Одежда — первый пункт. Три комплекта повседневной: лёгкие рубашки, прочные брюки, удобные жилеты с потайными карманами. Всё функциональное, без лишней вычурности. Ничто не должно сковывать движения в случае опасности. Два официальных костюма — тёмно-синий и угольно-чёрный. Идеальный крой, дорогая ткань.
Еда — запас на недели.
Зелья. Ещё запас эталонки четвёртого ранга. Вот только толку от них… Они не сильно мне помогали, когда я был на седьмом ранге, а теперь… Ладно, есть и есть.
Монстры на местах, проверил мысленно каждого.
Бабочек до сих пор жалко. Потерял большую часть в битве с магом шестнадцатого ранга. Редкий вид, почти невосстановимый. Есть гусеницы — потенциал на будущее. Может, они смогут наоборот стать бабочками? Надеюсь…
Зато увеличилось поголовье степных ползунов и песчаных змей. Мясные хомячки тоже расплодились.
Взгляд упал на белый кинжал, который сделал дядя Стёпа. Материализовал его в руке. Хотелось почувствовать вес, баланс, готовность к бою. Матовое лезвие тускло блестело, не отражает свет, а поглощает его. Вернул кинжал в кольцо.
Следующий предмет — слизь затылочника. Ещё ключ от серых зон — кусок рога мужика-оленя. Одноразовый или многоразовый? Неизвестно. Слишком ценный, чтобы экспериментировать.
Белый диск с духами генералов Тимучина. Тени Магинского. Последнее, что проверил — некроманты. В отдельном отсеке — кольца под тройным контролем.
Укомплектован и готов. Мысленно прошёлся по списку целей. Улыбка отразилась на лице. Люблю, когда всё идёт по плану, когда каждая деталь на своём месте, когда подготовка безупречна, когда чувствуешь себя готовым к любым неожиданностям.
В дверь постучали.
— Войдите, — вернул себе нейтральное выражение.
Лицо-маска — безэмоциональное, спокойное, уверенное. Лицо лидера, который всегда контролирует ситуацию.
— Господин, простите! — поклонился слуга.
Это был парень в форменной одежде рода. Нервничает, облизывает губы, глаза бегают. Явно боится быть носителем плохих новостей или просто не привык общаться со мной напрямую.
— Госпожа Василиса хочет с вами увидеться.
Я поднял бровь. Что ей нужно? Очередная ловушка? Попытка манипуляции? Или действительно что-то полезное? С ней никогда не знаешь наверняка — слишком хитра, слишком расчётлива.
— Она просила передать, что это срочно и вам это пригодится, — добавил слуга в костюме.
Кивнул и направился за ним. Спустились в подвал. Прохладный воздух обволакивал кожу, пахло сыростью, плесенью. Шаги эхом отдавались от каменных стен, коридор казался бесконечным. Факелы на стенах отбрасывали дрожащие тени. Охрана кивнула, пропуская меня.
Дверь камеры — крепкая, окованная железом. Руны защиты мерцали тусклым светом. Не столько для удержания пленницы внутри, сколько для блокировки её магии.
Открыли. На койке сидела женщина, смотрела на стену и не двигалась. Спина прямая, руки сложены на коленях. Гордая даже в заключении.
Волосы, когда-то белоснежные, теперь тусклые, с серым оттенком. Лицо осунулось, под глазами — тёмные круги. Кожа бледная, почти прозрачная, вены просвечивают синими ручейками.
— Ты пришёл? — тихо произнесла Василиса.
Голос хриплый, словно давно не использовался или словно она много кричала.
Матери… у меня их уже две. Интересно, мучают ли её кошмары? Видит ли она во сне то Зло, что когда-то приняла в себя? Преследуют ли её образы тех, кого предала?
— Три минуты, — ответил я.
— Ты сказал, что император забрал твоего человека. Девушку… И впустил в неё Зло, — продолжила Василиса.
Кивнул. Пытается установить какую-то связь, общую тему? Типичная манипуляция — начать с того, в чём собеседники согласны.
— Ревнуешь? — спросил с насмешкой.
В её глазах мелькнуло что-то. Обида? Гнев? Разочарование? Сложно сказать.
— Он хочет родить истинного наследника, — хмыкнула Василиса. — Я пыталась, но у меня не вышло. Другие жёны — тоже. То, что у него есть, — так… обычные. Ему нужен особенный.
Ребёнок от носителя Зла?
— Рад за него. Это всё? — старался казаться равнодушным.
Василиса подняла взгляд, изучала меня, оценивала реакцию. Пыталась понять, зацепила ли информация, насколько я заинтересован, сколько готов заплатить за продолжение.
— Павел, ты не понимаешь… — опустила голову женщина. — Если она сможет… То это будет очень сильный ребёнок, маг с рождения. Ранги для него не будут проблемой. Он достигнет таких высот, что никто не сможет ему ничего сделать. Станет богом…
В голове тут же всплыл разговор с дядей Стёпой. Кто-то хочет родить «бога»? Да уж… Вот это амбиции.
Не перебивал её. Планы и мотивы врага — одна из самых ценных информаций.
— Вот только он не собирается дать ему жить, — грустно улыбнулась Василиса. — Как только дитя откроет доступ к истинной силе, император убьёт его в ритуале и сам получит эту силу.
Ритуальное убийство? Император нашёл способ перенести эту силу в себя? Стать не просто магом высшего ранга, но чем-то большим?
— Я мертва, — хмыкнула женщина. — От меня избавятся, он найдёт способ. Его игрушка, которую забрали… Он не потерпит такого.
В голосе звучал страх — настоящий, неподдельный. Василиса боялась императора больше, чем меня.
— И? — пожал плечами.
— Прошу тебя, защити меня! Я… могу быть полезна роду. Я же его часть, — Василиса посмотрела на меня. Глаза влажные, губы дрожат. Мастерская игра.
— Была, — выдохнул. — Пока до сих пор не вижу от тебя пользы, чтобы тратить ресурсы.
— А если я расскажу, чего боится император? Конкретно. Что это такое? От чего он мечтает избавиться в северных землях? — сухо произнесла женщина. — Этого достаточно?
Вот это уже интересно. Конкретная информация о слабостях врага? Бесценно. Если, конечно, правда.
— Ты же не знала, — улыбнулся я.
Проверка, блеф. Посмотреть на реакцию, понять, импровизирует или действительно владеет информацией. Лжёт или говорит правду, играет или и отчаялась.
— У меня было время подумать. Вспомнить, собрать воедино всё, что я слышала, видела. Но просто так я тебе не раскрою его тайну. Принеси клятву крови, что ты меня защитишь, и тогда я…
Торгуется — хороший знак. Значит, действительно что-то знает. Ценное. Что-то, за что готова рискнуть последним козырем, продать остатки своей гордости.
— Условия ставишь? Мило… Могу приказать истязать тебя, морить голодом. Яд… Ты забыла, что он до сих пор в тебе? Через несколько дней ты умрёшь.
— Значит, так тому и быть, — пожала плечами Василиса. — Погибну от рук своего ребёнка.
— Неплохо, — показал ей большой палец. — Хорошая попытка.
Задумался: «Спасти дрянь и получить информацию о страхе и опасности врага? Или…»
Ещё в прошлой жизни я смирился с тем, что родители могут предать и продать. В этой они хотели убить. Что я чувствую по этому поводу? Вообще плевать! Спустя столько времени, событий, столько попыток уничтожить меня, столько боли и предательства.
— У меня другое предложение, и оно одноразовое.
— Говори! — встала с койки мать.
Резкое движение, почти агрессивное, но в глазах — надежда. Отчаянная, болезненная надежда. Сдерживался. Ну вот и всё, Василиса сломалась. Полностью. Она теперь в моей власти.
— Клятва преданности и ещё одна — полное подчинение. Без условий и оговорок. Взамен? Жизнь и относительная свобода в пределах рода, — сказал твёрдо. — Единственное предложение, других не будет.
Я видел, как меняется её лицо, как борются гордость и инстинкт выживания. Как расчёт побеждает эмоции, как страх смерти преодолевает все барьеры.
Внутренняя борьба отражалась в каждой морщинке, в каждом подёргивании мышц лица. Бывшая аристократка, фаворитка императора, гордая и независимая женщина.
— Выведи яд! — сказала она. — Сейчас!
Кивнул. Чтобы моя задумка сработала, нужно пойти на компромисс. Сделал шаг к ней, прикоснулся к груди. Чувствовал, как бешено стучит её холодное сердце.
Сосредоточился. Источник отозвался. И одним махом я вытащил весь яд, который был в её теле. Мгновение. Она напряглась. Вены вздулись на шее, тело затрясло. От слабости Василиса упала. Пыталась схватиться за меня, но я сделал шаг назад.
— Мог бы и поаккуратнее, — тихо произнесла мать.
Вытер руку об одежду, отчего она скривила морду.
— Давай! — кивнул. — У меня дела.
Бросил ей кинжал. Женщина порезала руку и, не вставая, очертила вокруг себя круг. Кровь текла на её платье. Она попыталась протянуть мне ладонь, но я достал из пространственного кольца ещё один кинжал.
Снял защиту своей кожи и порезал. Красные капли упали на каменный пол. Нужно было видеть, с какой жадностью она смотрела на мою кровь. То, что Василиса так сильно хотела получить.
— Приступай! — дёрнул уголком губ.
— Я, Василиса Ярославовна Магинская, клянусь кровью, что буду служить Магинскому Павлу Александровичу, — её губы дрожали, а в глазах — слёзы. — Никогда ничего не сделаю против него и рода. Буду слушать его приказы.
Слова клятвы эхом отразились от стен камеры. Магия наполнила их силой, превратила в цепи, связывающие душу и тело. Почувствовал, как устанавливается связь, как её воля подчиняется моей.
— Я, Павел Александрович Магинский, клянусь кровью, что защищу Василису Магинскую от императора… Вот видишь, ничего сложного, — кивнул. — Но это ещё не всё.
— Что? — удивилась она.
В глазах мелькнул страх. Понимание, что попала в ловушку, что сделка оказалась не такой, как она ожидала, что условия могут измениться в любой момент.
— Я же сказал тебе: две клятвы.
— Преданности и крови… — возмутилась женщина. — Я их обе и произнесла.
Голос дрожал от негодования. От осознания, что обманули, использовали её же тактику против неё самой.
— Не совсем так. Я сказал: клятву крови и ещё одну, — покачал головой. — Души. Не хочу, чтобы ты потом сняла свои обязательства зельем свободы. Эта удержит тебя от необдуманных поступков.
Её невозможно обойти или нарушить без фатальных последствий, без уничтожения самой сущности клянущегося. Самая страшная клятва, на которую может пойти маг.