Тело монгола тут же начало подавать сигналы. Сердце забилось чаще, к горлу подступила тошнота. Мышцы напряглись, готовые к действию, кулаки сжались до боли. Жаслан узнал этого человека. И не просто узнал — его реакция говорила о глубокой личной связи. Преданность, верность, долг — всё читалось явно.
«Только не говори, что это и есть хунтайжи?» — спросил я у тела. Не ожидал ответа, но попытаться стоило.
Меня прямо тянуло влететь туда и спасти. Желание было таким сильным, что я едва сдерживался. Руки сами направились к решётке, мышцы напрягались в готовности к прыжку. Словно тело знало, что делать, знало, как действовать. Память плоти, инстинкты воина, преданного своему господину. Значит, скорее всего, он. Так, ладно, ещё одну цель мы нашли, теперь будет проще. Тело, сука, не двигается. Всё требует немедленных действий, немедленного спасения.
«Успокойся!» — сказал мысленно сам себе, но это не помогло. Эмоции Жаслана были слишком сильными. Верность, гнев, отчаяние — всё смешалось в гремучий коктейль, грозивший взорваться в любой момент.
Пришлось переместиться в пространственное кольцо, где парила душа Жаслана, и говорить это там. Странный опыт — разговор с бестелесной сущностью человека, чьё тело я занял. Словно встреча с отражением в зеркале, с которым можно поговорить. Душа монгола трепетала, как пламя свечи на ветру. Эмоции пульсировали в ней, как кровь в живом сердце.
«Успокойся! — повторил я, обращаясь непосредственно к душе монгола. — Мы спасём его, но нужно действовать по плану. Сначала Цэрэн, потом принц».
Попытался передать свою уверенность, решимость.
Постепенно свечение души Жаслана стало ровнее, спокойнее. Вроде бы немного помогло. Я вернул полный контроль над телом, и мы двинулись дальше. Медленно поднимались к тому месту, откуда шёл самый яркий свет души.
Аккуратно заглянул в окно и… замер.
«А-а-а!» — протянул внутри себя. То, что я увидел, было неожиданно.
Эта сука голая, и её сейчас… В общем, она занята с каким-то мужиком. Стонет, кричит. Её лицо — красивое, с тонкими чертами, но есть в нём что-то хищное. Даже в момент страсти глаза остаются холодными, расчётливыми, маска удовольствия не скрывает истинной сущности
Не мне судить, но муженёк сейчас в камере, избитый, после пыток, а она тут… Ладно.
«Тимучин, я нашёл твою сестрёнку, и нам повезло, она сейчас немного занята. Ты готов?» — обратился к хану.
Диск в моей душе запульсировал сильнее, будто от волнения. Символы на нём засветились ярче, образуя новые, более сложные узоры.
«Когда я на неё посмотрю, нас почувствуют. Нужно будет быстро уходить! — тут же ответил хан. В его голосе слышались напряжение, настороженность. — Рух всегда чувствует взгляд другого духа».
«Понял! — кивнул. — Что делать?»
Мне объяснили, как соединить его энергию с моей душой, а потом и телом. Древний ритуал, тайное знание шаманов, передававшееся из поколения в поколение. Слияние душ, временное объединение сущностей.
Старик очень не хотел говорить. Слова выдавливались с трудом, каждая инструкция давалась с видимым сопротивлением, потому что по факту мне только что дали ещё одну инструкцию, как его самого использовать. Как управлять им, как подчинять волю своей. Пригодится в будущем, если он решит выкинуть что-нибудь эдакое. Если вздумает предать, обмануть, использовать меня в своих целях. Всегда нужно держать козырь в рукаве, особенно когда имеешь дело с таким хитрым и опытным политиком.
Сделал всё, как сказали. Представил, как энергия Тимучина течёт в меня, как наши сущности временно соединяются. Пока дамочка доходит до пика, сейчас самый идеальный момент.
Энергия от диска тут же потоком долбанула в мою душу. Ух! Вот это ощущение… Словно я бессмертен. Сила древнего хана разлилась по моей сущности — мощная, неукротимая, жгучая, как огонь.
Так, дальше направить её к глазам. Раз, и… ничего себе! Я словно увидел мир таким, какой он есть. Такая чёткость, яркость, всё — каждая деталь, каждый оттенок, каждая пылинка. Мир предстал в новых измерениях, новых спектрах, новых глубинах. Но главное — души. Они видны как на ладони — светящиеся сущности, заключённые в телесные оболочки. У каждой свой цвет, интенсивность, структура. История жизни, записанная в узорах энергии.
Мы с ханом смотрели на Цэрэн. Её душа — не просто яркий свет, это был клубок энергий, сплетение сущностей. Словно несколько душ, слившихся воедино, несколько личностей, объединённых в одном теле. Рух, но какой-то странный — изменённый, модифицированный. Заметил много меток разного цвета на её сущности, не таких ярких, как у меня, но… Их десятки.
«Всё!» — тут же сказал хан.
Я разорвал связь между диском и моей душой. Краски мира потухли, и ощущение силы пропало так же быстро, как и пришло.
Уже отдал приказ паучку отступать, но монстр не двинулся. Чего? Застыл, как статуя, лапы словно приросли к камню. Ни движения, ни реакции — полная неподвижность, словно время остановилось.
К нам повернулись. Сначала я увидел её лицо — довольное, раскрасневшееся. Глаза — холодные, несмотря на румянец на щеках. В них мелькнуло узнавание, потом — злоба, затем — торжество. После заметил её секс-партнёра.
Наран? Мать моя со Злом внутри! Мужик улыбнулся. Узнал меня даже в чужом теле? Или заметил паучка? Он махнул рукой. Сука! Несколько воздушных серпов летели в нас с паучком.
— Давай! — крикнул я.
Монстр всё ещё отказывался двигаться.
Глянул вниз: метров шестьдесят. Разбилось стекло, воздушный серп уже перед глазами. Я не успею. Вижу, как он вращается, слышу гудение, чувствую срез…
Глава 5
Скрипнул зубами, подумав: «Подготовка — наше всё…» Но, сука, как же я ненавижу терять своих монстров!
Время застыло. Воздушный серп, выпущенный Нараном, приближался с каждым мгновением. Раздался зловещий свист, рассекающий воздух. Ледяной ком появился в груди. Монстр не слушался и замер, как вкопанный.
Серп мелькнул, и голубоватое сияние рассекло темноту. Взгляд намертво прикован к смертоносной дуге. Вспышка. Резкий звук — тонкий, металлический. Не крик, хуже — треск и хруст разрываемой плоти.
Паучок дёрнулся, вздрогнул всем телом. Передние лапки вскинулись в жалкой попытке защититься. Поздно. Серп прошёл точно через середину тела. Чисто, без усилий, будто нож сквозь масло. Верхняя половина монстра на мгновение зависла в воздухе, нижняя уже начала падать.
Прыжок. Я оттолкнулся от умирающего монстра. Мышцы сработали на инстинктах. В голове пусто, только злость и ярость.
Воздушная атака срезала моего паучка прямо пополам, и вторая часть рухнула вниз. С него хлестнула кровь, обдала меня с головы до ног. Тёплая, вязкая. Глаза защипало, в рот попали капли — горькие, с привкусом озона. По коже потекли ручейки, забираясь под одежду. Липко, мерзко.
Сердце колотилось, как сумасшедшее: частые, резкие удары отдавались в висках. В ушах — только шум крови. Пальцы подрагивали от выброса адреналина.
Падение на шестьдесят метров вниз. Не выжить. Мозг работал на пределе, просчитывая варианты, и выход только один.
Я тут же схватился за второго, который был ниже, — моя страховка… Пальцы крепко сжали холодный камень, кожу слегка покалывало от контакта. Лапы, глаза, хелицер, чужое тело — чувствую каждую его часть, словно свою. Восемь конечностей, восемь глаз.
Спасли знания, которые я получил, когда стал маленьким в столице. Научился контролировать их через кристалл. Не думал, что понадобится вновь…
— Выполняй мои приказы! — крикнул я. — Ты — за ним! — это уже второму.
Голос сорвался — хриплый, задыхающийся. В горле пересохло, язык еле ворочался.
Сука… Сука… Монстр уходит, у меня получилось выгадать момент.
Второй серп летел прямо в голову. Я слышал его приближение — высокий, режущий слух звук. Инстинктивно вжал голову в плечи, мышцы шеи напряглись до боли, но я спасся.Серп должен был убить меня, но я успел.
Для Нарана мы мёртвые валяемся внизу. Ночь, ни черта не видно. Есть несколько минут, пока они вызовут слуг или своих людей проверить. Не сами же рух и шаман голыми побегут смотреть?
Повернул кристалл налево. Паучок среагировал мгновенно: лапы оттолкнулись от стены, тело скользнуло в сторону.
Сердце постепенно успокаивалось, удары — тяжёлые, гулкие — замедлялись. Дыхание всё ещё частое, рваное. Лёгкие жгло.
Я оценил ситуацию: снизу — двор, патрули, стража, сверху — Наран и рух, оба опасны. Они думают, что я погиб. А значит, на моей стороне преимущество внезапности, время работает на меня. Пока что…
План… Пока лишь обрывки. Настало время импровизации.
Направил паучка вдоль внешней стены дворца. Лапы цеплялись за каждый выступ, каждую трещину в камне. Ветер хлестал по лицу, холодил кровь на одежде, рубашка противно липла к телу.
Мы двигались быстро, бесшумно. Я внимательно изучал окна одно за другим. Большинство из них освещены, там люди, разговоры.
Ещё десять метров вправо, ещё пять — вверх. Мышцы дрожали от напряжения, руки сводило судорогой от жёсткой хватки. Вот оно! Маленькое окно с массивной решёткой. Прислушался: тяжёлое, прерывистое дыхание.
Приблизились вплотную, и я заглянул внутрь. Сквозь грязное стекло различил очертания неподвижного тела, привязанного к какой-то конструкции.
— Морозь решётку! — приказал паучкам.
Холод пошёл от кристаллов на спинах монстров. Лёд стал образовываться на покрытии — сначала тонкая корка, потом толстый слой. Решётка побелела, покрылась инеем, металл стал хрупким, как стекло. Удар! Конструкция разлетелась ледяными осколками, раздался тихий звон. Мы проскользнули внутрь.
Камера — тесная, затхлая. Запах немытого тела, засохшей крови ударил в нос.
Я спрыгнул с паука, оглядел тело.
— Да уж… — скривил лицо. Развязал его и оттащил на солому рядом, бросил.
В голове словно метроном отсчитывал каждую секунду: тук-тук-тук. Время — вот что точно не на моей стороне. Плевать! Из пространственного кольца достал бутыльки с лечилками и выносливостью.