Я кивнул:
— Меня пытались убить по дороге в Бахчисарай, потом на корабле, дальше — в тюрьме султана. После вызов на дуэль бросил нишанджи.
— И что случилось с отцом вашей жены? — поднял брови Сюсюкин.
— Он мёртв.
В зале раздался шум.
— Вы его убили?
— Нет, — мотнул головой. — Я дипломат, просто выиграл дуэль и всё, отстоял честь страны. А прикончили его свои.
— Хм… — сделал задумчивый вид мой адвокат. — Оказывается, нишанджи был в опале, свои же от него избавились, и вы получили в жёны девушку, которая уже ничего из себя по факту не представляла?
— Получается так, — кивнул я.
— Турки нарушили дипломатическую неприкосновенность?
— Грубо нарушили. Это могло сорвать все переговоры.
— И что вы потребовали в качестве компенсации?
— То, что и получил. Титул, земли, жену.
Сюсюкин подошёл к столу обвинения:
— Господин Каменев, вы когда-нибудь занимались дипломатией?
— При чём тут это? — буркнул майор.
— При том, что в дипломатии действует простое правило: за нарушения нужно платить. Граф потребовал компенсацию и добился её. Это не предательство, а профессионализм.
Адвокат повернулся к присяжным:
— Но давайте посмотрим глубже. Магинский мог потребовать деньги, мог потребовать драгоценности, мог потребовать что угодно. А что он выбрал?
Пауза.
— Земли на границе. Самые опасные, самые уязвимые земли. Зачем?
Сюсюкин подошёл ко мне:
— Граф, объясните суду ваши мотивы.
— Я хотел создать буферную зону, — ответил на вопрос. — Место, где наша армия могла бы закрепиться в случае войны. Плацдарм для наступления или бастион для обороны.
— То есть вы думали о будущих интересах империи?
— Только о них.
— Даже когда выбирали жену?
Вопрос прозвучал неожиданно, я на секунду замешкался.
— Брак с дочерью нишанджи, пусть и мёртвого, — это политический союз, — сказал в ответ. — Гарантия того, что турки не нападут на мои земли внезапно.
— А значит, и на всю границу империи, — подхватил Сюсюкин. — Очень дальновидно.
Он снова обратился к присяжным:
— Господа, перед вами человек, который каждое своё действие подчинил интересам государства. Получил земли — разместил там армию. Женился — обеспечил безопасность границы. Получил титул — использовал его для укрепления позиций России.
Каменев не выдержал:
— Это всё красивые слова! Но факт остаётся фактом: он получил награды от врага!
— А вы получали награды от императора? — спросил его Сюсюкин.
— Конечно!
— За что?
— За верную службу!
— А граф получил награды от султана за что?
— За… — Каменев запнулся.
— За то, что сумел заставить врага платить за свои ошибки! — закончил адвокат. — За то, что превратил дипломатический скандал в стратегическое преимущество для нашей страны.
Сюсюкин начал ходить по залу, как лектор перед студентами:
— Господа присяжные, давайте разберём ситуацию по порядку. Граф отправился к туркам для переговоров, турки попытались его убить. Это casus belli, повод для войны.
Он поднял палец:
— Но Магинский не стал рвать переговоры, не стал требовать возмездия. Вместо этого он сумел превратить нарушение в выгоду для России.
Второй палец:
— Получил от врага земли и немедленно создал из них русскую крепость.
Третий палец:
— Женился на дочери султана и обеспечил дипломатические гарантии безопасности.
Сюсюкин опустил руку:
— Это называется предательством? Или блестящей дипломатией?
Шереметев кивнул — едва заметно, но я это увидел. Багратион тоже выглядел задумчивым. Нессельроде что-то записывал.
— Но обвинение утверждает, — продолжал адвокат, — что граф действовал в сговоре с генералом Ростовским, что они вместе предавали интересы империи.
Сюсюкин усмехнулся:
— Интересно. А кто дал графу задание ехать к туркам? Кто поручил ему вести переговоры?
— Генерал Ростовский, — нехотя ответил Каменев.
— Точно. И когда граф вернулся с результатами, кто первым доложил императору о достигнутых договорённостях?
— Тоже Ростовский.
— А кто рекомендовал графа к награде за успешную дипломатическую миссию?
— Ростовский, — процедил майор сквозь зубы.
— Странные предатели, — покачал головой Сюсюкин. — Сначала выполняют задание командования, потом честно докладывают о результатах, а после представляют подчинённого к награде. Где тут предательство?
Он подошёл к столу обвинения:
— Господин Каменев, вы сказали, что генерал Ростовский лишён звания. А за что именно?
— За связи с врагом! — рявкнул майор.
— Конкретнее. Какие именно связи? Какие нарушения?
Каменев замолчал. Сюсюкин ждал.
— Отвечайте! — потребовал адвокат. — За что лишили звания героя Отечества?
— Я… Я не знаю подробностей, — пробормотал майор и чуть улыбнулся, как будто, что-то скрывал.
— Не знаете? — Сюсюкин изобразил удивление. — Тогда на основании чего вы утверждаете о его предательстве?
— Это… Это государственная тайна!
— Удобно, — кивнул адвокат. — Обвиняете человека в измене, но доказательства засекречены. А может, их просто нет?
Сюсюкин повернулся к присяжным:
— Господа, я утверждаю, что генерал Ростовский стал жертвой дворцовых интриг, что его убрали не за предательство, а за успех. За то, что сумел закончить войну с минимальными потерями.
Он сделал паузу:
— И графа Магинского тоже пытаются убрать за успех. За то, что сумел превратить поражение в победу.
— Протестую! — вскочил Каменев. — Это домыслы!
— Принимается, — кивнул судья. — Защита, придерживайтесь фактов.
— Хорошо, — согласился Сюсюкин. — Тогда факты.
Он подошёл ко мне:
— Граф, скажите честно, вы когда-нибудь передавали туркам секретную информацию?
— Никогда.
— Получали ли от них деньги или ценности за какие-либо услуги?
— Нет.
— Действовали ли против интересов Российской империи?
— Ни разу.
Сюсюкин повернулся к залу:
— Вот они — факты. Граф служил честно, воевал храбро, вёл переговоры успешно. И что получил в награду? Обвинение в измене!
Адвокат подошёл к присяжным:
— Господа, если мы осудим человека за то, что он слишком хорошо служил Отечеству, то кто захочет служить вообще?
Вопрос повис в воздухе, присяжные переглядывались. Атмосфера в зале изменилась.
Каменев понял, что теряет инициативу, вскочил со своего места:
— Это всё слова! — выкрикнул он. — Где доказательства верности? Где гарантии того, что Магинский не предаст?
Сюсюкин улыбнулся:
— Доказательства? Пожалуйста.
Он подошёл к своему столу, взял папку:
— Граф, сколько русских солдат сейчас находится на ваших турецких землях?
— Около восьмисот человек.
— Кто их командир?
— Полковник Соколов, назначенный генеральным штабом.
Это мне сообщил князь.
— Кто снабжает их провиантом и оружием?
— Я. За свой счёт.
— Сколько это стоит в месяц?
— Около пятидесяти тысяч рублей.
Это тоже уже всё провернули. Информация, что мне будут платить за размещение войск, засекречена.
Сюсюкин повернулся к присяжным:
— Господа, вы слышали? Граф содержит русский военный гарнизон за собственные деньги. Это поведение предателя?
Шереметев покачал головой. Багратион что-то пробормотал себе под нос. Нессельроде записал цифру.
— У меня больше нет вопросов к графу, — объявил Сюсюкин. — Но есть вопросы к обвинению.
Он повернулся к Каменеву:
— Господин майор, а вы сами воевали с турками?
— При чём тут это?
— Отвечайте на вопрос.
— Нет, не воевал.
— А участвовали в дипломатических переговорах?
— Тоже нет.
— Тогда на основании чего вы судите о действиях графа?
— На основании фактов!
— Каких именно? — Сюсюкин достал блокнот. — Назовите хотя бы один факт, доказывающий измену.
Каменев молчал.
— Не можете? — адвокат закрыл блокнот. — Тогда о чём речь?
Он обратился к судье:
— Ваша честь, обвинение не представило ни одного доказательства вины подсудимого. Всё строится на домыслах и предположениях.
— Возражение! — крикнул Каменев. — Факт получения наград от врага говорит сам за себя!
— А факт размещения русских войск на этих землях о чём говорит? — парировал Сюсюкин.
Майор снова замолчал. А адвокат подошёл к присяжным:
— Господа, защита утверждает: граф Магинский не только не предавал Россию, но и служил ей сверх всякой меры. Рисковал жизнью, тратил состояние, жертвовал личным счастьем — всё ради блага империи.
Он сделал паузу:
— И если мы накажем такого человека, то пошлём сигнал всем остальным: не служите слишком хорошо, не рискуйте слишком много, не добивайтесь слишком больших успехов, а то объявят предателем.
Сюсюкин вернулся к своему столу:
— У защиты больше нет вопросов.
Зал гудел. Настроение изменилось кардинально — теперь многие смотрели на меня не как на предателя, а как на героя. Но я знал: это только начало. Главные козыри у нас ещё впереди.
Каменев поднялся со своего места. Лицо его было красным от злости. Майор понимал: защита переворачивает дело с ног на голову. То, что час назад выглядело как предательство, теперь походит на героизм.
— Всё это красивые слова! — выкрикнул он. — Но факты остаются фактами!
Обвинитель подошёл к своему столу, схватил папку с документами. Руки его дрожали от ярости.
— Граф Магинский получил награды от врага! — продолжал он, размахивая бумагами. — Это неоспоримый факт! И никакие оправдания не изменят сути. Никто не получает награды от врага. Только предатель и тот, кто продался. Этот факт известен всем. Тем более турки никогда просто так не пошли бы на такое.
Сюсюкин слегка поморщился. Я заметил это. План шёл не совсем гладко, Каменев всё-таки сумел частично восстановить позиции.
— Господа присяжные, — майор обратился к военным аристократам, — не дайте себя обмануть красноречием защиты! Измена остаётся изменой, какими бы словами её ни прикрывали. У кого ещё из военных в нашей стране есть награды от врагов? Вы знаете, я проверял всю ночь — от рядового до генерала. Хотите услышать ответ?