Следом за ними — ещё столько же песчаных змей.
— Окружить лагерь! — приказал я им. — Не выпускать никого! Убивать только тех, кто окажет сопротивление!
Монстры повиновались, растекаясь по периметру, отрезая пути к отступлению. Воздух наполнился шипением, скрежетом когтей о землю, треском.
Имперцы, наконец, пришли в себя настолько, чтобы организовать оборону. Заговорили пулемёты, их стрекот смешался с рёвом и шипением монстров. Вспышки выстрелов прорезали сгущающиеся сумерки.
В ход пошли полевые пушки, их снаряды взрывались рядом, выбрасывая в воздух фонтаны земли.
Но мои твари были быстрее. Песчаные змеи уходили под землю, появляясь уже в центре обороны. Степные ползуны прыгали через заграждения, их толстая шкура легко выдерживала пулевые попадания. Мясные хомячки просачивались через любые щели, забирались под одежду, впивались в плоть.
Крики ужаса и боли разносились по лагерю. Строй имперцев дрогнул, начал распадаться. Я наблюдал за боем холодным, расчётливым взглядом. Каждое движение, каждый манёвр — всё шло по плану.
Теперь пришло время и мне вступить в игру. Пространственное кольцо в последний раз вспыхнуло, выпуская десять морозных паучков.
Я подошел к ближайшему, похлопал по хитиновому боку. Паук понимающе опустился, позволяя мне забраться на спину. Его тело было прохладным и гладким, словно отполированный лёд. Двенадцать глаз, мерцающих всеми цветами радуги, повернулись ко мне, ожидая команды.
— Вперёд! — приказал я, и паук рванул с места.
Мир вокруг размылся. Мы двигались с невероятной скоростью, перепрыгивая через препятствия, уворачиваясь от выстрелов. Кристаллы на спине паука начали преломлять свет, и постепенно мы стали невидимыми.
Остальные паучки следовали за нами, образуя смертоносный клин. Мы прорвались через линию обороны имперцев, прежде чем те успели понять, что произошло.
Теперь я мог наблюдать битву с самой её гущи, направляя действия своих тварей с точностью дирижёра, управляющего симфоническим оркестром.
Фирата превратилась в живое оружие. Её огромное тело сметало палатки и укрепления, словно карточные домики. Хвостом она опрокидывала пушки, а челюстями разрывала баррикады. Особенно эффективным оказался её стрекот.
Низкочастотные волны распространялись во все стороны, вызывая сонливость и дезориентацию. Солдаты падали, не в силах сопротивляться этому воздействию.
Тарим действовал иначе. Его излюбленной тактикой были прыжки — огромное тело взмывало в воздух, затмевая небо, а затем обрушивалось вниз, создавая ударную волну.
Земля содрогалась, людей сбивало с ног, техника опрокидывалась. Затем в ход шёл язык — молниеносные удары, пробивающие броню и щиты. И на десерт яд, парализующий жертв.
Была весьма красочная картина. Половина солдат просто вырубились, часть застыла. И там хрен знает, они в сознании или тоже спят. Другие бежали, да так, что пятки сверкали. Лишь сотни отстреливались и пытались хоть как-то остановить мою армию.
Как я и обещал. Будут оставлять свои позиции как маленькие сопливые девочки. Перевёл взгляд.
Перевёл взгляд на следующего монстра. Лахтина в форме глиняного скорпиона оказалась самой агрессивной. Её жало несло смерть — один укол, и яд проникал в кровь, вызывая моментальную смерть. Клешни перекусывали стволы винтовок, как соломинки вместе с руками тех, кто их держал. Многосегментное тело изгибалось, позволяя ей атаковать сразу в нескольких направлениях.
Моя девочка в отличие от других, не церемонилась и не пыталась смягчить урон. Она действовала жёстко. Убивала, рвала всех кто смел встать у неё на пути или атаковать. Я то её характер не раз на себе испытал.
Перевёртыши продемонстрировали свою истинную мощь. Солдаты в ужасе отступали, пытаясь стрелять по странным образованиям, но пули проходили сквозь дымчатые силуэты, не причиняя им вреда. А затем дым внезапно уплотнялся, принимая частично материальную форму. Из тёмной массы выныривали длинные конечности с острыми как бритва когтями, которые одним движением рассекали стволы винтовок и автоматов, превращая грозное оружие в бесполезный металлолом.
Один лейтенант попытался организовать залп по Веронике. Ряд солдат выстроился и открыл огонь по приказу. Но в момент выстрела перевёртыш просто растворился в воздухе, став невидимым облаком тёмной энергии.
Пули пролетели насквозь, не найдя цели. А через секунду она возникла прямо за спинами стрелков — когти мелькнули в воздухе, оставляя за собой кровавые следы. Крики боли смешались с воплями ужаса.
После первых таких атак имперцы перестали даже пытаться стрелять по перевёртышам. Увидев клубящийся чёрный дым, солдаты бросали оружие и бежали в панике, понимая бесполезность сопротивления.
Елена, казалось, получала особое удовольствие от этого страха — её дымчатая форма намеренно кружила вокруг групп солдат, прежде чем атаковать, заставляя их цепенеть от ужаса в ожидании неизбежного.
Изольда избрала иную тактику — она концентрировалась на офицерах и командирах. Её тёмный силуэт появлялся в командных пунктах и штабных палатках, мгновенно обезглавливая цепь управления. Без приказов рядовые имперцы превращались в неорганизованную толпу, неспособную к слаженным действиям.
После нескольких минут такой атаки эта часть имперского лагеря превратилась в место бойни. Искорёженное оружие, разбросанные фрагменты военной формы и бегущие в панике солдаты, готовые сдаться кому угодно, лишь бы спастись от неуловимых тёмных убийц.
Но словно этого было мало. Мои мясные хомячки образовывали живое облако смерти. В форме насекомых они проникали под одежду, в дыхательные пути, в глаза. А принявшие вид пушистых зверьков атаковали группами, обнажая когти и зубы, впиваясь в плоть, разрывая связки и сухожилия.
Степные ползуны и песчаные змеи действовали как основная ударная сила. Их было так много, что казалось, будто сама земля восстала против имперцев. Они появлялись отовсюду — из-под ног, из кустов. Яд, клыки, когти, мощные удары хвостами — против такого натиска не могла устоять никакая оборона.
Осмотрел это всё ещё раз.
— Кажется я немного перестарался. — выдал личное умозаключение.
Имперская армия рассыпалась, как карточный домик. Орудия замолкли одно за другим. Пулемётные гнёзда были уничтожены. Командный состав либо погиб, либо бежал в панике. Оставшиеся в живых и ни спящие и не парализованные солдаты бросали оружие и разбегались во все стороны, но наталкивались на кольцо из степных ползунов и песчаных змей. Выхода не было.
Следующая часть представления. Поднял сигнальную ракету и выпустил сначала зелёный огонь. Он значит начало операции моих людей. Красный, как обговорил заранее с Витасом и Медведем, а те с мужиками. Этот сигнал приказывал изображать помощь.
Нужно будет отгонять оставшихся монстров от имперцев, что спят или парализованы. Пока другие будут забирать всё остальное.
— До чего же я добрый человек. — хмыкнул и убрал улыбку.
Из ворот выехали грузовики и выбежали мои люди.
— Защищайте людей императора! — кричал я усиливая голос. — Спасайте этих слабаков.
Всё… Тут я закончил.
Я направил своего паука вперёд, пробираясь сквозь хаос. Двенадцать мерцающих глаз следили за полем боя, позволяя мне видеть ситуацию с разных ракурсов одновременно. Магический кристалл на спине паука вибрировал, реагируя на всплески энергии вокруг.
Выжившие и самые трусливые успели заскочить в грузовики и машины и рвануть в город. Мы направимся за ними.
— Двигаемся на Енисейск, — объявил я. — До города почти пять часов пути на такой скорости. Должны успеть до рассвета.
Фирата склонила огромную голову, её вертикальные зрачки сузились при взгляде на меня:
«Приказывай, повелитель», — пронеслось в моей голове.
— Вперёд! — махнул рукой. — Змеи и ползуны — под землю! Создать туннели для быстрого продвижения! Перевёртыши — в авангард! Разведать местность! Лахтина — прикрывать тыл!
Мои твари рассредоточились, выполняя приказы. Земля затряслась, когда сотни песчаных змей одновременно ушли под поверхность. Степные ползуны последовали за ними, расширяя туннели. Перевёртыши растворились в темноте, двигаясь впереди основных сил.
Я ехал на паучке. У твари получилось набрать весьма неплохую скорость. Ветер в лицо. Рядом мои монстры. В карманах кристаллы, которые я захватил с собой, чтобы поддерживать Фирату и Тарима.
Периодически побрасывал им, чтобы они сохраняли свой облик. Лахтине и перевёртышам тоже пришлось давать. Ну у нас тут целая погоня. Вон, в нескольких километрах шесть грузовиков и с десяток машин рвутся к Енисейску.
Мы же их преследуем. Точнее не так. Монстры это делают. Какая жалость случился прорыв. Мой род ослаблен блокадой. И вот твари вышли наружу. Я же враг? Так? Предатель… Как там ещё меня окрестили в государственной пропаганде?
Получается как земельный аристократ я не обязан защищать земли императора от монстров. И ведь это не мой выбор. Так что теперь придётся всё это расхлебывать. Почему это монарх занялся попыткой усмирить «зарвавшегося» аристократа, то есть меня, а не защитой своих верноподданных.
Тем более его солдаты вообще ничего не смогли. Какая печаль… Я тоже умею преподносить сюрпризы. Пока мои люди грабят имперских солдат, закончу политические процессы.
Вот он первый плюс от этой ситуации: оружие, обмундирование, техника, припасы. Не будет лишним. Внутренний хомяк генерал ликовал. Пищал от радости.
Клаус уже обогнал нас на имперской машине и устремился в Енисейск, чтобы передать сообщение моего новому «другу» о встрече. Пока всё складывается замечательно.
А ведь можно было полюбовно как-то сотрудничать и не пытаться меня уничтожить… Я же человек договороспособный. Если мне предложить выгоду, то я не буду воевать. Но монарх решил по-другому.
Что ж бывает. Меня еще несколько частей спектакля ждёт. В думах несколько часов пролетели незаметно.
Паук, на котором я ехал, остановился на холме, с которого открывался вид на Енисейск. Город лежал внизу, окружённый высоким частоколом. Ворота были закрыты и охранялись усиленными патрулями. На стенах горели факелы, часовые бдительно осматривали окрестности.