«Успокойся. Джон. Так нужно — комендант знает слишком много секретов императора. Слишком много…»
Прошло несколько минут, но комендант не появлялся. Лейтенант Квасов дважды куда-то убегал и, появляясь вновь, уже безо всякой уверенности говорил, что комендант появится с минуты на минуту.
Безвестность угнетала императора, и он сказал:
— Лейтенант Квасов, раз нет коменданта, вы сами отведете меня в камеру к Линде Бруэс.
Квасов хотел было сказать, что без ведома коменданта это не положено, но, вспомнив, что перед ним император, с готовностью кивнул.
— Я готов, Ваше Величество! — и так щелкнул каблуками, что у Джона едва не заложило уши.
— Э… лейтенант, можете расслабиться, — сказал Джон. — Мы с вами не на официальном параде. Просто проведите меня к Линде Бруэс…
— Слушаюсь, Ваше Величество!!! — проорал лейтенант Квасов и строевым шагом пошел к первому контролю.
— Может, мне пойти с вами? — предложил Кай.
— Нет, — Джон отрицательно покачал головой, — здесь очень строго, друг мой. Режим.
Телохранитель смотрел вслед уходящему императору, и гнетущее предчувствие рисовало ему странную картину: казалось, что император уходил по длинному мосту, терявшемуся за туманным горизонтом.
Лейтенант и император исчезли за дверью, а Каи сел в машину и, повернувшись к шоферу, спросил
— Как думаешь, Гидройцер, вернемся без потерь?
Вместо ответа Гидройцер пожал плечами и задал свой вопрос:
— А правду говорят, что вы, «трехпалые», любите есть живых кошек?
Кай посмотрел в горящие искренним любопытством глаза и заговорщицким шепотом ответил:
— Это, парень, вранье. Для нас нет ничего лучше дохлой белой собаки.
— А почему белой-то? — не понял шофер.
— Традиции… — вздохнул Кай.
115
Лейтенант Квасов остановился перед дверью камеры и, развернувшись, прокричал:
— Ваше Величество, мы на месте! Джон напустил на лицо выражение любви к своим подданным и сказал:
— Спасибо, лейтенант. Можете пойти погулять.
— Я буду стоять здесь, Ваше Величество! — с готовностью подпрыгнул лейтенант.
— Гулять, Квасов… Гулять… — уже безо всякой любви добавил император, и, взглянув в злые глаза господина, лейтенант бросился бежать. Когда его топот затих в дальнем конце коридора, Джон толкнул дверь камеры и вошел внутрь.
Он не знал, что он там увидит, но предполагал, что комендант все еще не дошел до этой камеры и, конечно, не выполнил приказ императора. Теперь Джон не сомневался, что казнит коменданта замка Руш, и ему уже не было жалко этого человека.
Отодвинув в сторону занавески, Джон встал как вкопанный. На полу лежало тело полковника Зальца, а рядом как ни в чем не бывало стояла Линда Бруэс.
— А, это ты… — вскользь бросила она.
— Ты убила его… — сказал Джон.
— Иначе бы он убил меня, — ответила Линда и сделала шаг по направлению к императору.
— Стой, не подходи!
— Ну почему же, Джон? — улыбнулась Линда. — Я только вошла во вкус. Так не годится, Джон. Нельзя поручать убийства слабым людям. Ты должен это сделать сам. — Линда остановилась только тогда, когда ее обнаженная грудь коснулась императора. Джон хотел оттолкнуть Линду, но его руки наткнулись на ее горячее тело. Он отдернул их, словно его ударило током.
Линда смотрела Джону в глаза, и от этого взгляда и запаха ее теплой кожи у императора начала кружиться голова. Он собрал волю в кулак, чтобы наконец оттолкнуть Линду от себя, но в этот момент увидел лежащий на полу пистолет.
Джон рванулся и, схватив пистолет, направил его на девушку.
— Застрели меня, Джон, прошу тебя… — Глаза Линды наполнились слезами, и она медленно опустилась на колени. — Застрели, милый, застрели.
— Ты лжешь, ведьма! Ты все лжешь! — распалял себя Джон, но решимости нажать на курок у него не хватало.
«Я отдавал приказы о бомбардировках целых планет, так неужели я не смогу выстрелить один только раз выстрелить, глядя жертве в глаза?..»
— Стреляй, Джон, не мучай себя… Стреляй, а оправдание сыщешь потом… — уговаривала императора Линда, и по ее щекам текли горячие слезы.
— Ты все лжешь!.. Ты все лжешь!.. — твердил Джон как заклинание, однако это мало помогало, и пистолет в руках императора предательски прыгал.
— Когда он пришел, — заговорила Линда, словно находясь в забытьи, — то сразу сказал мне, что император приговорил меня к смерти.
— Ты все лжешь!..
Не вставая с колен, Линда подползла к императору и, взяв в руку ствол пистолета, приставила его к своему лбу.
— Стреляй, Джон. Стреляй, милый, я понимаю, что тебе трудно, но я закрою глаза.
Прошла секунда, другая. Десять секунд, но Джон не мог нажать на курок. С неожиданной ясностью император вдруг ощутил, что безумно желает эту женщину.
Джон опустил пистолет и привлек Линду к себе. Она заплакала у него на труди, и император ощутил что-то вроде счастья.
— Я люблю тебя, Джон… — прошептала Линда, опрокидываясь на спину. — Я всегда буду любить тебя.
Перед глазами Джона сверкнула ослепительная вспышка, и он понесся в черный водоворот страсти, крича и торжествуя, как дикий зверь.
Комната вращалась во всех плоскостях: брошенный пистолет, сапоги коменданта, глубокие как бездна глаза Линды и снова — крик, опустошение и падение вниз. В какой-то момент все остановилось, и Джон увидел занесенный кинжал.
«Сейчас я умру…» — успел подумать он и смиренно принял короткую боль и горечь от торжествующего смеха Линды.
116
Весть о смерти императора привела его приближенных в шок. Адмирал Сайд-Шах сидел с каменным лицом, Фра Бендрес отрешенно перебирал четки, а Пеккет, Крайс и Крылов о чем-то вполголоса совещались, сидя возле горящего камина и поочередно подбрасывая в огонь сосновые щепки.
Наконец в совещательной зале появился врач. Все присутствующие одновременно поднялись со своих мест и поспешили к нему.
— Каков результат, доктор? — спросил Саид-Шах.
— Еще два часа назад, Ваше Превосходительство, мы полагали, что причиной смерти явилась остановка сердца, но перед вскрытием на трупе открылась рана.
— Что открылось? — не понял адмирал. Другие министры тоже напрягли слух, чтобы понять, что сказал доктор.
— Это выглядит несколько необычно. И я не знаю, как это объяснить, господа министры, но на теле императора на наших глаза за несколько минут открылась рана. Глубокая ножевая рана
— Но как такое могло случиться, — недоумевал генерал Пеккет — Может быть, был впрыснут бубонный яд? Он выедает в теле человека целые полости.
— Нет-нет, господа, мы уже пригласили полицейского криминалиста, и он подтвердил, что рана была нанесена, когда император был еще жив.
Министры переглянулись Фра Бендрес покачал головой, а шеф безопасности Крылов высказал предположение:
— Какое-то секретное оружие.
— Хорошо, док, вы можете идти, — разрешил адмирал, и врач, поклонившись, покинул совещательный зал.
— А что эта… Бруэс? — обратился адмирал к Ахмету Крылову. — Что она говорит?
— Ничего не говорит. Она находится в коме и лежит в медицинском отсеке замка Руш. Все, что мы имеем, — это два мертвых тела и одно тело, пребывающее между жизнью и смертью.
— Это уже дело следствия, господа, — заметил Бертольд Крайс. — Давайте решим, что мы скажем народу.
— Народ скушает все, что ему ни подай, — отозвался Пеккет. — Меня больше интересует, что мы скажем нашим врагам и друзьям.
— Смерть императора может придать силы Промышленному Союзу, — сказал Фра Бендрес. — Через два дня назначена аудиенция послу Промышленного Союза. Он должен передать извинения за несанкционированное вмешательство в войну.
— Да, — кивнул адмирал, — все свалили на какого-то бригадного генерала, и, я слышал, его уже повесили.
Все замолчали. Пеккет вернулся к камину и как заведенный начал бросать в пламя щепки. Остальные бесцельно слонялись вдоль длинных столов.
— Стоп! — громко сказал Крайс и хлопнул себя по лбу. — Господа, кажется, я нашел выход
— Вы придумали, как мы объясним смерть императора? — спросил Саид-Шах.
— Нет, адмирал, я предлагаю сделать ставку на вашего хорошего знакомого.
— Но тогда, — заметил Пеккет, — он потребует, чтобы его короновали.
— Империи нужен живой император, — неожиданно вмешался Фра Бендрес. — Шиллер является сыном покойного Реваза Великого, это очевидно, что бы ни говорил генерал Пеккет.
— А я ничего и не говорил, просто юридически…
Адмирал Саид-Шах бросил на разведчика строгий взгляд и тот замолчат, поигрывая оставшейся в руках сосновой щепкой
— Так вот, — продолжал старый Фра, — он является сыном императора, он как две капли воды похож на императора, — тут Бендрес посмотрел на адмирала, и Саид-Шах утвердительно кивнул
— И наконец, судя по его руководящей хватке — он прирожденный лидер своей нации. Так чего же нам еще желать, господа?
— Адмирал, на вас вся надежда. Вам необходимо немедленно отправляться к… Его Высочеству принцу Эдуарду, — сказал Бертольд Крайс и обернулся к остальным коллегам.
Все одобрительно закивали.
— А если он откажется? — задал неожиданный вопрос Пеккет.
— Его Высочество не откажется, — уверенно заявил Сайд — Шах. — Он не бросит родину своих предков в такую трудную минуту.
117
В этот раз адмирал прибыл на станцию «Квадро» в адмиральском мундире и в сопровождении двух гвардейских капитанов. Адмирал Саид-Шах выступал как официальный представитель империи Новый Восток, и его воинский караван сопровождали четыре боевых крейсера.
Гости застали Эдди Шиллера за работой. Коротко кивнув адмиралу на кресла, Эдди вернулся к прерванному телефонному разговору.
— Да, майор! — кричал он. — Пусть атакуют — ничего не бойтесь, это наша территория. Передайте Голландцу, пусть разобьет их перезарядную базу! Все.
Эдди тяжело вздохнул и, повернувшись к адмиралу, улыбнулся как старому знакомому.