— Ну конечно… — улыбнулся с нескрываемым сарказмом. — Сообщите, пожалуйста, суду, почему были остановлены работы на жиле.
— На ваш род напали люди из другой страны. По нашим данным, вы нарушили границу монголов, за что они ответили именно вам. По договору вы обязаны были предоставить безопасность и обеспечить работу, — выдал майор очередную заготовку.
— Маги! — я повернулся к присяжным с возмущением в голосе. — На мой род нападали маги, господа. Кровяши, преступники в нашей стране. И что сделала СБИ? Гвардия? Жандармы?
Дал паузе повиснуть в воздухе, создавая напряжение.
— Это я у вас спросил, господин Каменев.
— Мы расследуем ситуацию, — механически ответил обвинитель.
— Ничего! — воскликнул я, разводя руками. — Спасибо! Смотрите, как у нас выходит: всё, что касается меня и что было направлено против меня и рода, расследуется — долго, упорно и тщательно. А вот моё дело уже в суде. Какая оперативность…
Присяжные зашептались между собой. Двойные стандарты были очевидны даже для непрофессионалов.
— Протестую! — вскочил майор. — Домыслы!
— Это личное мнение графа, оно бездоказательно, — добавил судья, пытаясь сгладить неловкость.
— Допустим, — согласился я с видом человека, идущего на компромисс. — Скажите мне, пожалуйста, а когда начались эти нападения, господин Каменев?
— Полтора-два месяца назад, — сухо ответил он.
— Скажите, а где я был в это время? — улыбнулся самой невинной улыбкой.
Майор понял ловушку, но было уже поздно.
— На войне и в Османской империи, — процедил сквозь зубы.
Гул раздался в зале. Присяжные переглянулись с явным неодобрением происходящего.
— Пакт о защите служащего земельного аристократа… — начал я задумчиво. — Им можно подтереться, если выставить так, что это не внутреннее нападение, а внешнее, — сдержал горький смешок. — Мы едем отдавать долг Родине, вот только почему-то она забывает выполнить свой.
— Магинский! — рявкнул судья. — Последнее предупреждение.
— Я закончил, — вернулся за стол с видом человека, сказавшего всё, что хотел.
Земельные аристократы смотрели на меня уже совершенно другими глазами. Теперь я не предатель, а парень, которого пытался раздавить коррумпированный ставленник, причём не один. На скамье обвиняемых сидел тот, кто за нарушение выторговал себе лучшую цену по жиле. А потом меня ещё и предали, пока я служил.
Шереметев одобрительно кивнул. Взгляд был такой, словно он думал: «Этот мальчишка умеет драться».
Багратион откинулся назад с заинтересованным видом. Жертва оказалась не такой лёгкой добычей, как он думал.
Нессельроде быстро что-то записывал, на его лице отразилась сосредоточенность.
Вышло очень неплохо. Наверно, не так профессионально, как у Сюсюкина, но его записи сделали работу. Если бы не он… Пришлось бы действовать по-другому.
А Каменев не собирался сдаваться. Лицо обвинителя приняло решительное выражение — время доставать тяжёлую артиллерию.
— Граф Магинский, — подошёл ко мне с новой папкой, тщательно скрывая злость. — Скажите, что это за документ?
Он протянул бумагу. Я пробежался по ней глазами и сразу узнал. Это…
— Мирный договор между нашей империей и Османской, — ответил и удивился. — Ваша честь, мы же вчера выяснили, что это гражданский суд, а не военный.
— Так-то оно так, — улыбнулся майор с хищным блеском в глазах. — Вот только вы потребовали суда равных. Вы военный, присяжные военные, я и мой помощник — тоже, даже наш уважаемый судья. Так что…
— Суд равных, если он для военного земельного аристократа, может стать военным не по сути, а по рассмотрению фактов, — дал комментарий мужик в мантии.
Ловушка. Красивая, изящная ловушка. Я сам попросил суд равных, теперь они могут рассматривать военные аспекты моего дела.
— Вы его подписали? — уточнил Каменев, держа документ так, чтобы все видели.
— Нет. Султан и наш император. Я лишь был дипломатом и доставил документ.
— Хорошо, — кивнул майор, в его голосе появились торжествующие нотки. — Скажите, что вы получили после подписания этого важного мирного договора? Молчите?.. Ну что ж, я отвечу за вас. Капитан Магинский стал графом. Ему пожаловал титул за заслуги перед страной сам князь Ростовский. Высокая честь для провинциального барона, не находите? Снова милость от нашего императора. Но вам стало этого мало? Правильно, граф?..
Все уставились на меня. Атмосфера в зале изменилась мгновенно. Недавнее сочувствие присяжных испарилось, как утренний туман.
Шереметев выпрямился, его лицо окаменело. Графский титул за дипломатию, когда он проливал кровь на полях сражений за гораздо меньшие награды?
Багратион сжал кулаки. В его холодных глазах появился знакомый блеск — так он смотрел на мятежников перед казнью.
Нессельроде отложил ручку. Лицо аристократа исказилось гримасой отвращения. Покупка титулов — вещь для него неприемлемая.
Так вот что вы, суки, придумали! Но ничего, я подготовился к этому моменту ещё на фронте.
— Султан пожаловал мне титул бея, жену-турчанку и земли, — ответил спокойно, глядя Каменеву прямо в глаза.
Гул в зале стал оглушительным. Присяжные переглянулись с нескрываемым ужасом.
— Представляете, — начал обвинитель, делая паузу и обводя присутствующих торжествующим взглядом, — враг жалует дипломату… — ещё одна пауза. — Нужно было что-то предложить взамен. Не находите? Может быть, предательство Родины?
— Протестую! — повысил я голос. — Домыслы!
— Принимается, — нехотя согласился судья.
Но было уже поздно — зерно сомнений посеяно. Присяжные смотрели на меня, как на прокажённого.
— Так за что вы это получили? — начал давить майор, чувствуя преимущество.
— Это секретная информация, — хмыкнул я. — Задание генерала Ростовского.
— Правда? — поднял бровь Каменев с издевательской улыбкой. — Как удобно. Вот только при дворе не поверили в эту чушь! И вы знаете что, Магинский?
— Что? — улыбнулся, стараясь скрыть нарастающее беспокойство.
— За сговор с вами и султаном князь Ростовский… — майор сделал драматическую паузу. — Он больше не генерал южной армии. Император пощадил своего брата, но звание тот своё потерял. Двор не принял его попытки оправдать провал войны, как и документы о вашей секретной операции. Вот решение!
Каменев тут же отдал документ земельным аристократам и судье. Бумага переходила из рук в руки, каждый читал внимательно.
Шереметев побледнел. Руки дрожали, когда он держал документ. Опала генерала Ростовского — это крах для всей южной армии.
Багратион читал молча, но его лицо становилось всё мрачнее, а в холодных глазах плясали огоньки ярости.
Нессельроде покачал головой с отвращением. Аристократические принципы не позволяли принять предательство в любом виде.
Удар оказался смертельным. Ростовский был моей главной опорой, человеком, который мог подтвердить правдивость моих слов. Теперь его мнение ничего не стоит.
— Что ж у нас выходит, граф Магинский? — прошёлся по залу обвинитель с торжествующей улыбкой. — Титулы, земли, жёны от врага. Случайность? Секретный план? Всё намного проще…
Остановился он прямо передо мной, наклонился так близко, что я почувствовал запах его одеколона.
— Вы сами организовали покушения на свой род. Чтобы остановить добычу кристаллов и потом с помощью связей князя Ростовского и вашего титула и земель переправлять их врагу?
Тишина. Звенящая, оглушительная тишина.
Меня уже просто прожигали глазами. Земельные военные аристократы смотрели, как на предателя и врага. Как на человека, который продал Родину за чужие титулы и женщин.
Шереметев сжал зубы так сильно, что скрипнули челюсти. Его шрам побелел на покрасневшем от ярости лице.
Багратион привстал, и рука инстинктивно потянулась к сабле. Только железная дисциплина удерживала его от немедленной расправы.
Нессельроде отодвинулся от стола, словно моё присутствие оскверняло воздух. Лицо аристократа выражало такое презрение, что становилось больно смотреть.
Игра окончена? Каменев выиграл? Он превратил меня из пострадавшего в предателя, из жертвы — в преступника. Мастерски, профессионально, безжалостно.
Все мои аргументы, вся логика защиты рухнули под весом одного простого факта — я получил награды от врага.
В зале повисла атмосфера, которую я знал. В прошлой жизни она часто возникала после того, как моя страна захватывала другие. Присяжные были готовы вынести приговор прямо сейчас, без дальнейших разбирательств.
Каменев торжествовал. Его план сработал идеально. Сначала дать мне возможность выступить, завоевать симпатию присяжных, а потом одним ударом всё разрушить.
Судья поднял молоток, готовясь закрыть заседание. На его лице читалось удовлетворение: дело решено, справедливость восторжествовала.
Но в этот момент… Дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену. Звук эхом прокатился по залу, заставив всех вздрогнуть.
— Прошу остановить слушание! — прозвучал хриплый, но решительный голос.
Все взгляды устремились ко входу. На пороге стоял человек, больше похожий на живого мертвеца.
Это был Сюсюкин… С перебинтованной головой и лицом, слившимся в один сплошной синяк. Левый глаз заплыл, правая рука висела на перевязи. Костюм изорван, ботинки в грязи. Но он стоял. И в его глазах пылал огонь, который не могли погасить никакие травмы.
— Я адвокат подсудимого, — прохрипел Эдуард Эдикович, делая шаг в зал, — и слушание без моего присутствия считается незаконным!
Каменев побледнел, как полотно. Его торжествующая улыбка сползла с лица, словно её стёрли тряпкой.
Судья выронил молоток. Звон металла о дерево разнёсся по мёртвой тишине зала.Присяжные замерли, уставившись на призрак, ворвавшийся в их размеренный мир.
Сюсюкин сделал ещё шаг, пошатнулся. Портфель выскользнул из его руки и упал на пол с глухим стуком. А потом он сам рухнул лицом вниз.
Глава 11
В зале повисла тишина. Судья, присяжные, обвинители, я — все мы несколько мгновений просто смотрели на Сюсюкина.