Вопрос был задан прямо, без дипломатических уловок. Тишина, наступившая после его слов, говорила о том, что ответ действительно интересовал всех собравшихся. Десятки пар глаз уставились на нас — выжидающе, оценивающе.
— Не привык, чтобы меня кто-то защищал из чужаков, — ответил я, сохраняя ровный тон. Ни вызова, ни подчинения — просто констатация факта.
Мои слова звучали холодно и рассудительно, полностью отражая подход к ситуации. Лучше сразу обозначить позицию: я не ищу защиты, я сам себе защита.
Старик перевёл остальным, и те уставились на меня с новым интересом. В их взглядах промелькнуло уважение. Видимо, прямой ответ пришёлся им по нраву.
— Напали на нас, ты ни при чём, — продолжил Сухе, поглаживая свою длинную седую бороду.
— А я не разбирался, — пожал плечами, демонстрируя полное спокойствие. — Стрела попала в дом, где был я.
Не стал вдаваться в подробности о том, что анализировал каждый момент битвы, выбирал наиболее эффективные цели, рассчитывал расход магической энергии.
— Ты не испугался, когда пошли духи, — затянулся какой-то трубкой старик. Дым вышел из его рта тонкой струйкой, поднимаясь к потолку и сливаясь с общей дымкой. Запах был странным — что-то среднее между табаком и какими-то травами.
— Духи, призраки — чем они отличаются? — задал я свой вопрос, решив перейти к главному. Время игр закончилось, пора собирать информацию.
Мои слова вызвали лёгкий шёпот среди монголов. Некоторые переглянулись, другие нахмурились. Тема, похоже, не самая обычная для обсуждения с чужаками.
— Призрак — это неупокоенная душа, — медленно ответил старик. Сухе говорил размеренно, будто объясняя очевидные вещи ребёнку. — Дух — вызванный воин из другого мира. Только шаманы могут управлять духами и призраками.
Каждое слово я мысленно фиксировал, складывая в общую картину. Призраки — это души, возможно, тех, кто умер насильственной смертью или не получил должного погребения. Духи — что-то иное, вызванное намеренно. И только специально обученные люди могут контролировать и тех, и других.
— А вы? — поднял бровь, испытующе глядя на старика.
— Нет, — помотал головой Сухе. Его длинные седые волосы качнулись из стороны в сторону. — Я эмч, духовный лекарь. Могу лишь защищаться, а не нападать.
Интересное разграничение. Эмч — не шаман, а нечто иное. Защитник, а не нападающий. Это объясняло ритуал, который я видел. Он не призывал духов, а отгонял их, создавал барьер, защитное поле вокруг поселения.
Ну, раз у нас пошла такая душевная беседа, позволю себе ещё несколько вопросов. Чем больше информации соберу сейчас, тем легче будет действовать дальше.
— Рух? Это… — спросил я, наблюдая за реакцией присутствующих.
На слове «рух» тут же все насторожились, словно я произнёс запретное заклинание. Лица напряглись, руки некоторых монголов инстинктивно дёрнулись к оружию.
— Откуда ты знаешь это слово, русский? — напрягся старик, подавшись вперёд. Его глаза сузились, превратившись в две щёлочки. Трость, лежавшая рядом, едва заметно дрогнула, словно готовая в любой момент оказаться в руке хозяина.
— Слышал, — соврал я, сохраняя невозмутимое выражение лица. — Когда воевал в Османской империи.
Сухе перевёл мои слова мужикам, и те зашептались между собой. Я уловил несколько тревожных взглядов в свою сторону. Но в конечном итоге старик… ни хрена не ответил. Вот же хитрый лис! Отметил информацию, но не поделился своей. Классический приём в переговорах, который я сам часто использовал.
Мне передали какую-то флягу, и Бат жестами показал, что я должен выпить. Посудина явно имела свою историю — кожаная, потёртая до блеска от тысяч прикосновений, с выцветшим орнаментом по краям и серебряным ободком у горлышка. От фляги исходил сложный аромат — кисловатый, с нотами дыма и чего-то травянистого. Запах был странным, непривычным, не вызывал особого энтузиазма, но и отвращения тоже. Скорее, любопытство. Что же пьют эти суровые кочевники?
Все взгляды были устремлены на меня. Момент испытания: как чужак отреагирует на их традиционный напиток? Отказ был бы оскорблением, а я, как и полагается дипломату, не мог себе этого позволить. Принял дар с лёгким кивком и поднёс флягу к губам.
Первое ощущение — странная прохлада, несмотря на то, что напиток не был холодным. Затем — вязкость. Жидкость обволакивала язык, не спешила стекать в горло, словно изучала меня изнутри. Консистенция напоминала жидкую сметану, но с мелкими крупинками, похожими на творог.
Кислый, терпкий вкус ударил в нёбо неожиданно резко, вызывая непроизвольное желание поморщиться. Я сдержался. Присутствовали и другие оттенки — молочная сладость, лёгкая горчинка, отголоски каких-то пряных трав. Сложный букет, не укладывающийся в привычные категории.
Сделал ещё глоток, позволяя жидкости медленно стечь по горлу. Она оставила после себя странное ощущение — одновременно освежающее и согревающее, как будто тепло и холод каким-то образом сосуществовали вместе, не нейтрализуя друг друга.
В напитке определённо был алкоголь, но не такой резкий, как в водке, а, скорее, мягкий, приглушённый молочной основой. Интересное сочетание — одновременно еда и выпивка.
— Как тебе? — спросил эмч, внимательно наблюдая за моей реакцией. В его глазах читалось любопытство. Видимо, реакция чужеземца на традиционный напиток была своего рода проверкой.
— Пойдёт, — кивнул и передал флягу дальше. Не стал делать вид, что в восторге, но и не выказал отвращения. Нейтральность — лучшая политика в таких ситуациях.
Местный алкоголь, судя по всему, слабенький и сильно на любителя. Не скажу, что противно, скорее, ново. Для тех, кто вырос на этом вкусе, наверняка напиток богов, но мне потребуется время, чтобы по-настоящему его оценить.
— Рух… — тихо произнёс Сухе, и все тут же замолчали.
Блин, удобно-то как. Может, и у себя на земле такую традицию ввести? Я говорю, а все затыкаются? Хотя это усложнит переговоры и наши собрания, придётся каждый раз восстанавливать диалог с нуля. Да и не у всех такой авторитет, как у старика-монгола.
— Это дух! — закончил мысль мужик, выпуская кольца дыма изо рта.
Гений… Чёртов гений! А я-то и не знал. Такая глубокая мысль, что чуть не прослезился от озарения. Сдержал саркастическую усмешку.
— Дух духов. Существо, которое вызвали из другого мира. Сильный воин, великий воин. И когда шаман не смог его подчинить, он захватил тело. Возвращает себе память, его сила многократно возросла, — наконец-то дал хоть какие-то объяснения Сухе. Голос стал глубже, в нём слышалось нечто похожее на благоговение. — Мы уважаем рухов, они сильны и бессмертны.
Вот тут я бы с тобой поспорил, старик. У меня в пространственном кольце две статуи лежат, обоих рухов я убил. Ну, или развоплотил. Так что не такие уж они и бессмертные.
— Стать вместилищем духа духов — большая честь. Твоё тело не постареет, не коснутся болезни. Это благословение, — снова заговорил старик, взмахивая рукой в воздухе, словно рисуя невидимые символы.
Хм… Спорно. Твою душу выбрасывают и занимают шкурку. По факту тебя убивают, и дальше что будет — плевать. Никакого благословения я в этом не вижу. Меня так пару раз хотели вытеснить, но я был сильно против. Предпочитаю оставаться хозяином своего тела.
— Духи сильных воинов, — повторил, пытаясь получить больше информации. — Это только мужчины?
— Нет! — помотал головой Сухе, его борода качнулась из стороны в сторону. — В мире было много и женщин с силой, о которой можно только мечтать.
Интересно. Значит, гендерных ограничений нет — дух может быть обоих полов. А повадки остаются или как-то стираются?
— Монстры? — задал я следующий вопрос — коротко, прямо и без обиняков.
Все уставились на меня, как будто произнёс нечто кощунственное. Лица монголов вытянулись, глаза расширились. Некоторые инстинктивно сделали какие-то защитные жесты. Похоже, у них есть свои суеверия относительно того, что можно и нельзя говорить вслух.
— Думаю, хватит разговоров, — хмыкнул эмч, выпрямляясь. Его лицо снова стало непроницаемым. — Здесь не твоя вера и не твоя земля. Ты любопытный, и это плохо.
Последняя фраза прозвучала как предупреждение. А я спросил про монстров потому, что отец Лахтины — рух. Но теперь мне немного стало понятнее про таких тварей. Это души, которых вызвали и не справились с ними. Вот они и захватывают тела.
С монголами ясно — у них тут шаманы этим промышляют в огромных масштабах. А у нас? Рязанов или Топоров точно не были шаманами и не вызывали духов. А это значит… Или в империи есть те, кто обладают «искусством», либо твари нашли способ сами занимать тушки. И у них, судя по всему, есть свои мотивы. Возможно, это какой-то долгосрочный план, о котором мы даже не подозреваем.
Получается, местные, скорее всего, в курсе, что жёнушка принца — рух, и очень этим довольны, гордятся. Жаль, что мы не в таких отношениях, чтобы спросить, как вообще с духами и призраками работать. Было бы полезно узнать методы контроля или, что ещё важнее, методы изгнания.
Стоп! От этой мысли пробежал холодок по спине, словно окатили ледяной водой. Внезапное озарение, настолько неожиданное, что на мгновение дыхание перехватило.
Дядя Стёпа, получается, рух? Он изучал способ перенести свой дух. Хотя сделал это почти сразу, без ухода в какой-то там мир. Технология, должно быть, другая, но суть та же — сознание существует отдельно от тела и может его менять.
А я? Тоже рух? Хотя нет… У меня нет таких способностей, которые были у тех, кого встречал. Но вообще концепция интересная. Если задуматься, граница между человеком и рухом может быть тоньше, чем кажется на первый взгляд.
Мы продолжили сидеть. Монголы пили кислое молоко с алкоголем и веселились. Смех становился громче, разговоры — оживлённее. Кто-то начал напевать какую-то протяжную песню, другие подхватили. Голоса сливались в странную, но не лишённую гармонии мелодию.
Сухе бросал на меня заинтересованные взгляды и ни черта больше не рассказал. Видимо, выдал ровно столько информации, сколько считал нужным, и ни грамма больше. Типичный подход того, кто привык контролировать ситуацию.