«Да ладно? Серьёзно? — съязвил я. — Подробности будут?»
«Она не только заняла тело, а много лет питалась душами. Сейчас её сущность — это скопление душ. Цэрэн не просто дух. Она… Как бы так сказать? Дух-вместилище духов».
Это объясняет её силу, уверенность, её… неестественность.
«Очень интересно, но ничего не понятно», — хмыкнул. Я хотел большего — конкретики, деталей, слабых мест, которые можно использовать.
«Валить суку как?» — задал главный вопрос. Практичный, прямой, по существу. Меня не интересовала теория, только практика. Как убить эту тварь? Как остановить её план? Как защитить себя и своих людей?
«Никак… — тихий ответ. Голос хана звучал обречённо. — Она сильнее меня, тебя, нас. Были бы мы на капище, то ещё бы остался шанс. А так… его нет».
Вот за это мне нравится старик… Не идиот, который с палкой напролом несётся, а чётко оценивает противника. Сказываются годы и опыт. Сопляк бы думал по-другому, хан же говорит правду, какой бы неприятной она ни была. Не приукрашивает, не преувеличивает свои возможности. Трезвый анализ ситуации, холодный расчёт — качества, которые я ценю.
Но его анализ ситуации меня не устраивал. Тварь сдохнет — это вопрос решённый. Осталось найти способ и… Посмотрел в пространственное кольцо. Хотел бы я оскалиться, но нет. Плевать! У меня есть для неё один сюрприз.
«Не переживай! — подбодрил древнего духа. — Мы её немного обломаем, а потом убьём».
«Как? У тебя есть план?» — тут же зазвучал теперь уверенный голос. Интересно наблюдать, как меняется тон хана — от обречённости к заинтересованности, от страха к надежде. Видимо, я зажёг в нём искру.
«Всегда и не один! — хмыкнул. Похоже, это всё, что я сейчас умею в этом… этой оболочке. — Нужно только момент поймать».
Вернулся монгол. Его лицо блестело от пота, дыхание было сбитым, неровным. Он явно бежал всю дорогу, спеша вернуться ко мне с новостями.
— В городе много людей. С факелами, оружием. Восстания вспыхивают то тут, то там. Почти вся армия на стороне принца. Дворец окружили. Те, кто верны Хадаан-хатун, сейчас защищают её.
Он говорил быстро, сбивчиво, иногда оглядываясь через плечо, словно ожидал, что за ним кто-то гонится. Глаза блестели лихорадочно, руки слегка подрагивали. Адреналин, страх, возбуждение — всё смешалось в его крови.
— Отлично! — кивнул я. Хотя вышло так, что опустил медленно голову и поднял.
Дорога свободна, и мы пошли по улицам. Жаслану пришлось ускоряться, чтобы не отставать от меня. Статуя же набрала скорость. Шаг широкий, уверенный, и я вообще не устаю. Хоть вечность могу так.
Улицы мелькали одна за другой. Узкие переулки сменялись широкими проспектами, жилые кварталы — рыночными площадями. Город был неспокоен. Люди собирались группами, обсуждали что-то, размахивали руками. Некоторые были вооружены — мечи, копья, даже примитивные самодельные дубинки.
Мы приближались к стенам столицы. Тут стало больше воинов: патрули, усиленные караулы у ворот, отряды, готовые к отражению возможной атаки. Повышенная бдительность, напряжённые лица.
Красиво уйти не получится, жаль… Прикинул варианты возможных событий и их развития. Можно попытаться пройти через ворота, используя суматоху и неразбериху. Можно поискать слабое место в стене, неохраняемый участок. Можно… Взгляд упал на стену: высокая, но не непреодолимая. Особенно для меня, с моими-то возможностями.
— Ты останешься тут, — сказал я Жаслану.
— Но, господин! — возразил монгол. В его взгляде читалось беспокойство, нежелание отпускать меня одного.
— Нужно поддерживать восстание, — продолжил. Мой каменный голос звучал убедительно, не допускал возражений, — За принцем приглядывать. Не знаю, что там с ханом, но наследник — пока единственный представитель власти у вас. Его нужно сохранить.
Ещё бы. Кто мне потом будет платить по счетам? Если ханская линия прервётся, я знаю, что дальше будет. Войны, разборки, пока кто-то новый не сядет на престол. Но мне сейчас это не нужно, мои планы требуют стабильности, предсказуемости. А новый правитель означает новые правила, новые проблемы, новые риски. Поэтому сохраняем то, что есть, и забираем то, что требуется. Прагматичный подход, без сантиментов, без лишних эмоций.
— А как вы покинете город? — поинтересовался монгол.
— Красиво.
Короткий ответ, полный самоуверенности. Немного бравады, немного театральности. Иногда важно не только делать что-то, но и как это выглядит со стороны. Впечатления, репутация — валюта, которая порой стоит дороже золота.
Из пространственного кольца появились воздушные змеи. Жаслан дёрнулся при виде монстров. Несмотря на то, что он видел моих тварей и раньше, реакция сработала на уровне инстинктов. Охотник встретил хищника.
Воздушные змеи висели в воздухе, их длинные тела извивались, словно живые шланги. Зеленоватая кожа отсвечивала в лунном свете, придавая им призрачный, неестественный вид. Большие головы с острыми зубами и раздвоенными языками покачивались из стороны в сторону, будто принюхиваясь к ночному воздуху.
— Сейчас я за вас зацеплюсь, и мы с вами полетим! — сказал тварям.
Глаза — маленькие, блестящие, с вертикальными зрачками — уставились на меня. В них не было разума, только голод, инстинкты и… страх? Да, эти создания боятся меня.
Схватился за каждую колбасу. Мать моя наложница! Чуть не раздавил бедных змеек. Каменные пальцы стиснули их с силой гидравлического пресса. Твари издали высокий свистящий звук — что-то среднее между шипением и визгом. Тела изогнулись в агонии, чешуя пошла волнами.
Я тут же ослабил хватку. Не хватало ещё убить своих же монстров, они нужны мне живыми и здоровыми. Контролировать силу в этом каменном теле оказалось сложнее, чем я думал. Слишком много мощи, слишком мало чувствительности.
Пробовал и так и сяк. Держал за шею, за среднюю часть, за хвост, но не получается. Твари корчились, извивались, пытались вырваться. Каменные руки слишком тяжёлые, слишком неуклюжие для такой деликатной работы.
Ладно! Используем старую схему, которая помогла на дирижабле. Тогда, в совсем другой ситуации, когда казалось, что выхода нет, мне удалось найти нестандартное решение. И сейчас я сделаю то же самое.
Под мышку одну тварь, вторую — под другую. Их тела обвились вокруг моих каменных рук, инстинктивно ища опору. Чешуя тёрлась о камень, создавая странный скрежещущий звук. Головы змей вытянулись вперёд, языки трепетали, пробуя воздух.
— В полёт! — пафосно произнёс я.
Почему бы и нет? Немного театральности в такой момент даже уместно. Я заслужил этот маленький спектакль после всего, через что прошёл. И пусть никто, кроме монгола, не увидит это представление, сам факт важен. Я всё ещё жив, всё ещё в игре, всё ещё способен поражать и удивлять.
Заметил, что в другой оболочке мои действия и поведение немного отличаются. Как будто статуя как-то на меня влияет. По-хорошему бы это изучить, вот только когда?
Мы оторвались от земли. Медленно, неохотно, но она действительно начала удаляться. Змеи напрягли свои мышцы, активировали магию воздуха, заложенную в их существе. Сначала на пару сантиметров, потом на десять, на метр…
Воздушный поток обтекал нас, создавая лёгкие завихрения вокруг чёрного плаща. Твари работали на пределе своих возможностей. Мы выбрали ближайший переулок со стеной, чтобы не привлекать внимания воинов.
Моя конструкция из монстров и статуи поднималась всё выше. Не так быстро, как хотелось бы, но всё же. Вот уже дома подо мной. Крыши, дымовые трубы, внутренние дворики — город с высоты выглядел совсем иначе. Словно макет, созданный гигантским ребёнком для игры в войну.
Пять минут мы набирали высоту, чтобы двинуться дальше. Я не хотел рисковать тварями, а то лучники ещё расстреляют их. Слишком много стражников на стенах, слишком много глаз, которые могут заметить странную фигуру в небе.
Ночное небо раскинулось надо мной — бескрайнее, усыпанное звёздами, с тонким серпом луны, проглядывающим сквозь редкие облака. Красиво, завораживающе. Момент почти умиротворяющий, если бы не обстоятельства.
Мы двигались, медленно, но верно приближаясь к городской стене. Змеи тяжело дышали, их тела подрагивали от напряжения.
Стена. Прошли. Мощное сооружение из тёмного камня осталось позади. За нами не было погони, никто не поднял тревогу. Кажется, план сработал. Город, охваченный восстанием, не заметил ещё одну странность этой безумной ночи.
Вон лагерь джунгаров — множество палаток, раскинувшихся на открытой равнине. Костры, часовые, привязанные лошади.
В идеале нужно приземлиться рядом с палаткой, где моё тело. Ночь играла мне на руку, как и мой плащ. Тёмная фигура на тёмном небе — почти невидима для обычного глаза. Только если специально всматриваться, только если знать, куда смотреть.
Пролетели ещё немного. Джунгары продолжали отдыхать и радоваться победе, которая должна была наступить завтра. Идиоты! Они не знают, что город уже восстал, что их планы рушатся, что перевес сил скоро окажется не на их стороне.
Начали спускаться — осторожно, выбирая место подальше от костров и часовых. Змеи с трудом контролировали снижение. Вес тянул вниз быстрее, чем им хотелось бы.
И тут я увидел… Бата. Картина, открывшаяся мне, заставила бы сердце сжаться, если бы оно у меня было в этом теле. Его привязали к какой-то деревянной штуковине. Крест, столб, колесо — трудно разобрать в темноте. И… стреляли в монгола, словно в мишень. Уже две стрелы попали в ногу, ещё одна — в живот. Группа джунгаров развлекалась. Человек пять-шесть, все пьяные, судя по их неуверенным движениям и громким голосам. Они смеялись, толкали друг друга, передавали лук из рук в руки. Для них это была игра, развлечение, для Бата — мучительная смерть.
Что-то внутри дёрнулось. Не физическое ощущение — в каменном теле их нет. Но что-то более глубокое, на уровне души. Гнев? Жалость? Сопереживание? Трудно сказать. Эмоции в нынешнем моём состоянии воспринимаются иначе — словно через фильтр, приглуш