Лейтенант Сидоров привёл меня к штабному зданию — двухэтажному строению из красного кирпича с имперским флагом на крыше. Внутри пахло бумагой, табаком и потом — характерный запах военной канцелярии.
— Ждите здесь, — бросил он, указывая на скамью у стены. — Вас вызовут.
И ушёл, оставив меня в коридоре под присмотром дежурного — пожилого сержанта с седыми усами и шрамом через всю щёку.
Я сел на скамью, демонстрируя полное подчинение. Тем временем мозг работал, просчитывая варианты. Первоначальный план явно требует корректировки. Мысленно перебирал все препятствия, которые теперь отделяют меня от моих земель. Колючая проволока — в несколько рядов, с натянутой между ними магической сигнализацией.
Глубокий ров с отвесными стенами, возможно, с водой или кольями на дне. Высокий забор и наблюдательные вышки. Частокол… Проникнуть через всё это незаметно на паучке, как я изначально планировал, было бы невозможно.
Придётся искать другой путь. Возможно, воздушный? Или подземный? Или использовать отвлекающий манёвр? Варианты были, но все требовали тщательного планирования и большего количества информации.
Ждал около часа, рассматривая проходящих мимо офицеров и солдат. Наконец, меня вызвали к начальнику штаба — полковнику Васильеву. Пожилой офицер с усталыми глазами и седой щетиной задал несколько формальных вопросов о моей службе, моём опыте, целях прибытия.
Потом мне вручили расписание инструктажей — утренние и вечерние занятия с разными подразделениями, темы лекций, списки необходимой литературы. Работа на несколько дней, совершенно бессмысленная для моих истинных целей.
После встречи с начальником штаба проводили в офицерскую казарму — небольшое одноэтажное здание с общей комнатой отдыха и отдельными спальными помещениями. Мне выделили скромную комнату с кроватью, столом и шкафом — стандартное жильё младшего офицера.
Воспользовавшись временным уединением, я стал готовиться к первому эксперименту. Вышел на улицу подышать. Мои «занятия» начинаются завтра. Нужно понять, насколько эффективна система охраны, проверить её на прочность.
Во время обхода территории заметил у часовых необычные бинокли — не стандартные армейские, а усовершенствованные, с магическими элементами. Кристаллы, встроенные в корпус, мерцали слабым светом. Манапыль покрывала линзы тонким слоем, переливаясь на солнце. Такие приборы могли видеть не только в темноте или на большие расстояния, но и обнаруживать магических существ, невидимых обычным глазом. Включая моих мясных хомячков.
Это усложняет задачу разведки, но не делает её невозможной. Нужно лишь действовать осторожнее, умнее.
Выпустил несколько мясных хомячков. Насекомые полетели и… Сначала сработали артефакты. Удар молнией, и бедные маленькие твари тут же испепелились. Так ещё их заметили.
Часовые насторожились, начали всматриваться в направлении, откуда прилетели насекомые. Их модифицированные бинокли позволяли видеть даже такие мелкие объекты, как мои хомячки.
Защита была продумана до мелочей. Не только физические барьеры и вооружённая охрана, но и магические системы обнаружения, артефакты мгновенного уничтожения, возможно, ловушки для более крупных существ. Если даже крошечные насекомые не могли пробраться незамеченными, то для многоглазиов, существ покрупнее и с более заметной магической аурой шансы ещё меньше.
А минное поле… Скорее всего, оно связано с центральным пунктом управления. Оператор может активировать определённый участок при обнаружении там нарушителя.
Хмыкнул про себя: «Что ж так не старались, когда тут война была?» У армии не хватало самого необходимого — боеприпасов, медикаментов, продовольствия. Солдаты ходили в изношенных сапогах, техника ломалась из-за отсутствия запчастей. А теперь, когда активных боевых действий нет, когда война с Османской империей формально закончена, они развернули здесь такую систему обороны, которой позавидовали бы столичные укрепления.
Прорваться через границу незаметно становится практически невозможно. Нужен новый подход, нестандартное решение.
Варианты, варианты… Их всегда больше, чем кажется на первый взгляд. Каждый имел свои плюсы и минусы, свои риски и возможности. Нужно выбрать оптимальный, с учётом всех обстоятельств.
Необходимо больше информации. Пошёл дальше так, чтобы меня не остановили, и достаточно близко к минному полю. Судя по тому, что я видел, почти всех тут поменяли.
Немного переживал, когда меня повели в штаб. После нашей войны солдат перебросили на север, а сюда отправили других. Логично, классическая тактика. А то бы у старожилов возникли воз и маленькая тележка вопросов. Какого хрена сейчас так хорошо и почему было так плохо, когда они погибали?
Выбрал место для наблюдения тщательно. Деревянный сарай располагался на небольшом возвышении, откуда открывался хороший обзор на основные укрепления и минное поле. При этом сам сарай находился в стороне от основных путей движения, что уменьшало шансы привлечь нежелательное внимание.
Груда дров у стены служила удобным сиденьем и дополнительным прикрытием. Со стороны могло показаться, что молодой лейтенант просто устал после долгого дня и присел отдохнуть в тени.
Сидел я так около часа, делая вид, что просто наслаждаюсь тишиной и покоем. Время от времени доставал фляжку, делал глоток воды, вытирал пот со лба — обычные действия уставшего офицера, ничего подозрительного.
За это время мимо прошли несколько патрулей, пронеслись два грузовика с солдатами, проехал офицер в чине капитана. Никто не обратил на меня особого внимания. Ещё один лейтенант среди десятков других.
Но я заметил одну закономерность. Каждые пятнадцать минут происходила смена караула на наблюдательных вышках. В этот момент, на протяжении примерно тридцати секунд, образовывалась «слепая зона» — участок территории, который не просматривался ни одним из наблюдателей.
Это была крошечная брешь в, казалось бы, непроницаемой обороне. Но для опытного диверсанта и тридцати секунд может хватить, чтобы преодолеть первую линию защиты.
Конечно, это решало только часть проблемы. Дальше оставались минное поле, магические артефакты, физические препятствия. Но первый шаг к решению найден.
Я продолжал наблюдение, собирая по крупицам информацию, которая могла бы помочь в осуществлении плана.
— Магинский! — услышал издалека.
Звук моего настоящего имени ударил, как пощёчина. Спина мгновенно напряглась. Моргнул, пытаясь собраться с мыслями. Кто? Как? Почему?
Мозг просчитывал варианты: «Кто мог узнать меня? Сука…»
Остался сидеть неподвижно, спиной к источнику звука. Поворачиваться — значит, подтвердить, что я откликаюсь на это имя. Лучше сделать вид, что не слышал или что обращаются не ко мне.
Лицевые мышцы расслабились, принимая маску безразличия. Дыхание замедлилось. Разум проносился через сотни сценариев развития событий, оценивая каждый, выбирая оптимальный.
— Магинский! — не унимался кто-то.
Голос звучал увереннее, ближе. Мужской, с лёгкой хрипотцой, как будто человек недавно простудился или много курит. В нём не чувствовалось агрессии или подозрения — скорее, радостное узнавание, почти приветствие.
Солдаты и офицеры в радиусе слышимости начали оборачиваться, искать глазами источник шума и его адресата. Кто-то выглядел просто любопытным, кто-то — настороженным.
Фамилия Магинский здесь не могла не вызывать реакции. В газетах писали про меня и мир. Ещё шумное дело в столице, да и всё остальное.
Периферийным зрением заметил движение. Несколько офицеров — двое или трое — направлялись в мою сторону быстрым шагом. Сука!
Глава 5
Твою мать! Это же Грынко! Тот самый прапор из поезда, на котором мы ехали сюда в первый раз. Постоянно жующий махорку, прямой, как шпала, и вечно недовольный. Стоит, собака сутулая, улыбается своими жёлтыми зубами и ждёт от меня реакции.
Сердце дёрнулось, словно рыба на крючке. Дыхание сбилось на мгновение. Узнал. Сука, он узнал меня!
Я оглянулся по сторонам. Офицеры приближаются — человек десять. Руки на оружии, лица напряжены. Видно, что не просто так идут.
Мозг заработал быстрее: «Варианты, сценарии, возможности, ликвидировать свидетеля…»
В голове тут же пронеслись воспоминания, как он орал на барона Кирилла — Рудневу, которая выдавала себя за мужчину: «Ни груди, ни задницы, только язык, как бритва». Потом сцепился с Вороновым, тот ныл в камере во время атаки монстров. Я ему жизнь спас.
Грынко — опасный свидетель, знает меня как барона Магинского. Сейчас я — Булгаков. Один неверный ответ, одно неосторожное слово, и провал.
В носу защипало от запаха махорки, Грынко всегда её жевал. Тошнотворный, горький запах. Пот выступил на спине, но не от страха, а от напряжения, от понимания, что всё может рухнуть прямо сейчас.
— Татарку мне в жёны! — хлопнул он меня по плечу. — Прошло всего ничего, а ты возмужал.
Неприятное прикосновение. Я держал лицо, ни один мускул не дрогнул. Никакого узнавания. Я не Магинский, я — Булгаков. Разыграть непонимание? Но он уже обратился ко мне как к знакомому. Офицеры всё ближе, слышу их шаги, звяканье оружия, тихие переговоры.
Продолжал анализировать ситуацию и искать выход.
— Ехал сопляком, а посмотри, уже лейтенант. Мне, может, вам отсалютовать, господин барон? — продолжал прапорщик.
Ключевые слова бьют, как молот. Каждое обращение — удар по моей легенде, каждое упоминание прошлого — опасность для настоящего. Он из какой берлоги выбрался? Вообще не в курсе про то, что происходит в стране? Плевать.
Офицеры и военные приближались. Сука, ещё с десяток сюда топают. Судя по тому, как у них лежат руки на оружии, ничего хорошего. Я оценил обстановку. Справа — укрепления, слева — патрули, позади — барьер, впереди — Грынко и приближающиеся офицеры. Вырваться с боем? Без жертв не получится.
Нос снова уловил запах махорки — тошнотворно-сладкий, с горькой нотой. Грынко пережёвывал очередную порцию, на жёлтых з