Первая ракета догорела и на миг снова стало темно, а затем хлопнуло, и Женя выпустила вторую. Мы замерли. Ракета стукнулась о вершину купола и ничего не произошло. Рухнув вниз она повисла на парашютике и продолжила освещать пространство.
— Вот и всё, — только и выдохнула Женя.
— Не всё. — прорычал я и рванул к ближайшей лестнице паркинга.
С ногами запитанными под завязку Лебеном я взлетел на крышу пятого этажа за рекордное время. Адские псы пока отставали. Я глянул вверх. Над нами в пять метрах был угольно-чёрный купол, тут же горела звёздочка ракетницы, а внизу бесновались собаки, врываясь в здание.
Всего пять метров. Я прислушался к своим ощущениям. Лебен выделенный клетками кипел, а по ощущениям его количество уменьшилось только на четверть.
Я аккуратно положил Женю на крышу и, встав под наивысшую точку, взял поудобнее подобранный тут же кирпич.
Прыжок вышел идеально, а после рука, накачанная Лебеном, ударила кирпичом. На мгновение ничего не изменилась, а потом раздался трек, звук лопающегося льда, купол пошёл трещинами и начал разваливаться, а псы стали исчезать один за другим. Я обессилено опустился на крышу.
— Не говори никому, — сказал я. — Пожалуйста.
Женя посмотрела на меня, на ясное светлое небо вокруг, после чего встала и пошла по мне.
— Полежи пока, — сказал я. — Ты вся изранена.
— Да ладно, — Женя шатаясь подошла ко мне и легла рядом, после чего приобняла одной рукой и положила голову мне на плечо. — Ты тоже не в лучшем виде.
Я замолчал, слабо улыбаясь, и только сейчас заметил, как она красива — светло-русые волосы до плеч, карие глаза. Улыбка…
— Спасибо Женя, — только и сказал я.
Девушка только хмыкнула и поцеловала меня в щёку.
— Тебе спасибо. Всё… Покрашу волосы в светло-розовый. Сделаю татуировку или даже две… Временные… Одену юбку выше колен или шорты. — бормотала она уткнувшись мне в плечо. — И по хер на всех. А потом… Ты говорил, что мы могли бы стать друзьями в других обстоятельствах? Они у нас будут. Я тебя не отпущу.
Я лежал, слушал её, ни о чём не думая и глупо улыбался. Это было здорово.
Внизу раздался шум, крики, вопли, топот кучи ног, а над нами разом зажужжали все дроны.
— Хм, да, — сказала Женя. — Очень хочу сейчас кое-что сделать.
С этими словами она вытянула одну руку вверх и показала на камеру «фак». Я улыбнулся и повторил её жест. Пусть Берг-Дичевский знает, что я о нём думаю.
Глава 17. Пропажа
А на крышу тем временем входила огромная куча народа — сам Действительный Статский Советник, блин, как долго выговаривать, его охрана, куча людей в военной форме, Милославский-отец, Берг-Дичевский и его верный телохранитель Чон, глава клана Арзет и несколько человек из её клана, санитары, как вишенка на торте — та самая тётка Евгении Милославской из-за которой произошла вся эта ситуация, и Максим Милославский.
Берг-Дичевский стоял так, словно проглотил лом и лишь упёр кончик трости в крышу.
— Женя! — Милославский старший решительно направился к нам. — Ты жива?! Ранена?! Женя?!
Вместе с ним подошла глава клана Арзет, глядя на неё я отметил знакомые черты лица. Так вот значит чья дочь Наталья.
— Вы можете говорить? — подошёл ближе Действительный Советник.
Берг-Дичевский тоже подошёл ближе опираясь на трость.
— Не двигайтесь, — Азат присела на корточки и засветившимися руками ощупала нас. — Лежите, вам необходим покой… Жизнь молодых людей вне опасности.
Милославский тут же склонился к дочери порываясь обнять.
— Папа, Егор, помогите мне встать, — сказала Женя хватаясь одной рукой за меня, а другой за отца.
Я поднялся. Слегка пошатывало от отката адреналина, использованных сил, и начавшей спадать анестезии. Милославский старший не задавая вопросов помог подняться дочери с другой стороны.
Женя неспешно, опираясь на нас подошла к двум родственникам, после чего попросила:
— Отпустите меня на секунду.
Я и её отец молча повиновались готовясь подхватить в случае чего. Девушка шагнула к тётке, а затем влепила ей увесистую пощёчину так, что у той только мотнулась голова. После этого она выхватила у меня из кобуры револьвер и разрядила один патрон в Максима Милославского — любителя грязных оскорблений. Выстрел девятимиллиметровой картечью сбил его с ног и повалил на крышу, обильно забрызгав всё кровью.
Женя вернула мне оружие, после чего обмякла и её отцу пришлось подхватить её.
— Егор Петрович. Пётр Игнатьевич, — сказала Женя посмотрев на нас с Берг-Дичевским. — Я приношу вам извинения за действия моего брата.
Её отец замер каменным изваянием пытаясь понять, что сейчас произошло.
— И да, папа, я проиграла, — сказала она снова. — Но даже рада этому.
— Что ж, — сухо начал Милославский. — Если моя дочь так говорит, то думаю на это должны быть свои причины. Как глава клана Милославских приношу Егору Петровичу и его отцу свои извинения.
Берг-Дичевский подошёл и встал справа от меня довольный как кот. Что он выиграл от моей победы? Чон встал слева от меня и заметив моё не лучшее состояние подставил плечо, на которое я тут же опёрся. Берг-Дичевский наконец понял, что люди кругом видят его со «своим сыном» и положил руку мне на плечо.
— Принимаю ваши извинения Павел Анатольевич, Евгения Павловна… — так же сухо ответил он.
Милославский старший посмотрел на меня.
— Гм… — откашлялся я. — Я не держу зла ни вас Павел Анатольевич, и ни на вас… Евгения Павловна.
— Полагаю о победе можно уже не говорить, — вмешался Действительный Статский Советник. — Молодым людям сейчас нужен отдых и лечение, не будем мучить их допросами сейчас.
Берг-Дичевский медленно кивнул, после чего я с поддержкой Чона и ладонью Петра Игнатьевича направился к автомобилю. Как понимаю — лечить на месте меня не будут, жаль.
Сейчас хотелось только одного — чтобы меня подлатали, заштопали (не хочу показывать свои навыки исцеления) и дали отмыться и наконец лечь и поспать. Ощущения такие, словно я несколько вагоны разгрузил.
Мы прошли в автомобиль Берг-Дичевского. Чон сел на переднее сидение, мы — на заднее.
— Говори, — посмотрел на меня Берг-Дичевский.
— Хорошо, — кивнул я. — Я когда-нибудь говорил вам что вы подлец и сволочь?
Берг-Дичевский нахмурился.
— Не зарывайся, вор, — сказал он.
— Не вор, — ответил я. — И уж точно не убийца юных девушек. Как ты там сказал? Не щади? Против тебя специально выставили слабого противника? И знать кого против меня поставили мне тоже не надо было?
Берг-Дичевский замолчал. Вместо него ответил Чон:
— Ты слишком поспешен в своих суждениях. Евгении Милославской ничего не грозило — самые опасные патроны у тебя изъяли, рядом дежурили медики Арзет, и рядом постоянно дежурили дроны с камерой. Если бы ей грозила опасность бой бы остановили. Мы ценим твоё благородство, но твой гнев не уместен.
Я помолчал желая или обматерить этого азиата или едко высказаться, но Чон высказался так, что подобрать достойный ответ не получалось.
Чон внимательно смотрел на меня в зеркало заднего вида.
— Ничего не грозило, — наконец ответил я. — Да, совсем ничего. Особенно когда нас накрыло черным куполом и появилась тьма собак.
— Вот об этом мы и хотели поговорить, — кивнул Чон. — Кто-то очень сильный и опасный вмешался в ваш поединок и применил запрещённую магию, которую не применяли более двадцати лет.
— Вот то самое покушение о котором вы говорили, и оно почти удалось, — ядовито сказал я.
— К сожалению состоялось, — кивнул Чон. — К счастью неудачно. Тот, кто его совершил должен был находиться на территории и должен был подготовить все загодя. Ты никого не видел?
— Видел, — честно ответил я.
Чон посмотрел на меня.
— Целую толпу военных и клановых, когда меня привез Сон.
Чон никак не прореагировал на мою подначку.
— Расскажи все, что происходило с того момента как начался поединок.
Я рассказал все умолчав о том, как ускорял себя и ломал купол. Рассказал только о том, что сама Евгения не знала причин нашей битвы, и возможно не ждал её отец.
— Хм… Да, — сказал наконец Чон. — Её Дед видел эту технику и многие другие… Да, кстати, а как вы сломали барьер?
— Прострелили из её пистолета, — пожал плечами я.
— Угу. С тобой ещё возможно свяжется Советник. — кивнул Сон. — Можешь рассказать ему то, что рассказал сейчас нам.
— А где Сон? — просил я.
— Сон ранен, — ответил Чон. — Сейчас он госпитализирован и получает лечение. Его сильно ранил творец барьера и его сообщники.
Плохо. Не сказать, что мы были очень большими друзьями, но Сон очень сильно помог мне за эти дни, плюс мы более или менее нормально общались.
— А что говорит Сон? — поинтересовался я.
— Сон сейчас не может говорить, — сухо оборвал меня Берг-Дичевский. — Он без сознания.
Не хило… Это кто нашёлся настолько сильный, что сумел уделать такого мастера как Сон?
На пару секунд мне стало очень некомфортно.
Чон между тем завел автомобиль и тронулся с места. Дальнейший путь до клиники мы проделали в полном молчании. Чон молча вёл автомобиль, а Берг-Дичевский угрюмо молчал. В этот раз это была не клиника Арзет, а совершенно другая клиника. Решил сэкономить на мне. Хотя с другой стороны моя единственные раны — дробь, которой я выстрелил себе в предплечье и касательное пулевое ранение.
Может есть пара ушибов или трещин в кости.
Точно так же в молчании меня выгрузили, после чего со мной отправился только Чон.
— Это клиника Козовых, — бросил через плечо Чон. — С тобой может говорить Роман или его отец. Смотри не скажи лишнего — они ничего не знают.
— Угу, — кивнул я.
А вот как раз удобный повод познакомиться с Романом. Что я о нем помню… Роман Козов, не аристократ, сын владельца частной клиники подающий надежды молодой врач-терапевт и собирается жениться на Анне, она и сама не против, отношения у молодых людей неплохие. Снежная Королева начала оттаивать.