Сдержался пока. Сука! Сука! Управлять организмом стало в несколько раз сложнее. Эмоции накатывали волнами — то ярость, то паника, то желание заплакать от бессилия. Это просто… просто… Подростковые гормоны. Они бушевали в крови, как ураган. Воспоминания о собственной юности во дворце всплывали сами собой. Те же приступы необъяснимой злости, те же перепады настроения. Только тогда мне их выбивали розгами и холодной водой.
Стоял и дышал, чтобы успокоиться. Вдох-выдох. Медленно. Считал до десяти. Техника, которой меня научили воспитатели. «Эмоции — враг разума, Павел. Контролируй их, или они уничтожат тебя».
Зал для фехтования во дворце. Высокие окна, паркетный пол, стеллажи с деревянными мечами. Мне тринадцать лет, и я пытаюсь отразить атаку наставника. Капитан Левшин — бывший гвардеец с лицом, изрезанным шрамами.
— Защита, сопляк! — рычит он, обрушивая удар за ударом.
Деревянный меч в моих руках кажется неподъёмным. Мышцы горят от усталости, пот заливает глаза. Но останавливаться нельзя.
Промах. Клинок наставника врезается мне в рёбра. Боль пронзает тело, дыхание перехватывает. Падаю на колени.
— Поднимайся! — орёт Левшин. — Враг не будет ждать, пока ты отдышишься!
В углу зала стоит граф Святополк-Мирский, молча наблюдает. Его лицо — каменная маска: ни сочувствия, ни жалости.
— Ещё раз, — говорит он спокойно. — И ещё. Пока не научишься драться, как король.
И запах. У детского тела другой запах. Меня чуть не стошнило от осознания. Я снова ребёнок, снова слабый и беспомощный.
Подошёл к Алмазову и пнул козла ногой. Он простонал. Наклонился и вмазал ему пощёчину. Рука была слабая, детская, удар получился несерьёзный. Ещё одну, ещё. Блин, как же приятно. Хоть что-то, пусть несильно, но всё же удовлетворение от процесса оставалось.
— А-а-а, — простонал мужик.
Он медленно открыл глаза и уставился на меня. Мутный взгляд стал фокусироваться. На его роже постепенно расцветала улыбка, взор стал более осмысленным.
Алхимик вскочил, как ошпаренный.
— Чудо! — воскликнул Алмазов, оглядывая меня с ног до головы. — Я превзошёл себя…
Кабинет выглядел, как поле битвы. Разбитые колбы, разлитые зелья, книги, разбросанные по полу. В воздухе витали клубы разноцветного дыма — остатки неудачного эксперимента. На стенах висели диаграммы человеческого тела, схемы магических каналов. В углу пузырилось что-то зелёное в огромной реторте. По трубкам стекала жидкость всех цветов радуги. Запах стоял едкий — смесь серы, трав и чего-то сладковато-тошнотворного.
— Исправь! — приказал ему.
— Что? — удивился он, поправляя сбившийся набок халат. — Нет! Это же… уникально. Ваша кровь… Я знал! Сделал невозможное, расширил границы.
Алмазов запрыгал по кабинету, как ребёнок в кондитерской лавке. Хватал склянки, рассматривал записи, что-то быстро черкнул пером в толстом журнале.
— Вы понимаете? — горели его глаза. — Я смог не просто изменить внешность, а изменил само время! Повернул биологические часы назад! Это переворот в алхимии!
— Вы боитесь боли? — уточнил я, сжимая маленькие кулаки.
— Что? — удивился мужик, не отрываясь от записей. — Конечно, как и любой нормальный человек. А что?
— Значит, я ненормальный, — оскалился.
Ударил ногой ему в промежность, попал. Аж от души отлегло. Алмазов схватился за пах и скрючился. Пытался вздохнуть и шипел, как проткнутый мех.
С колена вмазал ему в нос. Хрустнуло, но не сломал. Физическая сила упала настолько, что даже такой удар не причинил серьёзного вреда.
— Собака сутулая! — сжал кулак.
И как мне теперь воевать? С такой силой меня любой охотник первого ранга разорвёт голыми руками. Скрипел зубами и сдерживал долбаный организм подростка, эмоции снова поднимались волной.
— Магинский! — поднял руку алхимик, отплёвываясь кровью. — Хватит! Прошу!
— А чего? — склонил голову, изображая невинность.
— У меня ещё никогда не получалось… — сжимал он ноги, постанывая от боли. — Я мог изменить пол, внешность, но не создавал подростков. Это же революция! Понимаете? Теперь от клиентов отбоя не будет.
Удар носком в нос. Кровища хлынула потоком. Как же хорошо.
Алмазов отлетел. Попытался встать, опираясь на стену. Лицо перекосилось от боли, но глаза светились фанатичным восторгом исследователя.
— Обычно зелье только меняет внешние признаки — кожу, волосы, черты лица. Но ваша уникальная кровь… Она вступила в реакцию с основными компонентами. Произошла полная биологическая трансформация!
— Правда? — моя нога уже летела ему в рожу.
Вот только я запнулся о собственную штанину, слишком длинную для моих нынешних ног. Упал на задницу. Удар копчиком прочистил мозги лучше любого зелья, от боли в глазах вспыхнули звёзды.
— Дайте вас осмотреть! — тут же бросился ко мне Алмазов.
Он игнорировал боль в промежности и наклонился. Руки его дрожали — не от страха, а от научного азарта.
Вывело из себя не только то, что мне стало лет двенадцать-тринадцать максимум. Я меньше сантиметров на пятьдесят, дохлый, голосок тоненький и бесячий. Так ещё у меня…
— Убери руки! — рявкнул на мужика, который ощупывал моё лицо костлявыми пальцами. Но угрожающе это не прозвучало. Скорее, как писк обиженного котёнка.
Моя внешность изменилась. Я выгляжу, как в прошлой жизни, когда жил во дворце подростком. Стоило увидеть себя, и внутри вспыхнул огонь всего, что пережил. Розги, ледяные ванны, дни без еды в наказание за малейшую оплошность.
«Ты должен быть безупречен, мальчик. Народ должен видеть в тебе короля. А король не показывает слабости», — голос наставника из прошлого эхом отдавался в голове. Граф Святополк-Мирский — человек, который из обычного деревенского парня сделал идеальную копию монарха. И неважно, какой ценой.
— Верни мне внешность! — заявил я очень не угрожающим голоском.
— Зачем? — удивился Алмазов, поднимаясь с пола. — Ваша внешность… Теперь вас никто не узнает. Идеальное прикрытие! И…
Его руки опустились на мои плечи. Он закрыл глаза и сосредоточился. Лицо вытянулось, брови сошлись к переносице. Я чувствовал, как чужая магия проникает в моё тело, ощупывает внутренние структуры.
— Вам не нужен артефакт изменения источника, — произнёс мужик с детским восторгом. — Он у вас… сам! Встроенный!
— Что? — уставился на него.
— Чудо! — Алмазов начал танцевать прямо в кабинете.
Подпрыгивал, размахивал руками, напевал что-то под нос. Его халат развевался, как крылья гигантской летучей мыши, борода болталась из стороны в сторону.
Теперь я сосредоточился. Заглянул в себя, в свой источник. И если бы сейчас можно было упасть ещё раз, то я бы это сделал.
Яд? Его нет! Лёд? Забудь! Как нет и нейтральной магии и метки затылочника.
Начала кружиться голова. Воздуха стало мало, задрожали руки. Паника поднималась из глубин сознания. Моя сила, моё преимущество — всё исчезло. Источник опустел, как разграбленная сокровищница. Остались лишь отголоски того, что было.
Успокоился. Насильно. Сука, долбаный организм подростка реагировал на стресс в десять раз острее. Сердце колотилось, как молот по наковальне, дыхание сбилось.
Глянул на танцующего Алмазова. Нет, пожалуй, я сам сниму с него кожу. Медленно. Получу больше удовольствия и заставлю его наблюдать за процессом.
Если можно описать, что в голове что-то схлопнулось, то вот я испытывал именно такие ощущения. Как будто часть личности просто испарилась. Сила, магия… Её нет. У меня тело сопляка! И это в момент, когда срочно нужно укрепить род и земли? Когда обиженный хренофаг Зул’Хемир хочет сделать из моих людей кукол? Когда император и остальные аристократы планируют уничтожить меня? Ещё Василиса и Зло в ней. Маг шестнадцатого ранга, опустевшая серая зона, скорая война с монголами, если её не остановить.
Сидел на полу кабинета и массировал лицо маленькими ручками. Как всё это разгрести в столь молодом теле? Банально меня же никто не узнает в роду. Витас скорее застрелит незнакомого мальчишку, чем поверит россказням.
Пульс стучал в висках вместе с мыслями. Отставить панику! Вдох-выдох. Техники самоконтроля, вбитые в меня наставниками, работали даже в детском теле.
Заглянул в свой источник ещё раз. Внимательнее. Он не изменился, всё такой же уникальный. Структура сохранилась, ниши на месте. Плюс. Что там дальше? У меня есть магия. Одна! Ощутил вибрации в глубине источника. Огонь, как в прошлой жизни.
Открыл глаза. Вспомнил ощущения из дворца, когда я впервые почувствовал эту силу — жгучую, неукротимую, готовую испепелить всё на своём пути.
Зрение у меня сохранилось — всё те же глаза степного ползуна, а вот кожа пропала. Хреново… И это мягко сказано. Теперь я уязвим для большинства атак.
Выпустил энергию, сосредоточился на ощущении тепла в груди. Представил, как оно растекается по рукам, концентрируется в ладонях. Шар огня размером с метр сорвался с моих рук и ударился о стену. Камень начал плавиться, исчезать. Мгновение, и он растопил кладку,словно зефир. Края оплавились, потекли вниз раскалённой лавой.
— Мать моя Василиса… — произнёс я, глядя на результат.
— Нет! — тут же подскочил Алмазов и уставился на дыру, ведущую прямо на улицу. — Зачем вы портите мой дом?
Холодный ветер дул сквозь образовавшуюся брешь. Где-то внизу слышались возгласы прохожих — видимо, обломки стены рухнули прямо на мостовую.
У меня одиннадцатый ранг… Как? Почему моя сила из прошлой жизни настолько возросла? В юности во дворце я едва дотягивал до первого…
Теории стали выстраиваться в голове. Возможно, дело в зрелости души? Опыт, накопленный за годы, повлиял на глубину магического источника? Или два источника как-то резонировали, усиливая друг друга? Это… Это… хорошо! Хоть что-то. Не чувствую себя совсем беспомощным сопляком. Одиннадцатый ранг огня — серьёзная сила. Большинство магов всю жизнь не поднимаются выше седьмого.
Продолжил осмотр. Где пространственное кольцо? Я не чувствую его у себя внутри. Раньше оно было частью моей магической структуры, невидимой и неосязаемой.