Волосняков раскрыл лежащий на столе большой бумажник, который он вытащил из кармана бандита, и стал пересчитывать тысячные купюры. Не досчитал до конца.
– Шестьдесят с лишним тысяч… Конечно, с голоду пухнет парень… Для него это не деньги… Шестьдесят тысяч простой работяга зарабатывает за полгода…
– Это эмир Гочияев дал… – сразу сознался чеченец.
– Оплата убийства подполковника Буслаева… – сказал я.
– Это на устройство… Квартиру снять… Сразу заплатить… Мы пока у знакомых остановились… Там тесно… Всем негде жить…
– Снять квартиру, а потом уехать… – Из того же бумажника старший прапорщик извлек железнодорожные билеты – четыре штуки, со страховыми квитанциями и еще какими-то копиями. – Со всей семьей уехать…
Пленник, похоже, о билетах забыл, и их появление на свет стало для него ударом. Он опустил голову.
– Где сейчас твой эмир Гочияев? – спросил Волосняков. – Быстро… Быстро отвечай… Внятно и без нытья…
Он поднял кулак. Пленник это движение заметил и сжался.
– Повторить вопрос? – Я тоже поднял кулак.
Он сжался еще сильнее и стал похож на ребенка.
– Я не знаю, где он живет… Мы в кафе встречались… В чеченском кафе… Два раза, вчера и сегодня…
– «У горного ручья», – сказал я. – Только мне казалось, что это ингушское кафе…
– «У горного ручья»… Ингушам там нечего делать… Мне сказали, туда подойти…
– Кто сказал?
– В другом городе… Знакомые… Сказали прийти и спросить эмира Гочияева… Эмир работу даст и с квартирой вопрос решит…
– А он? – показал я на убитого.
– Он тоже… Приехал… Он не со мной… Он сам… К эмиру…
Меня, впрочем, мало интересовал второй бандит. Пусть он интересует подполковника Капустина, которому вести расследование и связывать концы с концами. Мне важно найти и выручить брата и с эмиром Шарани Гочияевым разобраться. Очень уж я человек от природы любопытный и ни за что не откажусь от мысли выяснить, за что меня стараются убить. Это, кстати, и последующие покушения предотвратит. По крайней мере, я на это надеюсь…
– Нам пора ехать… – решил я.
Пленников, однако, оставлять без присмотра неприлично. Чтобы не создавалось впечатления неуважительного к ним отношения, я решил передать их на руки Капустину, о котором вовремя вспомнил, и вытащил трубку, чтобы позвонить. И в этот момент позвонил наш командир, полковник Баргузинцев. Я снова вышел в подъезд и оставил включенным «подснежник», чтобы наш с командиром разговор был доступен Ламберту и Волоснякову.
– Андрей Васильевич, у меня к тебе просьба есть… – Полковник, верный своей манере, не спрашивал, а сразу начал с дела. Он всегда так общается.
– Слушаю, Валентин Георгиевич…
– Мне сейчас звонил начальник областного управления ФСБ генерал-лейтенант Рябушкин. Он очень просит тебя найти и спрятать поглубже, чтобы бандиты до тебя не добрались и чтобы ты не помешал им работать…
– Поздно. Мы уже увязли в бандитском болоте… Работа в самом разгаре… Это, на мой взгляд, уже достаточная причина для продолжения работы.
– Понял. Выйти безболезненно возможности нет?
– Они похитили моего брата и устроили в его квартире засаду для меня…
– Классическая «мышеловка»…
– Да. Два человека. Нас трое. Одного мы не уберегли, второго сейчас допрашиваем. Я знаю, где искать человека, который все организовал. Ты тоже про него должен слышать. Он проходит и по федеральному, и, кажется, по международному розыску. Некий эмир Шарани Гочияев…
– У меня нет сводок по розыску. Но я буду рад, если ты до него доберешься. Что с братом? Есть след?
– Есть… И упустить этот след я не могу…
– Могу тебя понять… Короче говоря, дело так обстоит… Я даю тебе полную свободу действий. У меня нет с тобой официальной связи. Хотя ты позванивай по мере необходимости, и вообще, чтобы я в курсе дела был… С ФСБ постарайся не конфликтовать. Там еще московская бригада приезжает… Я так понял, что просьба «придержать» тебя идет от москвичей… И еще… Не сильно афишируй, что тебя из отпуска отозвали… Нехорошо получится, если этот факт всплывет… Тогда твои действия можно будет рассматривать как операцию, проводимую бригадой спецназа ГРУ в противовес операции, проводимой «Альфой»…
– Я понял… Не переживай, Валентин Георгиевич. Мы будем работать аккуратно и в полной «автономке»… Но оставить брата у них в лапах я не могу, сам понимаешь…
– Понимаю… Работай…
Осмыслив ситуацию, я все же хотел позвонить Капустину, чтобы он пленника забрал, труп из квартиры брата увез, пока он вонять не начал. В такую жару процесс разложения быстро начнется. Но Капустин позвонил сам…
Я вернулся в квартиру.
Видимо, старший прапорщик допрос продолжал, потому что пленник встретил меня радостным взглядом, словно я нес ему избавление от многих бед, которыми ему грозил Волосняков.
– А за что ты Асланбека Тагиева убил? – спросил я, присаживаясь перед пленником на краешек стула и наклонившись вперед, чтобы смотреть глаза в глаза.
– Это не я… – Пленник испугался. – Это он… – И показал кивком на тело.
Но по его глазам я понял, что он не только испугался, а еще и лжет.
– Это не важно – кто… – сказал я, пока не обостряя ситуацию. – Важно – за что?
– Гочияев приказал… Эмир Гочияев… Асланбек – мент… Он приехал тебя предупредить, что тебя убить хотят…
– А вот теперь я подхожу к самому главному вопросу! За что меня хотят убить?
– Этого я не знаю… Эмиру Гочияеву так приказали… Тебя нельзя пускать в Чечню… Больше я ничего не знаю…
Теперь по его глазам я прочитал, что он говорит правду…
Подполковник Капустин почувствовал себя лучше. На Буслаева, кажется, можно положиться… Вообще-то Игорь Евгеньевич не любил перекладывать ответственные дела на других и надеяться, что кто-то другой придет и сделает за него то, что сделать необходимо. Он предпочел бы сам найти этого эмира Шарани Гочияева. Но при этом понимал и то, что подполковник Буслаев вынужден сделать это сам, поскольку брата похитили именно его, и в такой ситуации лучше Буслаева с делом никто не справится. А справившись со своим делом, Буслаев автоматически решит и вопрос безопасности семьи Капустина. Оставалось самое сложное в данной ситуации – самому не мешать спецназовцу работать и не позволить другим помешать. Вот эта, последняя задача вызывала у Капустина опасения. Но все опасения таковыми только и остаются, пока не будет каких-то конкретных действий или решений. А они будут только с приездом московской оперативно-следственной бригады.
Прежде чем доложить о результатах беседы с Буслаевым, Капустин включил компьютер и нашел в базе данных досье на Гочияева. Быстро прочитал и еще больше уверился в том, что угроза, прозвучавшая в адрес его семьи, не беспочвенная. Гочияев, согласно всем характеристикам, отличался особой жестокостью и жалости не знал. Он не пощадил даже собственного отчима, когда тот попытался противостоять ему. Не щадил своих помощников, если те смели ему возразить, хотя всегда заботился о других, кто подчинялся ему беспрекословно. И потому за Шарани многие шли до конца. По крайней мере никто не выдал его, когда на Гочияева была объявлена охота в Гудермесе, где он скрывался. Тем больше оснований у Капустина вести двойную игру. Подчиняться своему командованию, но помогать при этом Буслаеву, которому в одиночку с такой задачей справиться трудно.
Но время терять было нельзя, пора выезжать по адресу, а перед этим все же было необходимо доложить полковнику Сазонову о новом обострении ситуации. Игорь Евгеньевич взялся за телефонную трубку. В кабинете Сазонова не оказалось, не отвечал и номер в приемной. Должно быть, полковник еще не вернулся от начальника управления. И потому Капустин позвонил полковнику на мобильник, что вообще-то делал редко, только в случае крайней срочности.
– Буслаев нашелся? – без предисловий спросил Иннокентий Станиславович.
– Буслаев только обозначился, товарищ полковник, – ответил Капустин.
– Каким образом? Докладывай коротко, я в кабинете генерала…
– Мне позвонил какой-то человек от подполковника Буслаева. Сообщил, что у нас в городе работает банда под руководством эмира Шарани Гочияева, находящегося в федеральном и международном розыске. Именно эта банда и готовила покушение на спецназовца. А сейчас захватила в заложники брата подполковника. На самого Буслаева в квартире брата была устроена засада из двух боевиков. Один из боевиков убит, второй связан и оставлен в квартире. Нас просят забрать его и допросить…
– Ой-ей… Наворочал дел этот Буслаев и еще, похоже, наворочает… – проворчал полковник. – Ты спросил, как его найти?
– Так точно… Спросил… Добраться до него можно, только когда он сам пожелает, а Буслаев, кажется, не слишком желает… У подполковника нет мобильника. Буду ждать, когда выйдет на связь… А пока поеду на квартиру. Дверь оставили открытой… Боюсь, боевики могут заехать, чтобы своих проведать…
– Позвони оттуда… Мы будем ждать… – сурово приказал полковник. – Здесь, вместе с товарищем генералом… Как, говоришь, фамилия эмира?
– Гочияев… Шарани Гочияев… Я уже просмотрел его досье… Не слишком приятный тип… К нашему счастью, в боевой подготовке не слишком умелый…
– Познакомимся…
Капустин вызвал дежурную оперативную группу, еще раз проверил адрес по материалам уголовного дела и выехал. Уже на половине дороги его застал телефонный звонок с незнакомого номера.
– Слушаю, подполковник Капустин.
– День добрый, коллега… – раздался незнакомый бодрый молодой голос. – Подполковник Ларичев, оперативно-следственная бригада антитеррористического управления ФСБ России. Мне приказано связаться с вами, чтобы вы ввели меня в курс дела…
– Извините, мне дали ваш номер… Другой… У вас далеко вторая трубка?
– Под рукой… Перезвоните на нее… – согласился Ларичев, понимая, что подобная проверка необходима, и не возражая против нее.
Капустин точно номер не помнил, и потому пришлось достать из кармана листок, выделенный ему полковником Сазоновым. Карман был под бронежилетом, и добраться до него сразу было сложно. Наконец Игорь Евгеньевич набрал номер. Подполковник Ларичев ответил сразу.