убах темнели следы табака. Отвратительно.
Взгляд скользнул по лицам приближающихся офицеров: настороженные, опытные, видели бой. У двоих — шрамы, у всех руки на оружии. Не просто обход, целенаправленное движение.
Пальцы на моей правой руке чуть дрогнули. Там под кожей — чёрная полоска от ногтя до локтя. Интегрированный заларак — средство на крайний случай.
Начинать с боем я не планировал. Мне бы немного элемента неожиданности при проникновении на Османскую территорию. План менялся на ходу: отвлечь внимание, нейтрализовать Грынко, продолжить миссию. Никаких лишних жертв, никаких следов.
— Что молчишь, аристократ, словно воды в рот набрал? — никак не унимался прапорщик. — Магинский! Магинский! — повысил он голос.
Если бы это был любой другой человек, то я подумал бы, что специально. Но это Грынко… Ладно.
Время действовать. Инстинкты обострились, чувства усилились, как перед боем. Дыхание замедлилось, сердцебиение выровнялось.
Пространственное кольцо… Не люблю жертвовать своими подопечными, но придётся, другого выхода нет. Десяток мясных хомячков материализовались рядом, тут же устремились к барьеру. Сработала сирена.
Внутри меня что-то сжалось. Мой хомяк — слишком эмоциональный. Жалко терять малышей. Каждый монстр под моим контролем — словно часть меня, связанный, преданный, подчинённый. Направлял их мысленно. Первого хомячка отправил прямо на магический барьер. Вспышка, треск, визг твари, мгновенная боль через связь — и оборвалась. Первая жертва. Хомяк внутри всхлипнул. Второй, третий, четвёртый… Каждый подрыв на барьере — вспышка боли, жертвы ради цели.
Активировались артефакты — вспыхнула молния, хлопки продолжились. Мои пушистики взрывались. Внимание идущих ко мне переключилось. Военные, которые охраняли проход на нейтральную территорию, тут же зашевелились.
Вой сирены резал уши — пронзительный, непрерывный. Мозг фиксировал каждую деталь: вышки ожили, крики команд, топот сапог, лязг оружия.
Часть хомячков прорвалась дальше, я направил их к артефактам на вышках. Точные удары, диверсия. Вывести из строя систему наблюдения, создать хаос, отвлечь внимание.
Молнии прошивали воздух — белые, ослепительные вспышки. За ними — мгновенная тьма, ещё более густая. Глаза не успевали адаптироваться.
Военные тем временем разделились: часть бросилась к барьеру, другие остались на месте, озираясь, пытаясь понять масштаб угрозы. Прекрасно, отвлекающий манёвр работает.
Грынко напрягся. Время замедлилось. Глаза прапора расширились от непонимания. Рот приоткрылся, челюсть ослабла, ноги подкосились.
Перламутровая жидкость в пробирке слегка светилась — слизь затылочника. Хрупкое стекло застыло в моих пальцах, внутри — полупрозрачная субстанция. Запах грозы, хлеба, трав — аромат, от которого сознание плывёт у любого, кроме меня.
Движения чёткие, выверенные. Я достал ещё один флакон. Запах усилился. Вдох, и Грынко поплыл ещё сильнее. Глаза его остекленели, координация нарушилась.
Наклонился к нему, как будто помогая устоять. Для окружающих — забота о внезапно занемогшем сослуживце, на деле — точный расчёт. И вот он упал. Пока все были заняты моей диверсией, из пространственного кольца появилась банка с бормотухой из Енисейска, которой я травил хренофага. Раз, и влил мужику граммов сто-двести в пасть.
Вонючая жидкость потекла в горло Грынко. Запах перегара мгновенно перебил аромат слизи — идеальное прикрытие. Немного пролил на воротник, на губы, на подбородок. Создавал картину. Пьяный солдат на посту — типичная история. Это не вызовет никаких подозрений.
Всё происходило за считанные секунды. Офицеры отвлеклись на диверсию, солдаты бежали к барьеру. Военные метались по территории: крики, команды, выстрелы.
Я убрал всё, что достал. Делал вид, будто проверяю прапорщика без сознания. Тут ко мне подошли. Моё лицо — маска спокойствия, глаза — невинные, слегка растерянные, поза — открытая, без признаков агрессии или настороженности. Легенда готова, осталось сыграть роль.
В голове проигрывал сценарий разговора. Ответы на возможные вопросы, объяснения, оправдания — всё должно быть убедительно, естественно, без лишних подробностей, которые могут запутать.
Мой хомяк затих. Он слушал, ждал, знал, что сейчас решается судьба операции.
— Что происходит? — спросил майор.
Высокий, жилистый мужчина с короткой стрижкой и пронзительным взглядом. Глаза — две льдинки на загорелом лице. Сразу видно: профессионал, не первый год служит. Держится прямо, чуть подавшись вперёд. Рука на кобуре — привычное положение для того, кто ждёт опасности.
Я чётко отработал реакцию удивления. Брови слегка приподнял, голову чуть наклонил. Лицо — открытое, честное, слегка растерянное. Никакой угрозы, никакого вызова.
— А? — поднял взгляд. — Да вот прапор пристал. Судя по всему, пьяный. Что-то начал говорить про предателя страны Магинского. А потом его зашатало, и он вырубился.
За спиной майора — четверо солдат, все настороже. Руки на оружии, взгляды цепкие, оценивающие. Стрельба и вой сирены только усиливали их бдительность.
Я мысленно перебирал варианты развития событий: «Нападут? Арестуют? Поверят? Убить их всех можно за секунды — десятый ранг решит проблему мгновенно, но тогда весь план рухнет».
Магический фон вокруг бушевал: срабатывали защитные артефакты, одни монстры гибли, другие прорывались дальше.
Короткостриженый офицер не очень поверил в мою легенду. Посмотрел на меня и на Грынко, лежащего без сознания, поморщился.
Запах сивухи от прапорщика достиг моих ноздрей — крепкий, резкий, отвратительный. Дешёвый самогон, которым я напоил его… Никаких подозрений. Просто пьяный прапор, сваливший с поста.
— Новенький? — спросил он.
— Так точно! — я выпрямился. — Булгаков Павел Александрович. Прибыл для инструктажа.
— Чего? — хмыкнул мужик.
В глазах майора мелькнуло что-то. Недоверие? Подозрение? Или просто усталость от очередного новобранца?
— Магическая подготовка, работа в группах, защита и нападение, — продолжал я отвечать.
Говорил уверенно, чётко, как человек, знающий свою цель и миссию. Никаких лишних деталей, никаких уточнений. Простые, понятные фразы, стандартные формулировки, которые не вызовут вопросов.
Майор смотрел мне прямо в глаза, искал ложь, сомнение, страх. Я смотрел в ответ — открыто, прямо.
— А у тебя самого какой ранг, сопляк? — поправил он кобуру на поясе.
— Десятый! — отчеканил.
Несколько его сопровождающих кашлянули. Реакция ожидаемая — недоверие, скептицизм, презрение к наглому сопляку, который врёт о своём ранге. Типичная реакция опытных военных на молодого выскочку.
— Брешешь! — скрипнул зубами майор.
Глаза сузились, челюсть напряглась. Тело слегка подалось вперёд — классическая поза доминирования. Попытка заставить отступить, признать ложь, сдаться.
— Никак нет, — помотал головой.
Ни капли вызова, ни грамма дерзости. Просто констатация факта.
— А ну, покажи! — приказал майор.
Кристаллы формировались мгновенно, росли, множились. Воздух вокруг стремительно охлаждался. Дыхание превращалось в пар, а земля под ногами покрывалась инеем. Я усилил движение магии, и офицерам с рядовыми пришлось отступить.
— Хватит! — махнул он рукой.
Прекратил поток магии мгновенно. Ни капли лишней энергии, полный контроль. Демонстрация не только силы, но и мастерства.
Теперь майор стоял и хлопал глазами. По лицу стекала вода от растаявшей магии, форма мокрая, но все дышали полной грудью. В глазах офицера — уважение, смешанное с опаской. Десятый ранг — это не шутки. Таких магов мало, очень мало, и каждый — ценность для армии.
Один из солдат за спиной майора тихо присвистнул, другой пробормотал что-то под нос. Демонстрация произвела впечатление.
— Хорошо… — выдавил из себя один из них. — В такой зной самое то.
— Ладно! — махнул рукой мужик. — Проверьте.
К Грынко подошли рядовые, наклонились и тут же поморщились.
— Сивуха, — выдал первый.
— Жуткая, — добавил второй. — Такой и отравиться можно.
Запах бил в нос даже с нескольких шагов. Крепкая, дешёвая, токсичная смесь.
Майор смотрел на меня и думал. Я был готов, если нужно, действовать по-плохому и громко… Значит, так. Пусть придётся менять планы, но задерживаться тут я не собираюсь.
— Его в карцер! — указали на прапора. — Достал уже. Пятый раз он нализывается.
— Есть! — тут же дёрнулись проверяющие.
Солдаты подняли бесчувственное тело. Голова Грынко безвольно свесилась, руки волочились по земле. Прапор не подавал признаков жизни — только ровное дыхание говорило, что он жив.
— А ты… — майор кивнул мне. — Я жду от тебя хорошей работы. А то у нас сопляки-маги есть, но мозгов у них — кот наплакал. Ещё мамкину сиську изо рта не выплюнули.
— Как прикажете, — вытянулся я.
Группа удалялась. Выдохнул, подумав: «Было очень близко. Чуть не раскрыли…»
Из задницы Грынко торчала иголочка правды. После он ни хрена не вспомнит. Ну, или у него в памяти всё размазано будет.
Сирена постепенно утихала, а моя маленькая диверсия подходила к концу. Монстры выполнили свою задачу — отвлекли внимание, создали хаос, дали мне возможность решить проблему с Грынко. Хомяк внутри плакал по погибшим.
Я сел обратно на бревно. Итого? Можно попытаться пройти через всё, что они тут настроили. Даже если я это сделаю, а других вариантов нет, что дальше? У меня будет день форы. Потом подтянут писю к носу, и всем станет понятно, что Булгаков — это Магинский, и он ушёл к туркам.
Пальцами постучал по бревну — твёрдое, шершавое. Обстановка вокруг постепенно успокаивалась. Сирена уже не выла, солдаты возвращались на посты. «Опасность миновала», — так думали они. На самом деле, всё только начинается.
Посмотрел в сторону Османской империи и моей территории. Уверен, что меня там ждут, но пока не знаю. И так должно оставаться. Значит, нужно как-то отвести от себя подозрение. Устало посмотрел на всю защиту, подумав, что придётся тут целое шоу устраивать.