Тесс посмотрела на него:
— Да, а откуда ты знаешь?
Чарли не был уверен, стоит ли признаваться. Он не хотел показаться странным, но он ведь действительно помнил каждые похороны, которые прошли здесь, на кладбище, за время его работы. Он помнил даже все надгробные речи.
— Так откуда ты знаешь о моем отце? — снова спросила Тесс. Ее голос звучал на этот раз более настойчиво.
— Я работал здесь в тот день, когда его хоронили.
— О! — Тесс наклонилась вперед и закрыла лицо руками. Потом она потерла лоб ладонями и откинула выбившиеся назад из хвоста волосы. — Господи, а я была как в тумане. Я почти ничего не помню.
Зато Чарли помнил все: и сами похороны, и то, что отец Тесс ни разу не появился на кладбище — ни в день похорон, ни позже. Правда, в этом не было ничего удивительного: многие люди решали сразу же перейти на другой уровень, даже не задерживаясь в Уотерсайде.
Чарли рассматривал лицо Тесс. Воспоминания нахлынули на него: чем-то она была очень похожа на девушку, с которой он встречался когда-то давно, когда все еще казалось возможным. В то же время она была женщиной того типа, которых он никогда не встречал здесь, на кладбище. У нее было все — успешный бизнес, тридцативосьмифутовый шлюп и эти зеленые глаза.
И все-таки… странное дело, он совсем ее не боялся. Она была гораздо более живой, настоящей и милой, чем все, с кем он познакомился за долгое время. Ощущение неловкости и страха, возникшее глубоко внутри, ему почти удалось подавить, и с каждой секундой он чувствовал себя все более уверенно.
— Знаешь, это может показаться странным, — сказал Чарли, — но мне понравились строки, которые ты тогда прочитала.
— А что я читала?
— Ну, я имею в виду стихотворение, которое ты прочитала над могилой.
— Ты его помнишь?
— Там было что-то про «вглубь за мечтой».
— Это были любимые стихи отца, — сказала она.
— Я потом нашел их в библиотеке.
После паузы он прочел:
— «И живи любовью, даже если звезды повернут вспять», — негромко повторила Тесс.
— Отличные стихи, — сказал Чарли, — но я, честно говоря, не до конца понимаю, что они означают.
— Я тоже.
Лицо Тесс смягчилось, глаза заиграли, губы изогнулись в лукавой улыбке. Она откинулась на спину и рассмеялась. Ее смех разнесся по окрестным холмам, и Чарли понял, что уже сто лет не слышал столь прекрасного звука.
Потом она перевернулась, посмотрела ему прямо в глаза и спросила:
— Ну скажи мне, Чарли Сент-Клауд. Что такой парень, как ты, делает здесь, на кладбище?
По всему выходило, что она встретила наконец парня что надо, и — чего и следовало ожидать — случилось это буквально за неделю до того, как ей предстояло покинуть родной город. В общем, все как всегда. Обычно в личной жизни у Тесс происходило одно из двух: либо она бывала одна-одинешенька, либо парни, которые ей нравились, оказывались лишним балластом. Тесс всегда хотела жить любовью, но в этом отношении звезды явно не благоволили ей, и романтики в ее судьбе, прямо скажем, было не слишком много. Во всем, что касалось сердечных дел, ей, как правило, не везло. Именно полоса неудач на личном фронте и стала одной из причин, побудивших ее уплыть отсюда за тридевять земель. Море, паруса, одиночное плавание — все это было ей понятно и служило опорой в жизни. А встречи и отношения с мужчинами лишь выбивали из колеи. Как-то так вышло, что укрощать ветер ей было сподручнее, чем приручать диких, необузданных мужчин.
И вот теперь — надо же такому случиться — она лежит на траве и ей, кажется… похоже… ну, вроде того… нравится этот парень. Странно. Она прожила в этом городе всю жизнь и вплоть до сегодняшнего дня никогда не замечала Чарли. Конечно, иногда она видела его то тут, то там, в этой синей униформе, но сам он казался довольно застенчивым, сторонился знакомств и предпочитал выбирать самые темные и пустые углы в местных барах и ресторанах. Хотя во время учебы в школе любой и каждый знал ребят Сент-Клауд. Они считались, пожалуй, самыми многообещающими во всем округе Эссекс, и это продолжалось до тех пор, пока старший не угробил младшего в автокатастрофе на мосту Генерала Эдвардса. То был несчастный случай, настоящая трагедия, и люди говорили, что Чарли от нее так до конца и не оправился.
Но вот он сидит рядом с ней, и кажется, с ним все в полном порядке. Да, конечно, он работает на кладбище, и это немножко необычно, но сам он веселый, остроумный, добродушный, да и внешне очень даже ничего — знаете, в таком простом, грубоватом стиле. У него крепкие, сильные руки и плечи, и он явно много работал сегодня с утра. Рубашка на нем влажная от пота, руки слегка запачканы землей, в волосах застряли травинки, но строки из Каммингса, черт возьми, шпарит наизусть. Была в нем какая-то мягкость и доброта. А еще Тесс нравилось, как он смотрит на нее.
— Ну, Чарли? — спросила она. — Хватит на меня пялиться, отвечай на вопрос.
Он моргнул:
— Какой вопрос?
— Что ты здесь делаешь? Почему работаешь на кладбище?
— А почему бы и нет? Гораздо лучше, чем сидеть в офисе. Я целый день на свежем воздухе, плюс я сам себе начальник и распоряжаюсь довольно большим хозяйством. Быть боссом — это занятно, разве ты не знаешь?
Он сорвал травинку, положил между ладонями и подул в узкую щель между ними. Раздался негромкий, но пронзительный и довольно странный свист, и внезапно деревья вокруг словно ожили — со всех сторон послышался птичий щебет. Нет, это уже слишком. Этот парень просто какой-то добрый волшебник на кладбище. Ему, видите ли, даже птицы подпевают.
Тесс сорвала несколько травинок и поднесла к лицу.
— Люблю этот запах.
— Я тоже.
— Его можно было бы разливать по бутылочкам и продавать.
— Для этого только нужно немножко гексанола, метанола, бутанона и…
— О’кей. Ты разговариваешь с птицами. Ты разбираешься в химическом составе трав. А ты вообще настоящий?
Чарли рассмеялся:
— Конечно. Такой же настоящий, как и ты.
Тесс рассматривала ямочку на его щеке, завиток волос, спустившийся почти к глазам, маленький шрам на голове. Нет, действительно, он настоящий. И все же в нем было что-то необычное, и ей было как-то не по себе, что он работает именно здесь — можно сказать, в преддверии загробного мира.
— А как же все эти мертвецы? Тебе не страшно?
— А что их бояться?
— Тебе совсем не страшно приходить и работать здесь каждый день?
Чарли опять рассмеялся:
— Нисколечко не страшно. Больницы и дома престарелых имеют дело со смертью. И похоронные конторы тоже. Но здесь — дело другое. Это же парк. Когда люди сюда попадают, они уже в гробах или урнах, а мы к ним никогда и не прикасаемся.
Тесс стащила резинку, стягивающую волосы, и они упали ей на плечи. Голова все еще болела, усталость и бессонная ночь давали о себе знать, но сейчас она чувствовала себя гораздо лучше — более спокойно и расслабленно. Ей нравился густой, низкий тембр голоса Чарли. Ей хотелось узнать о нем побольше, и она продолжала:
— А как же твой брат?
— Мой брат? Что ты имеешь в виду?
Внешне это было незаметно, но Тесс почувствовала, как он словно чуть отшатнулся, отодвинулся от нее.
— Он ведь похоронен здесь, правда? И поэтому ты тоже здесь?
Чарли пожал плечами.
— Это моя работа, — сказал он. — Счета оплачивать денег хватает, и уж это всяко лучше, чем сидеть в конторе или продавать страховки: понимаешь, что я хочу сказать?
Тесс посмотрела ему в глаза. Она понимала, что его ответ притворный. Это была не просто работа. Он был здесь не для того, чтобы иметь возможность оплачивать счета.
— Послушай, — сказал Чарли, — пора возвращаться к работе. Было очень приятно поболтать с тобой.
— Извини, что я полезла не в свое дело. Прости — слишком длинный язык.
— Твой язык тут ни при чем, поверь мне, — сказал Чарли. — Может, мы еще когда-нибудь поговорим с тобой.
Тесс встала и посмотрела на Чарли. Он был ростом, пожалуй, больше шести футов. Ей захотелось вытереть ему пот со лба и стряхнуть травинки с его плеч. Но бесстрашная мореплавательница вдруг растерялась и не знала, как вести себя дальше.
— Договорились, — сказала она. — Как-нибудь в другой раз.
— Кстати, желаю удачи в твоем дальнем походе, — улыбнулся Чарли.
— Спасибо, — ответила Тесс. — Надеюсь, мы увидимся, когда я вернусь.
— Когда вернешься?
— Ну, ты же сам знаешь, я уплываю через несколько дней.
Она пристально смотрела ему в лицо. Он нахмурился и вдруг удивил ее:
— Слушай, если у тебя нет других планов на сегодня, может, поужинаем вместе? Я могу рыбы нажарить.
— Ты еще и готовить умеешь?
— Так, самую малость.
Тесс не могла удержаться от шутки:
— И ты всегда знакомишься с женщинами на кладбище?
— Разумеется, только с живыми.
Тесс улыбнулась. Ей нравилось его чувство юмора, а он, видимо, понимал или же ощущал, чего ей хочется.
— Я с удовольствием, — сказала она.
— Отлично.
— Принести что-нибудь?
— Не нужно. Я все приготовлю. Ты пьешь пиво или вино?
— Сам догадайся. — Этот вопрос был не из трудных.
Он сразу спросил:
— «Сэм Адаме» подойдет?
— Вполне.
— Я живу там, рядом с рощей, — сказал Чарли, показывая на крытый тростником домик с кирпичной печной трубой, стоявший на самой опушке. — Встретимся у главных ворот. В восемь часов — тебе подходит?
— Да это же настоящее свидание.
Тесс вслушалась в эти слова — «настоящее свидание» — и не смогла удержаться от смеха. Чарли махнул ей рукой и пошел к своему трактору, оставив ее одну на холме. Последние несколько месяцев ее жизни были посвящены подготовке к регате. Она полностью отказалась от всякой светской и личной жизни. Она отвергала все приглашения куда-нибудь сходить или где-нибудь посидеть и пресекала в зародыше любые возможные знакомства. Она была последним человеком в округе Эссекс, о котором можно было бы подумать, что он идет сегодня вечером на свидание.