В восьмом вагоне произошла заминка. Очередной ублюдок оказался не только наглым, но и умным. Он взял в заложники старика с тростью.
— Стой! — закричал бандит, прижимая нож к горлу деда. — Ещё шаг, и старичок отправится к праотцам!
Дед дрожал от страха. Кожа на его шее была натянута, под лезвием проступила тонкая красная полоска.
— Отпусти оружие! — приказал преступник и, когда понял, что у меня ничего нет, то неуверенно продолжил: — Чемоданы тоже!
Я усмехнулся, поставил багаж на пол. Поднял руки, изображая капитуляцию. Грабитель расслабился, решив, что взял верх.
Ядовитый шар размером с яблоко материализовался за его спиной. Зелёная сфера бесшумно коснулась шеи бандита. Мужик захрипел, выронил нож, начал биться в конвульсиях.
— Простите, — сказал я деду, подхватывая его под руки. — Сейчас всё будет хорошо.
Старик кивнул не в силах произнести ни слова. Руки тряслись, как осиновые листья.
А моя зачистка тем временем подходила к концу. О, вагон-лазарет. Дошёл до знакомого места.
Доктор валялся без сознания возле опрокинутой медицинской тележки. Нос сломан, и, судя по всему, ещё голову пробили. Кровь засохла на седых волосах тёмными корками, стекла по лицу и впиталась в воротник белого халата. Дыхание его было поверхностным, прерывистым, грудь едва поднималась.
А вот медсестра… Здесь грабители решили зайти чуть дальше, чем нужно. С Мирославы уже содрали халат. Белая ткань лежала клочьями на полу лазарета. Одежду просто разорвали пополам, не утруждая себя расстёгиванием пуговиц. Девушка съёжилась в углу между медицинскими кушетками, пытаясь прикрыться руками.
На ней остались только кружевные трусики — тоненькие, почти прозрачные, нежно-розового цвета. Они едва прикрывали самое интимное, ленточки на бёдрах казались готовыми порваться от малейшего движения. И лифчик из того же комплекта — кружевной, с маленькими атласными бантиками.
Её тело было именно таким, как я представлял под строгим медицинским халатом. Небольшая, но красивой формы грудь приподнималась от частого дыхания. Соски проступали сквозь ткань лифчика. Тонкая талия переходила в округлые бёдра. Длинные стройные ноги были сжаты вместе, колени прижаты к груди.Кожа бледная, с россыпью золотистых веснушек не только на лице, но и на плечах, ключицах. Даже на груди виднелись мелкие точечки. Рыжие кудри растрепались, рассыпавшись по голым плечам.
Мирослава пищала, прикрывала одной рукой грудь, другой пыталась натянуть трусики, которые сползли вниз. Зелёные глаза были полны ужаса, слёзы текли по веснушчатым щекам.
— Пожалуйста! — шептала она. — Не надо… Я ничего плохого не делала…
Один из людей в чёрном уже начал спускать штаны — парень лет тридцати, грязный, немытый. Мужик тяжело дышал от предвкушения, облизывал потрескавшиеся губы.
— Сейчас мы тебе покажем, красотка, — хрипло произнёс он. — Будешь кричать от удовольствия.
Второй грабитель держал девушку за руки, не давая закрыться. Парень лет двадцати пяти, с жестоким лицом и маленькими злыми глазками. Его пальцы впивались в тонкие запястья Мирославы, оставляя красные отметины на белой коже.
— Давай быстрее! — торопил он напарника. — А то кто-нибудь помешает.
— Никто не помешает, — усмехнулся первый, стягивая штаны полностью. — Доктора вырубили, пассажиры в панике. Можем развлекаться, сколько угодно.
Он наклонился к девушке, потянулся грязной рукой к её лифчику. Пальцы дёрнули за бантик, ткань начала расползаться.
— Нет! — вскрикнула Мирослава, пытаясь вырваться.
— Тихо, зайка, — прошипел мужик. — Сейчас тебе понравится.
Вторая рука потянулась к трусикам, зацепила тонкую ленточку на бедре, начала тянуть вниз.
— Ну что за манеры? — произнёс я, входя в лазарет с чемоданами в руках.
На меня обернулись. Первый грабитель — тот, который пытался раздеть Мирославу, замер с рукой на её трусиках.
— Кто такой? — огрызнулся он.
Второй, державший девушку, сощурился, оценивая угрозу. Заметил мою странную экипировку — чемоданы и простыню вместо одежды.
— Какой-то псих, — решил он. — Убей его быстро.
Старший дёрнулся в мою сторону, пытаясь натянуть одежду на ходу. Штаны путались в ногах, мешая двигаться.
В следующую секунду шип льда пробил ему голову. Вошёл в левый глаз, прошёл сквозь мозг и вышел через затылок. Тело тут же упало на медицинские инструменты, опрокинув поднос с хирургическими ножами. Металл зазвенел о пол.
Дурак со спущенными штанами отпустил Мирославу и попытался убежать, но споткнулся о собственную одежду, полетел вперёд. Вышло так себе. Тут же упал.
Мирослава схватила со столика скальпель, лезвие блеснуло в свете лампы. Девушка метнулась к упавшему грабителю и резким движением перерезала ему глотку. Кровь хлынула фонтаном. Артерия была рассечена глубоко и точно — профессиональный разрез. Грабитель забился в конвульсиях, хватаясь за рану.
«Нож» тут же упал из руки девушки. Она затряслась, глядя на то, что сделала. Мирослава стояла почти голая, забрызганная кровью, с остекленевшими от ужаса глазами.
Грабитель ещё был жив, но умирал — хрипел и булькал, пытаясь вдохнуть воздух через разорванное горло. Пальцы скользили по полу, оставляя кровавые следы. Девушка смотрела на всё это, и её колбасило. Руки дрожали, зубы стучали. Она уже забыла про свою частичную наготу, просто стояла и пялилась на умирающего мужчину широко распахнутыми зелёными глазами.
— Я-я… — шептала Мирослава дрожащими губами. — Он-он… Я его убила…
Шип закончил мучения грабителя. Лёд пронзил сердце, мгновенно остановив агонию. Тело тут же обмякло, перестав биться.
Я поставил чемоданы возле входа, взял с одной из медицинских кроватей чистую простыню. Тряхнул, разворачивая материю. Подошёл к медсестре и прикрыл её наготу. Кожа девушки была холодной от шока и страха, мурашки покрывали руки и плечи. Она не сопротивлялась, когда я укутывал, словно не чувствовала прикосновений.
— Помоги доктору, — кивнул на лежащего без сознания мужика.
Олег Семёнович всё ещё дышал, но состояние его было тяжёлым — кровь продолжала сочиться из раны на голове.
— Ш-ш-ш-что? — у Мирославы был шок.
Слова не доходили до сознания. Девушка продолжала пялиться на труп грабителя не в состоянии отвести взгляд от кровавого месива. Губы шевелились беззвучно, будто она пыталась что-то сказать.
Тряхнул её за плечи. Несильно, но ощутимо. Вроде взгляд стал более осмысленным, зрачки сфокусировались на моём лице.
— Соберись! — повысил голос. — Доктору нужна помощь!
Мирослава моргнула несколько раз, словно просыпаясь. Покачала головой, разгоняя ступор.
— Да… Да, конечно, — прошептала она. — Олег Семёнович…
Девушка неуверенно подошла к врачу, простыня волочилась по залитому кровью полу. Присела рядом, начала ощупывать пульс на шее.
Я направился дальше. Грабителей оставалось совсем немного. Последние три вагона почистил быстро.
В предпоследнем обнаружил женщину с ребёнком. Девочка лет пяти прижималась к матери, плакала от страха. Мать пыталась успокоить дочь, но сама была на грани истерики.
— Мамочка, я боюсь, — всхлипывала малышка.
— Не бойся, солнышко, — гладила её по голове женщина. Потом перевела взгляд на меня. Я кивнул, и она облегчённо выдохнула.
Добрался до головного вагона, постучал в дверь кабины машиниста. Тяжёлая металлическая дверь была заперта изнутри. За ней слышались приглушённые голоса — кто-то говорил спокойно, размеренно.
Подождал, но никто не ответил. Ещё постучал, на этот раз сильнее — костяшки больно ударились о железо.
— Минуточку! — отозвался изнутри вежливый голос с лёгким акцентом. — Сейчас открою!
Дверь отворилась. Меня не втолкнули внутрь силой — просто пригласили войти жестом, словно в гостиную аристократа.
— Прошу, прошу! — произнёс учтиво мужчина в безупречном костюме.
Я зашёл в кабину. Машинисты лежали связанные на полу, вроде бы живые. Рядом валялся помощник машиниста, тоже спящий. А возле пульта управления стоял ещё один мужик — совершенно не похожий на остальных грабителей.
Мужчина лет сорока с тоненькими усиками, смазанными какой-то блестящей субстанцией, чтобы они завивались на концах. Волосы зачёсаны назад и тщательно уложены. Цепочка часов тянулась через карманы элегантного пиджака из дорогой ткани. На носу поблёскивало пенсне в золотой оправе.
Костюм был сшит по фигуре у хорошего портного — никаких складок или неровностей. Туфли начищены до зеркального блеска. Даже запонки на манжетах выглядели дорого — золото с небольшими изумрудами.
— Прошу прощения за беспокойство, — кивнул он учтиво, словно извинялся за опоздание на светский приём. — Я уже заканчиваю свои дела и скоро покину состав. Вы не против, если мы не будем с вами сражаться?
Мужчина говорил тоном, которым обычно обсуждают погоду или театральные премьеры. Никакой агрессии, никакой грубости — сплошная вежливость.
— Судя по тому, что наблюдал через… — он изящно поправил пенсне. — Я вам не соперник.
Обратил внимание, что его очки слабо светились изнутри. Артефакт, значит. Магический предмет для оценки силы противника или что-то в этом роде.
— Боль не переношу от природы, да и не хочу пачкать одежду, — продолжил мужчина, отряхивая невидимую пылинку с рукава. — Что скажете на это?
Я поставил чемоданы на пол кабины.
— Цель нападения? — задал вопрос, изучая странного собеседника. — Почему именно сейчас?
На руке сформировались маленькие шипы льда. Метнул их в головы машинистов, чтобы они окончательно вырубились и не слушали разговор.
— Хм… — чуть склонил голову мужик, наблюдая за моими действиями с любопытством учёного. — Интересно… Для начала разрешите представиться.
Он сделал подобие реверанса — изящно, по всем правилам светского этикета: одна нога назад, лёгкий наклон корпуса, рука к сердцу.
— Меня зовут Клаус Себастьян Бах, — произнёс торжественно. — К вашим услугам, господин…
— Магинский, — ответил я. — Граф Магинский.