— Помогите, — прохрипел, смотря в пустоту. — Прошу…
Мужчина средних лет, с честным лицом и добрыми глазами. Я уже думал спрыгнуть и дать ему лечилку, достал её из пространственного кольца. Мгновение, и он умер от потери крови.
Мы двинулись дальше. Исследовали служебные помещения, склады, технические отсеки. Везде одна и та же картина: трупы, разрушения, следы спешного обыска. В одном из отсеков обнаружил интересную вещь — деревянный ящик с надписью «Парашюты». Но внутри было пусто. Воры забрали всё снаряжение для экстренного покидания дирижабля. Умно. Теперь никто из пассажиров не сможет спастись прыжком, все привязаны к судьбе корабля. Либо долетят до места назначения, либо умрут вместе с дирижаблем.
Мы вернулись в носовую часть воздушного судна. Трупы команды уже утащили, остались лишь следы на полу.
За штурвалом сидел один из бандитов — мужчина средних лет, с грубым лицом и мозолистыми руками. Явно не аристократ, в отличие от Клауса. Обычный уголовник, привыкший к грязной работе. Он пытался разобраться в приборах, но получалось плохо. Крутил рычаги наугад, тыкал кнопки без понимания. Дирижабль летел, но управление было хаотичным.
— Чёрт возьми! — бормотал пилот-самоучка. — Как эта штука работает?
Компас показывал северо-восток, высотомер — три тысячи метров. Скорость — в три раза выше обычной. Дирижабль летел на пределе возможностей.
Я наблюдал за ним полчаса. Мужик действительно не понимал, что делает. Держал курс приблизительно, полагаясь на компас и звёзды. Но это не могло продолжаться долго.
Потом в рубку вошёл Клаус, с ним ещё несколько воров. Лица у всех были серьёзными. Видимо, обсуждали что-то важное.
— Ты ускорился? — спросил он у временного капитана.
— Да! — кивнул мужик за штурвалом. — У нас скорость в три раза больше стандартной.
— Когда мы будем на месте? — уточнил Клаус.
— Через тринадцать часов.
— Хорошо. Потом летим дальше.
Дальше? Значит, пункт назначения — не конечная точка, воры планируют ещё один перелёт. Куда? Зачем?
Я слушал дальше. За почти двадцать минут узнал кое-что интересное. Оказывается, вся столица перекрыта наёмниками, меня ждут везде. Каждый поезд проверяют, машины досматривают, и вот дирижабли тоже.
На каждой точке своя группа наёмников. Ограбление — это экспромт Клауса. Он ждал, что я прибуду сюда и меня схватят, но в списках никого не оказалось. Проверили всех на вокзале артефактом, который показывает изменение внешности. Даже тут предмет для поиска драгоценностей изучал изменённые ауры.
Серьёзно за меня взялись, миллиард как-никак на кону. Желающих много, а я один. Поморщился и посмотрел на свои руки. Интересно. Значит, мой способ смены облика действительно особенный, артефакты его не распознают. Это может пригодиться в будущем.
— Проверили пассажиров, — докладывал один из воров. — Никого подозрительного. Не обнаружены изменения внешности или ауры.
— Уверен? — спросил Клаус.
— Абсолютно! Либо он ещё в городе, либо уже сбежал другим путём. Вариантов у него масса.
— Или умер, — добавил третий. — Может, кто-то из конкурентов достал.
Клаус покачал головой.
— Нет. Этот живуч, как таракан. Где-то прячется.
Я слушал дальше. Раз план провалился — это они поняли ещё на вокзале, когда проверили всех, — но вежливый вор не собирался уходить с пустыми руками. Взял в заложники богатых людей и дирижабль. Его они собираются продать монголам за очень хорошую стоимость. Плюс собрали денег и драгоценностей на пятьдесят миллионов. В сумме выйдет почти триста. Не миллиард за мою голову, но хоть что-то. Да уж, хорошо работают наёмники, если им щедро платить.
— Монголы дадут за дирижабль двести миллионов, — говорил Клаус. — Плюс заложники — важные люди столицы, хороший торговый материал.
— А если они попытаются нас обмануть? — спросил один из воров.
— Не попытаются. У меня есть договорённости, старые связи ещё с тех времён, когда я служил в дипломатическом корпусе.
Надеюсь, у Булкина и Сюсюкина не возникнет проблем с возвращением домой. Если за меня так взялись, вдруг и моего партнёра решат взять в оборот.
Слушал дальше. Рот постепенно приоткрывался. Выходит, мы не летим ни в какой Томск, а сразу к монголам.
— Курс на монгольскую границу, — приказал Клаус.
Если я правильно понял карты и маршрут, то будем проходить над Енисейском. И тут возникают несколько вопросов. Первый — что делать с дирижаблем?
Оставить его монголам? Зачем он им, кстати? В идеале проще разрушить. Вот только это не так-то просто, помрём и мы с Дроздом. Захват? Тогда придётся положить всех, но взрывчатка… Клаус не блефует. Попытка захватить корабль закончится взрывом. Либо нам с Дроздом спрыгивать и двигаться дальше. Заложников продадут монголам, важные люди из столицы станут хорошим поводом для переговоров.
Ладно, пока выбираем план, когда мы с капитаном сваливаем. Задержался немного в рубке управления. Хоть я не специалист, пришлось напрячь мозги: маршрут, скорость, время.
Карта на стене показывала весь маршрут. Красная линия вела от столицы через Енисейск к монгольской границе. Расстояние огромное, даже на максимальной скорости полёт займёт больше десяти часов. Кажется, я высчитал нужное нам время, плюс-минус. Через десять часов нам придётся покинуть дирижабль.
Направился дальше гулять. Искал парашюты, и их тут не оказалось. Все склады пусты. Воры действительно забрали всё снаряжение, предусмотрительные ублюдки. Сука!
Глянул вниз через иллюминатор. Как нам прыгать? Там расстилалась темнота. Редкие огоньки деревень терялись в чёрной бездне, высота была огромной. Падение займёт минуты — достаточно времени, чтобы полностью осознать приближающуюся смерть. Но выбора нет. Оставаться на дирижабле — значит, лететь к монголам, а там меня ждёт плен или смерть. Вот тебе и прогулочка. А я ведь хотел насладиться полётом, перевести дух. Хрен мне на весь макияж.
Вернулся к туалету. Спрыгнул с паучка, кольцо вернул обратно на его спину. Мы направились в зал.
— Где ты был? — спросил у меня вор. — Почему так долго?
Тот самый, который пинал в живот. Садист с мерзкой улыбкой. Видимо, скучал без возможности причинить кому-то боль.
— Несварение, — опустил я голову. — Плохо мне. Укачивает.
— Я тебя сейчас, сопляк, укачаю! — с ноги ударил в живот.
Отлетел к стене и ударился головой. Тут же поднял руку, чтобы Дрозд не дёргался.
Ничего, тварь, я тебя запомнил. Больно вообще-то… Дыхание сбилось, рёбра ныли. Этот удар был сильнее предыдущего. Вор вкладывал в него всю злобу и желание причинить боль.
— Сри, блюй или что ты там делал… — улыбнулся ублюдок. — Тут! Понял? Ну, или я тебе помогу не мучиться.
Он отошёл от меня. Этот садист получит по заслугам. Когда наступит подходящий момент, я покажу ему, что значит причинять боль.
Пересказал всё, что узнал, некроманту. Опустил детали, что нам придётся прыгать и нет парашюта. Зачем раньше времени его расстраивать?
— Давай положим их всех? — предложил Дрозд.
Помотал головой. Нет. Я видел артефакт у Клауса, видел мины на дирижабле. Ещё хрен пойми как им управлять. Мы пока поиграем в запуганных заложников.
Оделся, посмотрел вокруг. Пассажиры постепенно впадали в отчаяние. Первое время полёта они ещё надеялись на спасение, теперь понимали: помощи не будет. Хорошо, что есть часы в зале и можно следить за временем. Восемь часов сорок минут. И как их можно потратить с пользой?
Девушка, которой пришлось раздеться, теперь сидела в углу, обняв колени. Она смотрела в одну точку, не реагируя на окружающих. Шок, психика не выдержала стресса. Её тётушка пыталась привести племянницу в чувства. Гладила по волосам, шептала успокаивающие слова. Но девушка не отвечала — ушла в себя, спасаясь от жестокой реальности.
Пожилой аристократ с усами начал кашлять кровью: стресс спровоцировал обострение болезни. На белом платке расплывались алые пятна. Спутница поддерживала его, но и сама была на грани обморока.
— Милый, держись, — шептала она. — Всё будет хорошо.
Но голос дрожал. Женщина понимала: её спутник умирает, и они ничего не могут сделать.
Молодой франт в углу продолжал рыгать. Его желудок так и не смог справиться с нервным напряжением. Теперь он блевал уже одной жёлчью. Запах распространился по залу, усиливая общее отвращение к ситуации.
Купеческая семья сбилась в кучку. Родители обнимали детей, пытаясь их защитить хотя бы от психологической травмы, но они чувствовали страх взрослых.
— Папа, что происходит? — спрашивал мальчик.
— Ничего, сынок. Просто небольшая задержка в пути.
Но ребёнок не верил. Слишком много крови, слишком много страха вокруг…
Военный в отставке сидел прямо, кулаки его были сжаты до белизны костяшек.
Богатая вдова в остатках нижнего белья дрожала не только от холода. Осознание беспомощности ломало её сильнее физических страданий.
Чиновники же продолжали тихо переговариваться, пытаясь найти выход. Вот только все варианты вели к одному — смерти.
Раз пока ничего не сделать, то лучше всего… лечь спать. Хрен знает, когда ещё выпадет такая возможность. Закрыл глаза и тут же провалился в дрёму. Попросил перед этим Дрозда меня разбудить, если сам не встану.
Сон был беспокойным, полным кошмаров. Снились горящие дирижабли, падающие тела, крики умирающих. Подсознание обрабатывало увиденное, готовилось к предстоящим испытаниям.
Меня вдруг тряхнуло. Открыл глаза. Нас трясло так, что люди просто летали по паркету, даже схватиться не за что. Судя по тому, что я слышу, мы попали то ли в грозовое облако, то ли конструкция не выдерживает такой скорости.
Хреново. Началась паника. Люди вскакивали, бежали, падали, кричали, падали снова. Трясло так, словно кто-то пытался нас взбить.
Девушка, которая сидела в шоке, вдруг ожила. Она заметалась по залу, не понимая, что происходит. Крики, плач, мольбы о помощи — всё смешалось в один хаос.