— До пятнадцатого ранга может высосать мага подчистую. Кто заберёт силу — получит от одного до трёх рангов. Древняя штука. Я думал, что это легенда… Пока не испытал на себе.
— Нравится! — улыбнулся я.
Тут же переместил её в пространственное кольцо. Полезное устройство, теперь можно не просто убивать врагов, а использовать их. Высасывать силу, забирать себе. Эффективно, практично, в моём стиле.
— Смотри, какая ситуация, — привлёк я внимание Казимира, который двигался и проверял свою силу. — Дядю Стёпу и ещё ряд моих людей заразили Злом, точнее, их источники.
Маг замер. Его лицо изменилось — стало жёстче, серьёзнее.
— Они мертвецы! — тут же ответил Цепеш. — Убей и не дай им обратиться.
Голос звучал твёрдо, уверенно. Никаких сомнений, никаких колебаний, даже когда речь зашла о старом друге. Чистая констатация факта. Зло в источнике — смертный приговор.
— Ещё варианты?
Не готов был так просто сдаться. Всегда есть выход, всегда есть решение. Нужно только найти его.
— Никаких! — помотал он головой. — Таких людей, как я или твоя мать, почти нет, у нас иммунитет к Злу. Оно может захватить наше тело, поселиться рядом с источником, но не способно его изменить. Остальные — это идеальные сосуды. Им конец.
Новая информация в копилочку моих знаний об этом мире. Ценная информация., подтверждение моих догадок о Василисе. Иммунитет к Злу — редкий дар. Почему у неё и у Казимира? Что их объединяет? Вопросы на потом.
— Ладно, идём! — кивнул я. — У меня есть одна теория, спросим у эксперта.
Выходя из домика, чувствовал, как клятва крови пульсирует между нами — новая связь, новая сила. Казимир теперь мой полностью, абсолютно. Его знания, опыт, мощь — всё это теперь служит роду Магинских. Даже в кризисе я умудряюсь найти выгоду.
Направились в лабораторию. Казимир шёл рядом, его шаги стали увереннее, осанка выпрямилась. С каждой минутой маг восстанавливался, возвращая себе былую силу и достоинство. Зашли, и я замер, наблюдая за развернувшийся картиной.
Василиса… Такой участвующей и заботящейся о нашем роде матери я ещё не встречал. Женщина что-то объясняла, кивала и поглядывала на дверь. Лицо оживлённое, руки двигаются в воздухе, словно рисуя схемы. Дядя Стёпа слушал её, склонив голову, иногда что-то записывал.
Что-то новенькое… Страх смерти творит чудеса. Женщина, которая всю жизнь думала только о себе, вдруг стала полезной. Так трогательно.
Стоило мне появиться, как тут же бросилась навстречу. Юбка взметнулась, каблуки застучали по бетонному полу. В глазах — надежда, отчаяние, мольба. Казимир её остановил, выставил руку, создавая невидимый барьер между нами.
— Павел! — тут же молвила она. — Моя кровь… Я особенная, такая же, как и ты.
Голос дрожал. Нотки отчаяния смешивались с надеждой. Волосы растрепались, выбились из небрежного пучка, макияж потёк от слёз. Жалкое зрелище, если не знать, кто она такая на самом деле.
— Особенная сука… — перебил её. — Дальше? Ты неидеальный сосуд. Зло в тебе захватывает тело и находится рядом с источником, но не заражает его?
Смотрел ей прямо в глаза. Никакой пощады, никакого сочувствия, только холодный расчёт. Она — инструмент. Возможно, полезный, а может быть, нет. Сейчас проверим.
— Да-а-а-а? — её глаза округлились.
Удивление неподдельное. Не ожидала, что я знаю так много, что понимаю механизм действия Зла. Недооценила меня, как всегда.
— Что-то ещё? — надавил.
Нужно выжать из неё всё, что знает, каждую крупицу информации, каждую деталь. Сейчас не время для гордости или игр.
— Нет… Это всё, что я могу. Это всё… — дёргались её губы.
Слова срывались, путались, налезали друг на друга. Руки судорожно сжимались и разжимались. Взгляд метался от меня к Дяде Стёпе, от него к Казимиру, снова ко мне.
— Негусто, — выдохнул я. — Как и думал, от тебя пользы как от козла молока.
Сухо, жёстко, никаких иллюзий. Она знает не больше, чем мы уже выяснили сами.
— Умоляю! Не дай мне умереть! — снова упала на колени.
Мраморный пол жёстко встретил её колени. Должно быть, больно, но она не обращает внимания. Сейчас это последнее, что её волнует. Руки тянутся ко мне, хватаются за край одежды. Ногти оставляют следы на ткани. Глаза огромные, полные слёз. Настоящий спектакль отчаяния.
— Ты как-то избавил её от Зла? — спросил Казимир. — Это же невозможно. Она была сосудом столько лет…
В его голосе звучало неподдельное изумление. Брови поднялись, образуя глубокие морщины на лбу.
— Как-то само вышло, — пожал плечами. — Ну⁈ — посмотрел на Дядю Стёпу.
Алхимик оторвался от своих записей. Болезнь прогрессировала, я видел это. Чёрные вены проступали всё отчётливее, поднимались по шее к лицу, но мозг работал ясно, чётко. Профессионализм до последнего вздоха.
— Есть шанс. Маленький, целый процент, — ответил он. — Если взять её кровь, но сейчас она ослаблена, и ещё моего старого друга. Попытаться соединить… Либо умрём сразу, либо поможет с шансом в один процент.
Слова дяди Стёпы не внушали оптимизма. Один процент — ничтожно мало. Но это лучше, чем ничего. Лучше, чем стопроцентная смерть.
И тут меня осенило: «Есть ведь козырь, о котором никто не знает». Осторожно, стараясь не привлекать внимания, нащупал в кармане пузырёк. Склянка была холодной на ощупь, содержимое слегка пульсировало.
— Вот! — достал я флакон с кровью Василисы.
Стекло мерцало в свете ламп, внутри — тёмная жидкость с пурпурными прожилками. Кровь Василисы, взятая в момент, когда Зло в ней было наиболее активно. Я сохранил её, предвидя, что может пригодиться. Интуиция не подвела. Рассчитывал использовать для развития своей нейтральной магии… Теперь тут послужит.
— Откуда? — поднял брови алхимик. В его глазах смешались удивление и восхищение.
— На дороге валялось, — хмыкнул я. — С этим какие шансы?
Дядя Стёпа взял бутылёк, поднял к свету, всмотрелся в содержимое. Его глаза сузились, анализируя, оценивая.
— Десять процентов получится, — рассмотрел флакон дядя Стёпа.
Десять процентов. В десять раз больше, чем было до этого. Не идеально, но уже что-то, шанс, за который стоит бороться.
— Мало… — поморщился я. — А если добавить во всё это ещё?..
Подошёл ближе к мужику, так, чтобы только он слышал. Василиса и Казимир напряглись, пытаясь уловить мои слова, но безуспешно.
— Моя энергия нейтральная, это сила мира, то, что убивает Зло. Ты видел.
Дядя Стёпа вспомнил.
— Хм… — задумался мужик. — Пятнадцать процентов.
Глаза сузились, губы беззвучно шевелились, словно просчитывая формулы. Ладонь машинально поглаживала бутылёк, будто талисман.
И началась работа, лаборатория ожила. Звон стекла, шипение горелок, бормотание Дяди Стёпы, записывающего формулы. Казимир наблюдал со стороны, иногда вставляя замечания. Его знания древних артефактов оказались бесценны.
Позвал Тарима и Фирату. Охотники нашли их в лесу — Тарим уже вернулся в человеческую форму, рана затянулась, но выглядел он всё равно неважно. Бледный негр — ещё то зрелище, с запавшими глазами. Зло продолжало работать, даже несмотря на его регенерацию.
Жора и все остальные тут. Лаборатория наполнилась людьми, каждый на своём месте, каждый при деле. Всяко лучше что-то попробовать, чем просто сдохнуть. Точнее, не так, мне придётся убить своих людей. А вот этого я не собираюсь делать. Никогда, ни при каких обстоятельствах.
К работе подключился Смирнов, когда пришёл в себя. Лицо серое, движения замедленные, но мозг работал. Его знания алхимии, соединённые с опытом дяди Стёпы, давали надежду.
Мне же пришлось отвлечься с Жорой, чтобы проконтролировать Тимучина и его монголов. Не хотелось оставлять лабораторию, но дела рода требовали внимания. Нельзя сосредотачиваться только на одной проблеме, даже самой срочной.
Выдача оружия, зелий, кристаллов. Жора организовал всё безупречно, как всегда. Каждый предмет учтён, каждая склянка на своём месте. Его педантичность сейчас оказалась как нельзя кстати.
Мы даже дали армии хана артефакты — защитные и атакующие. Очень по нраву им пришлись зелья против боли и то, что гасит аппетит, но при этом питает тело. Монголы брали их с опаской, но, увидев, как их использует Тимучин, осмелели.
Объяснили про коктейль для лошадей. Жаслан и Бат подключились и расхваливали. Монголы слушали внимательно, запоминая каждое слово. Для них это было новшеством, непривычным, но интригующим.
Моя группа, которая сопровождала в Монголии, теперь на моей территории. Попросил Жору, чтобы он их поставил в нужное место и соединил с Еленой и Вероникой, обе будут заниматься новыми землями. Логистика, снабжение, коммуникации — всё должно работать безупречно.
Завтра хан уже отбудет и пойдёт на джунгаров, одна из фигур на шахматной доске сделает свой ход. План продолжает разворачиваться, несмотря на неожиданные препятствия.
— Брат! — спросил он меня, когда мы были на улице. — Всё в порядке?
Тимучин смотрел прямо, в его глазах читалось беспокойство. Не просто вежливый вопрос, а искренняя забота.
— Угу, — кивнул я.
Краткость — сестра таланта и лучший способ избежать лишних объяснений. Мои проблемы — это мои проблемы. Незачем втягивать в них хана, у него своя война, свои заботы.
— Я не ожидал, что у тебя такой порядок, такая чёткая структура власти, иерархии и работы. В моё время по-другому было.
В его голосе звучало уважение. Степной воин оценил организацию, дисциплину, эффективность. Для него это было в новинку. Он привык к хаотичной структуре кочевых племён, где всё держится на личной преданности хану.
— Когда победишь, — подмигнул, — приезжай, научу. Но уроки будут не бесплатные.
Лёгкая улыбка скользнула по лицу.
— Ха-ха-ха! — засмеялся Тимучин.
Смех гулкий, раскатистый. Он оценил шутку, понял подтекст:
— Своего не упустишь, русский?
— А ты?
Теперь мы смеялись вдвоём. Короткий момент передышки среди хаоса и проблем. Момент почти-нормальности.