— Можете, — согласился Сюсюкин. — Но тогда будете объяснять вышестоящим инстанциям, почему уклонились от исполнения закона.
Адвокат улыбнулся:
— К тому же граф имеет право требовать рассмотрения дела именно этим составом суда, и отказ будет рассматриваться как нарушение его прав.
Судья понял: загнан в угол, никуда не деться.
— Хорошо, — сказал он тяжело. — Но я лишь завизирую решение присяжных, сам судить не буду.
— Это всё, что от вас требуется, — кивнул Сюсюкин.
Он повернулся к заседателям:
— Господа земельные аристократы, вы готовы принять решение по требованию графа?
Шереметев, Багратион и Нессельроде переглянулись. На их лицах читались разные эмоции — удивление, восхищение, тревога.
— Это серьёзный вердикт, — сказал Шереметев. — Такого не было никогда.
— Именно поэтому он и нужен, — ответил Багратион. — Чтобы показать: земельная аристократия жива и может защитить себя.
— Но прецедент… — начал Нессельроде.
— Прецедент мы создадим сами, — перебил его адвокат.
Шереметев сделал паузу:
— Действия против графа — позор для всей системы. И мы должны это исправить.
Багратион тоже поднялся:
— Согласен. Если не защитим графа, завтра то же самое может случиться с любым из нас.
— Поддерживаю, — встал Нессельроде. — Произвол должен быть наказан.
Шереметев обратился к судье:
— Ваша честь, мы готовы огласить решение.
— Сейчас? — тот не верил своим ушам.
— Сейчас.
— Но это историческое решение! Вы уверены?
— Абсолютно, — твёрдо ответил Шереметев.
Судья взял молоток, стукнул по столу:
— Тогда слушаю решение суда равных в присутствии представителя монаршеской крови.
Зал замер. Тишина стала абсолютной, даже дыхание было слышно.
Шереметев выпрямился во весь рост. Голос его зазвучал торжественно:
— Мы, военные земельные аристократы Российской империи, на суде равных, рассмотрев требование графа Павла Александровича Магинского о предоставлении автономии…
Пауза. Сердце стучало так громко, что казалось, его слышит весь зал.
— На основании нарушения государством пакта о воинской службе…
Ещё одна пауза. Присяжные смотрели друг на друга.
— И учитывая исключительные обстоятельства дела…
Шереметев глубоко вдохнул:
— Принимаем решение: разорвать договор рода Магинского с империей и предоставить его землям статус автономной территории!
Зал взорвался. Такого грохота не было за всё время суда. Зрители кричали, плакали, размахивали руками. Журналисты строчили в блокнотах, дворяне переглядывались с ужасом и восхищением.
Судья сидел белый как мел. Руки дрожали так сильно, что он не мог взять молоток.
— Это… Это окончательное решение? — прошептал он.
— Окончательное и обжалованию не подлежит! — твёрдо ответил Шереметев.
Ростовский встал:
— Как член императорской фамилии подтверждаю законность принятого решения.
Князь повернулся ко мне:
— Граф Магинский, поздравляю! Ваши земли теперь автономны.
Сюсюкин подошёл с сияющим лицом:
— Мы сделали это! Мы действительно сделали это!
Адвокат был на грани слёз от счастья.
Я встал и поклонился присяжным:
— Благодарю вас, господа! Вы защитили не только меня, но и права всех земельных аристократов.
Шереметев кивнул:
— Мы сделали то, что правильно и что должно было быть сделано давно.
Зал постепенно успокаивался. Зрители расходились, всё ещё обсуждая произошедшее. Журналисты бежали телеграфировать новость в редакции.
Судья собрал документы дрожащими руками:
— Заседание… Заседание объявляю закрытым, — проговорил он едва слышно.
Мы направились на выход — я и Сюсюкин. Ростовский остался с земельными аристократами. Им ещё предстоит обсудить детали произошедшего. Кивнул своему человеку, чтобы сдал кровяша и возвращался домой.
Первый же глоток уличного воздуха ударил в лёгкие свободой. Я остановился на ступенях здания администрации, закрыл глаза и глубоко вдохнул. Пахло листвой, дымом от заводских труб и… свободой. Странное ощущение, когда понимаешь: ты больше не подданный императора. Не полностью, конечно, но автономия — это уже совсем другое дело.
Торжество момента тут же сменилось анализом ситуации. Конечно, приятно, что в этой битве я выиграл. Получил даже больше, чем планировал. Меня не только оправдали, я обрёл по факту полную, стопроцентную независимость. Теперь моя земля только моя, жила с кристаллами принадлежит только мне. Но у всего есть своя цена…
На ступенях здания суда собралась толпа — журналисты с блокнотами наперевес, любопытные зеваки, чиновники с кислыми лицами. Вспышки фотоаппаратов слепили глаза, голоса сливались в нестройный хор:
— Граф Магинский! Прокомментируйте решение суда!
— Что вы планируете делать с независимостью?
— Правда ли, что заключите союз с турками?
Я молча спускался по ступеням. Пусть пишут что хотят. Сегодня вся столица будет кричать о том, что в стране появился независимый аристократ. О том, что система дала трещину.
Ростовский… Его попытались задвинуть, и он ответил. Это огромный удар, который мы нанесли императору. Уже сегодня весь город будет гудеть. Завтра — вся империя.
В толпе мелькали злые лица. Кто-то явно был недоволен исходом суда. Несколько человек в дорогих костюмах стояли поодаль, что-то яростно обсуждали. Видимо, представители тех родов, которые рассчитывали поживиться моими землями после осуждения.
Двору придётся начать работать, а монарху — искать тех, на кого он повесит всех собак. Не осудит же себя император? Но и просто кого-то подсунуть не получится. Придётся лишаться высокопоставленных военных и дворян — жертва, которую необходимо заплатить за свои действия. Но это только начало.
У меня не было иллюзий относительно князя. То, что он сделал… не ради меня, а ради себя и страны. Он по факту оправдал себя в роли генерала. И то решение монарху теперь придётся пересматривать.
Ростовский получит новое влияние и власть. Не совсем то, что планировал император. Единственное, чего я не понимаю: почему князь, имея депеши об участии кого-то из столицы, молчал до самого конца? Страховка на случай, который с ним произошёл? Вероятно, да. Умный мужик, всегда держит козыри в рукаве.
Столицу ждут потрясения. Много. И императору точно сейчас будет не до меня. Во всяком случае, какое-то время. Ещё один плюс от данной ситуации.
Василиса, некромант-хемофаг и теперь монарх. Я отодвинул борьбу с каждым из них, выиграл время. А время — это ресурс, который нельзя недооценивать. Вот только дальше…
Моя автономия имеет ещё большую цену. Мне срочно нужно получить Енисейск. Этот вопрос мы обсудили с Ростовским, и он обещал им заняться, как только в столице всё уляжется. Енисейск — ключевой пункт. Без него автономия превращается в красивую бумажку. Я земельный аристократ с независимой землёй и без города. Неплохое начало, но это только начало. Где буду расселять людей? В лесах? Собрать армию, а где расположить?
— Да уж… — выдохнул я.
Теперь, чтобы служить моему роду, нельзя просто прийти и заявить об этом. Сейчас наступит время юридической волокиты. Всё оформить, заключить новый договор с Русской империей как с отдельным государством. Поехать к монголам как дипломат и представитель нового образования. И это только верхушка айсберга. Нужно найти каналы сбыта кристаллов, подтянуть экономику. Теперь моя доля — сто процентов с жилы.
Зелья. Тут больше свободы. Я могу торговать с кем угодно. Продажа зелий будет не только в Русскую империю, но и монголам, и туркам. Планы грандиозные, осталось всё это выполнить.
Военная составляющая. Рано или поздно у меня будет война с монголами, в этом я не сомневаюсь. А потом, скорее всего, с империей. И ещё параллельно с турками, если что-то пойдёт не так. Многие думают, что власть — это только возможности, но нет. Это постоянная борьба, чтобы отстоять своё. И к ней придётся готовиться.
Да и мои личные враги, остальные проблемы никуда не делись. Василиса, некромант, учитель Дрозда, урод-маг шестнадцатого уровня и, возможно, ещё такие же. Рухи, наконец…
Осенний ветер трепал волосы, нёс запах дождя и перемен. Я сделал ещё несколько шагов вниз по ступеням. Журналисты наседали, фотографы щёлкали затворами. Толпа сгущалась.
— Граф! Граф Магинский!
— Прокомментируйте!
— Что дальше?
Голоса сливались в нестройный хор. Я не отвечал. Пусть гадают.
Спустился ещё на несколько ступеней, ноги сами несли вперёд. В голове крутились мысли о будущем, о планах, о врагах. И тут что-то мелькнуло, заметил краем глаза.
Мужчина средних лет в рабочей одежде резко выделился из толпы. Рука его дёрнулась к карману.
— Смерть врагам империи! — заорал он, выхватывая револьвер.
Время замедлилось. Я увидел, как его палец сжимается на спусковом крючке. Ствол нацелен прямо на меня. Глаза горят фанатичным огнём.
— Смерть предателям!
Бах! Первый выстрел. Пуля просвистела мимо, ударила в каменную стену за моей спиной. Осколки посыпались вниз.
Вокруг началась паника. Люди кричали, разбегались в стороны. Журналисты рухнули на землю, прикрывая головы руками. Кто-то завизжал.
— Ложись! — крикнул Сюсюкин, хватая меня за рукав. Но я не собирался падать.
Второй выстрел. Пуля ударила в грудь. Я почувствовал толчок, но кожа степного ползуна выдержала — свинец расплющился и упал к ногам.
Стрелок перезаряжал оружие. Руки его тряслись от ярости и адреналина.
— За императора! — заревел он. — За Родину!
Третий выстрел. Пуля прошла в дюймах от лица. Я почувствовал горячий свист воздуха. Всё. Хватит.
Магия потекла по каналам. Активировал лёд седьмого ранга, и десять ледяных шипов материализовались в воздухе вокруг меня. Острые, как бритвы. Смертоносные.
— Убей его! — кричал кто-то из толпы. — Убей предателя!
— Нет, остановись! — визжала женщина. — Он же граф!