«Я подумаю!» — ответил и вернулся в реальность.
В таких вопросах сразу нельзя давать ответ. Он пусть и сломлен, но по-прежнему правитель. Если быстро соглашусь, почувствует мою заинтересованность, а там и до выкрутасов недалеко.
Медленно выпрямил спину, размял шею. Плечи чуть развернул, снимая напряжение. Глубокий вдох, медленный выдох.
Ну что, коллекция Магинского пополнилась? Есть почти ручной дух великого хана.
— Зря! — повторил я свои слова и подумал о суке-рух.
В палатку вошёл джунгар — высокий, широкоплечий, с изрытым оспинами лицом. Движения неуклюжие, словно ему неудобно в собственном теле. Хромал на правую ногу — старая травма колена, судя по характеру походки. Оружие — короткий изогнутый меч на поясе и кинжал за голенищем сапога. Он молчал. В руках — деревянная миска с какой-то кашей. Как мило. Пар от неё не шёл. Он не из охраны, те остались снаружи. Прислуга? Или рядовой воин, которому поручили накормить пленника? Неважно. Подходящий кандидат для моего плана. Что-то долго вы, я уже тут засиделся, пора приступать к варианту «Б»
Я не пошевелился, даже взгляд не перевёл. Смотрел в одну точку, словно окончательно сломался. Пусть думает.
Джунгар поставил миску на пол рядом клеткой, дерево глухо стукнуло о землю. Каша — серая, безвкусная масса из какой-то крупы. Запах — пресный, с нотками жира. Никакой соли, специй, мяса, еда для животного, не для человека. Тем более, как я понял, есть нужно руками.
Мой взгляд оставался расфокусированным, направленным в пустоту, тело — обмякшим, безвольным. Идеальная имитация человека, сломленного физически и морально.
Он хмыкнул, сказал что-то на своём, но я не вслушивался. Мотнул головой едва заметно — всё ещё как будто в отрубе.
Хриплые слова на монгольском. Что-то оскорбительное, судя по тону.
Щёлкнула скоба. Глупый. Очень. Он открыл клетку, сделал шаг ко мне. Скрежет металла о металл. Шаги — тяжёлые, с характерным звуком волочения правой ноги. Тень упала на лицо. Джунгар наклонился, протягивая руку, — хотел схватить за волосы, заставить поднять голову.
— Жри, — процедил он на ломаном русском.
Голос грубый, с сильным акцентом на «ж», дыхание — тяжёлое, с запахом прокисшего кумыса и лука. Плевок рядом со мной.
Я дёрнул уголком губ. Теневой шаг. Исчез. Мышцы напряглись, тело собралось, как пружина. Сознание сфокусировалось на точке за спиной джунгара.
Его тело напряглось, сжалось. Он почувствовал, не увидел, не услышал, а именно почувствовал моё присутствие за спиной. Слишком быстро для него. Инстинктивная, животная реакция на опасность. Мышцы шеи и плеч окаменели, рука дёрнулась к мечу, но замерла на полпути.
Поворот — медленный, неуверенный. Как в кошмарном сне, когда знаешь, что за спиной чудовище, но не можешь не обернуться. В глазах — страх, на лице — тень понимания.
Зрачки его расширились до предела, поглотив радужку. Рот приоткрылся в беззвучном крике, кадык дёрнулся. Он пытался сглотнуть, но горло пересохло от ужаса. Понимание того, что происходит что-то невозможное, что-то выходящее за рамки опыта, что русский пленник каким-то образом оказался позади, хотя миг назад сидел впереди…
Я коснулся его шеи. Тело дёрнулось и застыло. Прикосновение — лёгкое, едва ощутимое. Кончики пальцев к коже над сонной артерией, а остальное тело дотронулось до диска.
Сознание скользнуло внутрь его тела, как меч в ножны. Мгновенное погружение в чужую плоть, вытеснение хозяина, занятие его места. Полное, абсолютное овладение.
В следующее мгновение я уже смотрел… на себя — бледного, с ссадинами на лице, кровью на губе. Странное ощущение — смотреть на собственное тело чужими глазами. Моё тело без меня — просто оболочка. Нужно будет привести себя в порядок.
Взял под руки. Усадил его — себя? — аккуратно, придавая естественную позу. Согнул колени, поставил миску с кашей сверху. Идеальная имитация человека, который просто сидит и ест, а может, задремал. Охранники, если заглянут, ничего не заподозрят.
Последний штрих — зацепил крюком замок. Двойная защита. Даже если стражники проверят, они увидят, что всё в порядке, пленник на месте, клетка заперта изнутри.
Сделал шаг назад. Руки чужие, движения чужие. Лёгкий перекос в правом колене — ага, вот и порванная связка. Теперь понятно, почему он шёл, как покалеченный конь.
Непривычное тело, будто плохо сшитый костюм. Руки — слишком длинные, ноги — негнущиеся, спина — скованная. Каждое движение требовало сознательного усилия. Правое колено отзывалось тупой болью при шаге. Мышцы иначе реагировали на команды мозга. Распределение веса, центр тяжести, даже способ дыхания — всё было другим, чужим. Пришлось быстро адаптироваться, учиться использовать.
Тело было слабее моего, но достаточно, чтобы дойти. Главное преимущество — джунгары не заподозрят подвоха. Свой, один из многих. Незаметный, неприметный.
Вышел из палатки. Прохладный воздух ударил в лицо. После затхлой атмосферы он казался особенно свежим, чистым. Сделал глубокий вдох — чужие лёгкие наполнились до отказа, грудь расширилась.
Ночное небо — тёмно-синее, почти чёрное, с россыпью звёзд. Луна — тонкий серп, словно улыбка. Воздух полон запахов: дым костров, жареное мясо, конский пот, кожа, металл.
Стражники, которые меня охраняли, уже сидели у маленького костра. Один чистил ногти кончиком ножа, другой жевал полоску вяленого мяса. На меня не обратили внимания.
Повернулся к левой тропе — туда, где вели недавно. Если не ошибаюсь, через сотню шагов должна быть конюшня. Специально расположили с юртой генерала, чтобы он тоже наслаждался унижением.
Мозг автоматически составлял карту, запоминал маршрут. Профессиональная привычка — всегда знать, где ты находишься и как отсюда выбраться.
Жаслан будет там мыть лошадей. Почти уверен, что это продолжится всю ночь. Пусть все видят, как монголы сломались. Месть джунгаров — мелочная, унизительная. Заставить гордых монгольских воинов выполнять работу конюхов. Показать своё превосходство, утвердить победу. Примитивно, но эффективно.
Направился туда. Да уж, в этом теле не побегаешь… Уже увидел нужного мне охотника. Жаслан работал не покладая рук. Спина мокрая от пота, руки — красные от холодной воды. Он методично и тщательно чистил лошадей. Гордость не позволяла делать работу плохо, даже если эта работа — унижение. Лицо — каменное, без эмоций, но в глазах — огонь, который не смогли погасить ни плен, ни унижение. Боец, воин.
Всего несколько шагов до него. Скажу кодовое слово, объясню ситуацию, и мы…
Остановился. Что-то не так. Что-то изменилось в атмосфере лагеря. Напряжение, ожидание, предчувствие.
Слева от меня распахнулась центральная палатка, полог откинулся резким движением. Свет факелов вырвался наружу, прорезав ночную тьму. Силуэты людей — чёткие, резкие на фоне яркого пламени.
Выступил генерал — тот самый, но без шлема. Луч от огня выхватил его лицо. Не его. Её. Сука-рух.
Джунгары реагировали мгновенно. Склоняли головы, отводили глаза. Она полностью контролировала их, даже не используя явную магию.
Он — боевой командир, грозный воин — согнулся в глубоком поклоне перед ней. Не формальном, не символическом, а настоящем, до земли. Глаза — опущенные, руки — разведённые в стороны. Поза абсолютного подчинения.
Я замер. Опустил взгляд, повернул голову. Сделал вид, что интересуюсь факелом или ветром, или грязью под ногами.
Сердце застучало сильнее, кровь приливала к вискам. Дыхание хотелось задержать, но нельзя. Нужно дышать нормально, размеренно. Не привлекать внимания, оставаться незаметным, одним из многих.
Поздно. Почувствовал это не глазами, а внутри. Лёгкий укол, как заноза между рёбер.
Поднял взгляд. Осторожно, через плечо. Медленно, очень медленно. Глаза скользнули вверх — от земли к ногам, к торсу, к лицу. Всё как бы случайно, без прямого интереса. Обычный джунгар, который просто оглядывается вокруг.
Она смотрела на меня. Встретился с её взглядом, и Цэрэн улыбнулась. А потом… указала рукой в мою сторону.
Глава 3
Все джунгары, которые вышли с генералом и тварью, повернулись в мою сторону. Мозг уже искал варианты исходов и дальнейших действий. Секунды превратились в тягучую смолу — медленные, вязкие. Я внутренне оценивал ситуацию. Холодный, расчётливый взгляд фиксировал детали.
Трое слева — ближайшие: тяжёлое вооружение, доспехи из кожи, мечи наготове. Двое позади генерала — лучники: стрелы ещё в колчанах, но пальцы уже подрагивают в готовности. Сам генерал — массивный, грузный, с глазами-щёлками. Нижняя губа выпячена, во взгляде — презрение. А рядом с ним… тварь.
В этом теле мои истинные способности сильно ограничены: теневой шаг, магия, да и всё остальное. Только пространственное кольцо и монстры могут в крайнем случае помочь. Твою сучью душу! Ко мне идут.
Ладони мгновенно стали влажными — не от страха, от концентрации. Пульс участился, но дыхание я сохранял ровным.
«Старик! — позвал монгола. Внутренний голос прозвучал уверенно, ни намёка на тревогу. — У нас тут немного нештатная ситуация».
Диск внутри запульсировал сильнее.
«Что, человек, ты решил? — задал вопрос хан. — Поможешь мне с Цэрэн?»
Голос звучал напряжённо. Имя сестры сорвалось с его уст как проклятие. Старая вражда, древняя ненависть чувствовались в каждом слоге. Брат и сестра — оба мертвы, оба не нашли покоя и вот теперь снова сошлись через столетия.
«Считай, что да… Мне стало жалко твой народ, твою землю!» — выдал я высокопарную тираду.
Даже в кризисной ситуации нельзя показывать слабость. Не с такой тварью, как дух великого хана.
Монголы тем временем приближались. Их кожаные доспехи поскрипывали, оружие позвякивало. Шаги — тяжёлые, уверенные.
Я стоял и не двигался. Ноги слегка расставлены, вес распределён равномерно. Готов сорваться в любой момент — вперёд, назад, в сторону. Руки опущены, но пальцы чуть согнуты, до пространственного кольца — доля секунды. Одна проблема: тело, которое я занял, слабое, есть травм