойцы ему нужны, команда, мать его…
— Он и здесь прав. — Неверов развел руками. — Я повторю еще раз требования Хижняка к личному составу, с которым ему придется идти на войну с Кондратенко. Итак, — он начал загибать пальцы, — это обязательно мужчины не моложе двадцати пяти и не старше сорока лет. Без семей. Мама-бабушка не считаются, речь идет о женах и детях, а также тяжелобольных родственниках, которые находятся на их иждивении. Каждый из них должен не просто уметь стрелять, а уметь стрелять в человека. Не мне вам объяснять, господа, что даже для удара в лицо нужен особый кураж, не говоря уже о том, чтобы направить на живую мишень пистолет… Ну, или ткнуть ножом глубоко в живот…
— Не надо объяснять, — согласился Поляк, а Шеремет только фыркнул.
— Далее — рукопашный бой, желательно владеть хотя бы элементарными приемами. Вождение машины — обязательно. Наконец, опыт боевых действий, служба в армии или, — Неверов не сдержал улыбки, — участие в организованной преступной группе. Как видите, подход у Виктора достаточно серьезный. Ни один из моих «сарматов» всем критериям не соответствует. Или, скажем так, мало кто из них сможет удовлетворить потребности господина Хижняка.
— А на хера тогда я всем им плачу деньги? — искренне удивился Валет.
— Они натасканы для работы в охранной структуре, — пояснил Неверов. — Для той работы, которая от них требуется, эти хлопцы вполне годятся. Правда, когда они столкнулись с настоящей угрозой, повели себя хуже, чем даже я ожидал. Меры приняты, работаем над ошибками. Но команда Хижняку нужна уже сейчас.
Шеремет пожевал губами, взболтнул виски в стакане.
— Мы знаем, сколько людей у Кондрата?
— Это единственное, что мы знаем, Игорь Петрович. Кроме того, конечно, что те четверо случайных гостей на свадьбе получили от Кондратенко задание дождаться именно вас и постараться вывести из строя, а желательно — вообще из игры. Пленный, захваченный, кстати, благодаря профессиональным действиям Хижняка, после того, что с ним делали перед тем, как убить, рассказал бы все, что знал, лишь бы это с ним делать прекратили. — Неверов поморщился — он не приветствовал пытки, но в крайних случаях допускал, предпочитая не вмешиваться, когда в дело включался Валет. — И если парень признался, что под Кондратом было, — он многозначительно поднял палец, — пятнадцать человек, включая самого главаря, значит, так оно и есть. Теперь их уже на четыре штыка меньше, и пополнение вряд ли ожидается. У них есть деньги, потому что банк «Азов» — их работа. А вот где их база, парень точно не знал.
— Сказал, что они бегают с места на место, — уточнил Шеремет.
— Перемещаются, — поправил шефа Неверов. — И, как мне кажется, сейчас закрепились где-то недалеко от Новошахтерска. То есть достаточно близко, чтобы налететь, пострелять и смыться, как они это практикуют, и достаточно далеко для того, чтобы не маячить под носом у тех, кто будет их искать.
— Хижняк про это знает?
— Знает. Потому ему нужен более мобильный отряд. Из расчета примерно один против двоих. Не больше шести бойцов. Вместе с ним. И, конечно же, парням нужна будет база. Хуторок в степи за городом, вроде того.
— С этим как раз проще, — вставил Поляк. — Один наш бизнесмен затеял коттеджный комплекс. Километров десять от города, территория вроде как охраняется…
— На фига им охрана! — перебил Валет.
— Да, Аркадий Борисович, охрану ваш бизнесмен пускай снимает. Но так, чтобы об этом никто не знал. Для окружающих территория по-прежнему должна считаться охраняемой. Там удобства какие-то есть?
— На фига им удобства! — снова вскинулся Шеремет.
— Есть готовые домики. Крыша над головой… Вода, ясно, не подведена, но рабочие должны же что-то себе оборудовать, ну, я не знаю, сортир там, душ какой-нибудь…
— Я узнаю. Дадите координаты, — сказал Неверов. — Думаю, если полевые удобства есть, спальных мешков им будет достаточно.
— Кому — им? — опять не сдержался Шеремет. — Ты что, команду ему уже подобрал? Или он сам?
— Да нет, сам он не может. Я работаю в этом направлении. Идеальный вариант — зэки. В области есть несколько колоний строгого режима, я по своим каналам сделал запрос, мне сейчас подбирают подходящие личные дела. Игорь Петрович, ваши каналы тоже понадобятся.
— Какие? — поинтересовался Шеремет.
— Вам решать. По моей задумке пойдут только добровольцы. И обещать им как раз нужно не деньги, а свободу. Каждый из добровольцев после того, как все закончится, должен уйти на УДО[5]. И вы лучше знаете, как это делается.
— За пять минут такие вопросы не решаются. И вообще, в Киев надо звонить. А Большой на своих Мальдивах… Сука, телефон отключил…
— Тогда я не знаю… — Неверов снова развел руками.
— Тебе и не надо знать! — окрысился вдруг Валет. — Ой, Гусля, Гусля, как ты всем нам дорог! Как дорого ты всем нам обходишься! Ты ж не рассчитаешься, господин мэр!
Поляк и на этот выпад решил промолчать.
— Значит, заметано — тут я вопрос закрою. — Шеремет выпил свой виски, со стуком поставил стакан на стол. — Сколько тебе надо на «порешать вопросы» по зэкам?
— Думаю, не больше суток.
— Еще что?
— Главное. — Неверов сел за стол, пододвинул к себе лист бумаги. — Хижняк задал мне несколько вопросов. Я ответил. Мы помозговали вместе, появился примерный план действий. Ну, как выманить Кондрата из норы и активизировать. Если сейчас мы его принимаем, то распоряжения, Аркадий Борисович, вам надо отдать уже сегодня.
И он начал говорить.
2
Жаркий августовский день медленно клонился к закату. Сев на сухую землю у старого барака, Кондрат натянул козырек пятнистой кепки на глаза, закрываясь от все еще прямых, хотя и не таких обжигающих, как днем, солнечных лучей, и в который раз прокрутил в голове события последних недель. В ожидании возвращения разведчиков из города ему больше нечего было делать.
Только человек, не знакомый с географией его родного Донбасса, мог с уверенностью заявить, что в степях спрятаться нельзя. Еще до того, как ограбить банк и получить в распоряжение то количество денег, которое нужно для успешного проведения задуманной им операции, Александр Кондратенко обозначил для себя несколько возможных мест, годных для базирования группы его бойцов. Самым подходящим в результате оказался давно покинутый поселок Степной, которого не было даже на новых топографических картах области. Но пятнадцать лет назад в этих покосившихся бараках еще жили люди: их кормили в основном «черная» шахта и, правда в меньшей степени, — контрабандисты, устроившие здесь одну из перевалочных баз.
Может быть, поселок Степной со временем прибрал бы к рукам какой-нибудь хозяин, включив здешнюю шахту в перечень «своих», эксплуатируя угольщиков и даже устроив здесь, в поселке, минимальную инфраструктуру вроде ларька с водкой, сигаретами и чипсами. Только этому помешала сама природа. Исчерпались ресурсы шахты, питавшей поселковых почти десять лет, как раз в то время, когда вкладывать деньги в маленькие шахты стало некому из-за развала советской угольной промышленности. Усилия, стоически затраченные здешними добытчиками в хронически аварийном забое, уже не окупались. Обычно всякие работы в нелегальных шахтах прекращаются после обвала. Здесь, в Степном, обвала решили не ждать. Немногочисленные семейные свернули нехитрый скарб и перебрались поближе к цивилизации. Остальные или со временем пополнили армию бродяг, или сбились в бригады, кочующие от шахты к шахте, и за копейки продолжали делать то, что делали всю свою взрослую жизнь: добывали «черное золото» на более крупных нелегальных шахтах.
О поселке забыли. Конечно же, Кондрат серьезно относился к противникам, которыми стали друзья его юности, и точно знал, что те станут его искать. Особенно Валет, парень безбашенный, но в своей неистовости последовательный. Потому, превратив Степной в свою базу, Кондрат перебирался сюда, поближе к Новошахтерску, только тогда, когда планировал очередной набег. Дольше суток он людей здесь не держал и всем кагалом тоже сюда не выдвигался, чтобы не привлекать внимания. В поселок он и его люди съезжались с интервалом в три-четыре часа. С утра заезжал авангард, что-то вроде разведки, которую обычно вел Костя Докер. Если все чисто, давали маяк второй группе. Наконец, ближе к вечеру, подтягивался с остальными и сам Кондратенко. Уходили так же — быстро, но не спеша.
Один из бойцов, Миша Летчик, окрестил этот поселок «аэродромом подскока» — так в военной авиации называют небольшую промежуточную посадочную полосу, где самолет дозаправляют, ремонтируют и обеспечивают всем необходимым для успешного продолжения боевых действий. Или же для не менее успешного выхода из боя и возвращения на свой основной аэродром. Кондрату понравилось — именно так они и действовали: взлетели, передохнули, сбросили бомбы как привет мэру, снова переждали и улетели за новым запасом бомб.
Миша Летчик, Костя Докер и рыжеволосый Степа Ржавый были самыми старшими в его команде. Летчик вообще оказался ровесником Кондратенко, правда, ходил на зону с шестнадцати лет и к тому времени, как познакомился с Сашкой, тянул третью ходку. Ржавый даже не думал над предложением Кондрата — узнав, что надо наказать стукачей, посадивших на кичу хорошего пацана, согласился моментально и даже привел с собой двоих молодых, но дерзких ребят — оба остались в заведении «У Шульца», и теперь Ржавый имел к Аркадию Поляку личную претензию. Тогда как сам Кондратенко пытался понять, что же на самом деле произошло на свадьбе и почему его задумка, успех которой был просчитан, все-таки сорвалась.