И в это время в дверях появился охранник Дима.
Чего он хотел от оставленной наедине с самой собой женщины, Марина так и не поняла. Возможно, даже вероятно, что хозяин и его гость таки договорились не устраивать аттракцион невиданной щедрости, делясь с охраной дармовыми девчонками, потому парень решил попытать счастья с бабой, этих девок доставившей. Но, увидев «очкастую», развалившуюся на диване, бледную, держащуюся за сердце, он если не перепугался, то озадачился. Ему было чуждо сострадание, однако лишние проблемы тоже не были нужны.
— Э-э, ты… вы чего? — вырвалось у охранника.
— Все в порядке. — Марина вымученно улыбнулась. — Голова закружилась. Душно тут у вас… И вообще. — Она снова попыталась улыбнуться. — Такое бывает… У женщин…
— Таблетка нужна какая-то?
— Лучше воды… Холодной…
— Понято!
Когда охранник Дима принес ей пластиковую бутылку холодной минералки без газа, Марина уже сидела ровно, выглядела лучше, даже решила закурить. И подарила парню визитку с розовым сердечком и номером телефона несуществующей службы эскорт-сервиса.
Через полтора часа, прощаясь, такие же визитки она оставила Поляку и Шеремету.
6
Утром пятого сентября Евгений Большой прилетел в Донецк.
Путешествовал налегке. Портмоне, немного наличности и банковские карточки. Легкий кожаный портфель, внутри — только ноутбук и прозрачная папка с несколькими требующими изучения документами. Обратный билет в кармане пиджака, который он уже в терминале скинул и отдал сопровождавшему его высокому парню, мастеру спорта по стендовой стрельбе Юрию Сабуру, уже полтора года бывшему с ним рядом, когда предстояли неофициальные встречи и переговоры деликатного характера.
Сегодняшнюю встречу Большой собирался провести настолько быстро, насколько это окажется возможно. Скоро начнутся серьезные политические дела, потому потерять у себя в тылу такой серьезный участок, как Новошахтерск, и вообще юго-восточный регион только из-за всплывшей вдруг старой, давно забытой, как ему казалось, истории он позволить себе не мог. Вернее, ему этого не позволят и, уж конечно, не простят. Беспредел нужно срочно прекращать самому, пока ему не приказали это сделать.
На своем месте Большой держался только из-за возможности влиять на политическую и бизнес-ситуацию юго-востока страны. Однако незаменимых нет, поэтому все-таки лучше, если замену ему искать не понадобится.
Уже пройдя «зеленую» зону и направившись к выходу, где, как он знал, ожидала машина, выделенная на этот день в его личное распоряжение по короткому звонку в один из донецких офисов, Большой вдруг остановился, не поверив своим глазам. Даже сделал шаг назад, наткнувшись спиной на Сабура, и тот, мгновенно перебросив пиджак шефа на левую руку, сунул правую за отворот своей легкой куртки, собираясь вытаскивать «стечкин». Но мужчина, пересекавший терминал по диагонали, заметил это движение и поднял на ходу руку.
— Не дрейфь, все в порядке. — Подойдя к Большому вплотную, он протянул руку и сказал: — Здорово, что ли, дядя Жираф.
— Привет, — ответил тот, а потом, словно кто подтолкнул, коротко обнял Сашку Кондрата.
Некоторое время старые друзья молча рассматривали друг друга.
— Неплохо выглядишь, — оценил Кондратенко. — Зарплату не задерживают, питание регулярное, жрачка вкусная, сауна, спортзал. Правильно?
— А как же! — в тон ему ответил Большой. — Зато ты, Александр, не меняешься. Даже не взрослеешь. Понимаешь, о чем я? Детские игры тут устроил, казаки-разбойники…
— Мы прямо тут начнем выяснять отношения? — Кондрат прищурился. — Или все-таки поедем, поздравим Валета с днем рождения? Ты подарок приготовил?
— Обязательно. А ты?
— Я сам как подарок.
— Зачем сюда приехал? Как ты вообще меня вычислил?
— Вот государственный ты человек, дядя Жираф, а неумный. Вчера вечером я тебе звонил, уточнял наши дела, ты где был?
— Дома.
— Правильно. Так ты мне и сказал. Кабы ты, брат, из поезда со мной базарил или из машины, я б услышал. Ну а раз ты никуда не выбрался вчера, но думал быть здесь сегодня, остается только самолет. Тебе личный не положен: это частная поездка. Значит, обычный, рейсовый. Девять десять — самое подходящее для тебя время. Остальные по воскресеньям не летают, брат. И потом, ты поспать мастак, хули тебе в воскресенье подрываться ни свет ни заря.
— Хорошо. — Большой признал и оценил его логику. — Допустим, я бы поднялся раньше? Есть там один рейс…
— Учтено, дядя Жираф, учтено и продумано. Мы тут с восьми утра кукуем, весь кофе выдули.
— Вы? И сколько вас?
— Нас двое, Жека. Ты тоже не сам. — Кондрат кивнул куда-то себе за спину.
— Смысл?
— Нам лучше вдвоем в те гости приехать, господин Большой. Мало ли какую подляну наши с тобой корешки захотят отколоть на этот раз. Нет меня — нет проблемы, так ведь?
Большой хмыкнул. Он, оказывается, совсем забыл стиль Кондратенко. Сейчас этот стратег просто прикроется им, и тут уж ничего не поделаешь. Самое главное — логика в его действиях таки есть, от Гусли, а особенно от Валета теперь и впрямь следует ожидать какой-то очередной глупости.
— Да ради Бога! — проговорил он. — Поехали, вдвоем даже веселее как-то. Заодно поболтаем. Давно мы, Саня, не болтали с тобой толком.
Они пошли рядом, действительно напоминая сейчас двух старых товарищей, которые давно не виделись и которым есть что сказать друг другу.
На площади перед аэропортом Большого уже ожидали. Невысокий неразговорчивый мужчина передал ему ключи от «лексуса», он тут же протянул их Сабуру, а в это время к компании присоединился Костя Докер, выполнявший сегодня при Кондрате роль телохранителя. Бандит и спортсмен смерили друг друга оценивающими взглядами, после чего Юра уселся за руль, а Большой взялся за ручку задней двери.
— Вперед, — остановил его Кондрат.
Не вступая в перепалку, Жираф пожал плечами, устроился возле водителя, а Кондратенко тут же расположился сзади, чтобы видеть его затылок. Докер сел рядом, демонстративно вытащил пистолет, положил его себе на колени.
— Не слишком? — полуобернувшись, спросил Большой.
— Нормально. С вами, дядя Жираф, это еще слабенько. Как говорил один восемнадцатилетний ворюга, лайт-вариант. Так что, двигаем?
— Поехали, Юра, — сдержанно произнес Большой.
Когда у тебя за спиной готовый к бою пистолет, чувствуешь себя не очень уютно. Подобные ощущения Евгений Большой испытывал последний раз лет десять назад.
7
Приехавших встречал Максим Неверов. Когда машина въехала во двор и остановилась у начала бетонированной дорожки, он спустился с крыльца, направился к гостям. Охранники Короб и Дима остались стоять у входа.
С Большим Неверов был знаком давно, еще когда тот стремительно переместился из бизнеса во власть. Знакомство шапочное, ни к чему не обязывающее, однако мужчины пожали друг другу руки как старые приятели, даже обменялись пустыми, но вполне дружелюбными фразами. Кондрату он просто кивнул, тот ответил и, похоже, воспринял такое отношение как должное. Пока происходил обмен дежурными любезностями, Александр стоял вроде как в стороне, но тем не менее постоянно держался за спиной Жирафа, а Костя Докер ненавязчиво оттеснил плечом Юру Сабура, заняв позицию с противоположной стороны.
Таким образом, Большой был взят в полукольцо, от внимания Неверова это не ускользнуло, и он понял: Кондратенко готов стрелять в случае хотя бы намека на изменение ситуации.
— Значит так, господа, — перешел к делу Неверов. — Все знают, для чего собрались. Ни для кого не секрет, что отношения между… хм… кое-кем из вас имеют особый характер. Я уполномочен отвечать за безопасность вашей встречи. Потому прошу сделать вот что: сейчас мы войдем в дом, охрана останется в зале на первом этаже, оружие вы все выложите на стол и отойдете от него на одинаковое расстояние. Причем я надеюсь на вашу порядочность — ни у кого не должно остаться ничего под брючинами в носках. Кстати, охранники обыщут друг друга, вы не против?
— Только пусть вот тот мент Докера не лапает, — криво усмехнулся Кондрат, кивая в сторону крыльца.
Он узнал Короба. Пятнадцать лет назад тот начинал в патрульной службе и собирал дань с женщин, работавших в киосках, натурой. Если за них пробовали вступиться мужчины, они оказывались в райотделе, где в лучшем случае им ломали ребра, в худшем — родня несла деньги, чтобы выкупить пленника.
— Его обыщет охранник господина Большого, — ответил Неверов. — По этой части больше нет вопросов? Отлично, идем дальше. Охрана остается на первом этаже. Я тоже там буду. Участники встречи поднимаются на второй этаж, в кабинет. Дальше — сами. Надеюсь, между собой вы договоритесь. Как только все закончится, можете или продолжать встречу в неформальной обстановке, или разъехаться по делам. Надумаете продолжать, вспомнив старые добрые времена, охрана останется на первом этаже, без оружия. Кто-то против?
Возражений не было, и мужчины прошли в дом.
Оружие охранники выложили на стол, вынесенный для такого случая из кухни. Большой поднял руки вверх, повернулся к Неверову спиной.
— Обыщите меня, если не доверяете.
— К вам вопросов нет, Евгений Дмитриевич. Вопросы к гражданину Кондратенко, — сказал тот.
— Почему не «господин», а сразу — «гражданин»? — Кондрат снова осклабился.
— Чтобы не называть вас товарищем.
— Понятно. — Александр без пререканий вытащил из-за спины «ТТ», засунутый за брючный пояс и прикрытый рубашкой, потом достал из кармана гладкое яичко «эргедешки», выложил свой арсенал рядом с общей кучей, картинно погрозил пальцем Неверову: — Не перепутайте потом!
После жестом пропустил вперед себя Большого, и они поднялись на второй этаж, где у широко распахнутой двери своего кабинета уже ждал Игорь Шеремет, по такому случаю даже при галстуке, хотя и без пиджака.
Взгляды его и Кондрата встретились. Валет закусил губу. На щеках Александра заиграли желваки. Молчание, хоть и было коротким, успело стать тяжелым и невыносимым. Большой даже почувствовал, как начал по непонятной причине задыхаться, расстегнул рубашку еще на одну пуговицу, обнажив золотой крестик на скромной цепочке. Это невинное движение заставило недавних врагов синхронно повернуть головы к нему и неожиданным образом разрядило обстановку.