«Тебе не жить».
Третий, четвертый листки.
«Тебе не жить».
«Тебе не жить».
У нее пересохло в горле. Она посмотрела на Балларда:
– Можно было что-то сделать, чтобы остановить его?
– Мы пытались, но так и не смогли доказать, что это его рук дело. Точно так же, как не смогли доказать, что это он поцарапал ее машину и изрезал ставни. А однажды она открыла свой почтовый ящик. Там лежала дохлая канарейка со скрученной шеей. И вот тогда она решила навсегда покинуть Бостон. Она хотела исчезнуть.
– И вы помогли ей.
– Я постоянно помогал ей. Она звонила мне каждый раз, когда Касселл являлся с угрозами. Я помог ей добиться судебного приказа. Когда она решила уехать из города, я помог ей и в этом. Нелегко скрыться, когда за тобой охотится кто-то вроде Касселла с его неограниченными возможностями. Она не только сменила имя, но и зарегистрировалась под этим именем на новом месте. Сняла квартиру, но так и не вселилась туда – это был ложный след для ее преследователя. Нужно было направиться в совершенно другое место и расплачиваться только наличными. Навсегда оставить всех и вся. Иначе бесполезно.
– Но он все равно нашел ее.
– Думаю, поэтому она и вернулась в Бостон. Она поняла, что уже нигде не может быть в безопасности. Вы ведь уже знаете, что она звонила мне вечером, накануне убийства?
Маура кивнула:
– Так сказала Риццоли.
– Она оставила сообщение на автоответчике: сказала, что остановилась в отеле «Тремонт». Я был в Денвере у сестры, так что сообщение прослушал, лишь вернувшись домой. Но к тому времени Анна уже была мертва. – Он встретил взгляд Мауры. – Касселл, разумеется, будет отрицать, что это его рук дело. Но если ему удалось найти ее в Фокс-Харборе, наверняка кто-то в этом городе видел его. Вот этим я и собираюсь заняться в ближайшее время – доказать, что он там появлялся. Нужно уточнить, помнит ли его кто-нибудь.
– Но ее убили не в Мэне. Ее убили возле моего дома.
Баллард покачал головой:
– Я не знаю, как получилось, что в этом деле возникли вы, доктор Айлз. Но думаю, что смерть Анны не имеет к вам никакого отношения.
Раздался звонок в дверь. Баллард не сделал попытки подняться и по-прежнему сидел в кресле, не сводя глаз с Мауры. Его взгляд был таким пристальным, что она не смогла отвернуться и уставилась на него в упор. «Я хочу ему верить, – думала она. – Потому что мысль о том, что я каким-то образом виновата в ее гибели, невыносима».
– Я хочу упрятать Касселла за решетку, – сказал он. – И сделаю все, чтобы помочь Риццоли. Эта драма разворачивалась на моих глазах, и я с самого начала знал, чем все кончится. И все равно не мог предотвратить страшный конец. Я в долгу перед Анной, – произнес он. – Мне необходимо довести это дело до конца.
Вдруг их внимание привлекли возбужденные голоса. Телевизор в соседней комнате затих, и оттуда послышались крики Кэти и какой-то женщины. Когда они стали громче, Баллард покосился на дверь.
– Что ты себе думаешь, черт возьми? – кричала женщина.
Баллард поднялся:
– Извините, пойду выясню, в чем дело. – Он вышел в соседнюю комнату и спросил: – Кармен, что происходит?
– Спроси это у своей дочери! – отозвалась женщина.
– Успокойся, мама. Успокойся, ради бога!
– Расскажи отцу, что сегодня произошло. Ну же, расскажи, что нашли в твоем шкафу в раздевалке.
– Ничего особенного.
– Расскажи ему, Кэти.
– Ты все преувеличиваешь.
– Что случилось, Кармен? – поинтересовался Баллард.
– Меня вызывал директор. В школе сегодня проводили плановую проверку раздевалок, и угадай, что нашли в шкафу нашей дочери? Косячок марихуаны. Как тебе это нравится? Мы оба работаем в полиции, а у нее в шкафу наркотики. Нам еще повезло, что директор предложил нам самим разобраться в этом. А что, если бы он сообщил куда следует? Дожить до ареста собственной дочери!
– О господи!
– Нужно что-то делать, Рик. Давай решать вместе.
Маура встала с дивана и подошла к двери, размышляя, как бы повежливей удалиться. Ей совсем не хотелось вмешиваться в чужую семейную жизнь, но что делать, если она оказалась невольной свидетельницей сцены, которую ей не следовало видеть. «Мне нужно попрощаться и уйти, – решила она. – Оставить измученных родителей наедине».
Она вышла в коридор и замерла возле дверей гостиной. Мать Кэти подняла удивленный взгляд на гостью. Если бы по облику матери можно было предсказать, как будет выглядеть взрослая Кэти, то девочке явно предстояло стать фигуристой блондинкой. Женщина была почти такой же высокой, как Баллард, с той же атлетической статью. Волосы стянуты в конский хвост, на лице ни следа макияжа; впрочем, женщине с такими потрясающими скулами и не нужно ничего приукрашивать.
– Извините, что вмешиваюсь, – сказала Маура.
Обернувшись, Баллард устало усмехнулся:
– Боюсь, вы еще не знаете, что такое настоящая ссора. Это мама Кэти, Кармен. А это доктор Маура Айлз.
– Я уже ухожу, – сказала Маура.
– Но мы ведь так и не поговорили.
– Я позвоню в другой раз. Вам сейчас не до меня. – Она кивнула Кармен. – Рада была познакомиться. Всего доброго.
– Позвольте, я провожу вас, – предложил Баллард.
Они вышли на крыльцо, и Рик вздохнул, словно испытал облегчение оттого, что его избавили от семейных разборок.
– Извините, что я так не вовремя, – сказала она.
– Мне очень жаль, что вам пришлось все это выслушивать.
– Вы заметили, что мы без конца извиняемся друг перед другом?
– Вам не за что просить прощения, Маура.
Они подошли к ее машине и остановились.
– Мне так и не удалось рассказать вам о вашей сестре, – посетовал он.
– Ну, может, в следующий раз?
Он кивнул:
– В следующий раз.
Маура села в машину и захлопнула дверцу. Потом опустила стекло, увидев, что Рик наклонился и хочет что-то сказать.
– Я вам все-таки кое-что скажу про нее, – произнес он.
– Да?
– Вы так похожи на Анну, что у меня дух захватывает.
Сидя в гостиной, Маура изучала фотографию юной Анны Леони и ее родителей и все время думала о том, что сказал Рик. «Все эти годы, – размышляла она, – тебя недоставало в моей жизни, а я и не догадывалась об этом. Но я должна была догадываться, подсознательно ощущать отсутствие сестры».
«Вы так похожи на Анну, что у меня дух захватывает».
«Да, действительно, – думала Маура, касаясь лица Анны на фотографии. – И у меня тоже дух захватывает». У них с Анной общая ДНК, а что еще? Анна тоже выбрала карьеру ученого, работу, в которой главенствовали разум и логика. Должно быть, она тоже была отличницей по математике. Интересно, играла ли она на фортепиано? Любила ли книги, австралийские вина и канал «Дискавери»?
«Я хочу узнать о тебе как можно больше».
Было поздно. Маура погасила лампу и пошла в спальню.
8
Кромешная тьма. Голова раскалывается от боли. Запах дерева и сырой земли и… чего-то еще непонятного. Шоколада. Она почувствовала запах шоколада.
Мэтти Первис широко раскрыла глаза, но с таким же успехом могла продолжать жмуриться, поскольку все равно ничего не видела. Ни проблеска света, ни игры теней.
«О боже, я что, ослепла? Где я?»
Точно не в собственной постели. Она лежала на чем-то жестком, от чего ломило спину. Пол? Нет, она чувствовала, что под ней вовсе не полированный паркет, скорее грубые доски, шершавые и грязные.
Если бы только ушла эта изнуряющая головная боль.
Она закрыла глаза, с трудом сдерживая тошноту. Превозмогая боль, пыталась вспомнить, как могла оказаться в этом странном месте, где все было таким чужим. Дуэйн, подумала она. У нас была ссора, потом я поехала домой. Она старалась сложить мозаику из осколков воспоминаний. Вспомнила стопку почты на столе. Вспомнила, как плакала и слезы капали прямо на конверты. Как вскочила из-за стола, опрокинув стул на пол.
«Я услышала шум. Пошла в гараж. Я услышала шум и пошла в гараж, и…»
Ничего. Больше она ничего не могла вспомнить.
Она открыла глаза. Все так же темно. «Плохо дело, Мэтти, – подумала она, – очень, очень плохо. Голова болит, память пропала, и ты ослепла».
– Дуэйн! – позвала она. Но расслышала только стук собственного пульса.
Нужно было встать. Обязательно. Нужно позвать на помощь, хотя бы найти телефон.
Она перекатилась на правый бок, чтобы оттолкнуться от земли, и ударилась лицом о стену. Удар вновь отбросил ее на спину. Она лежала изумленная, чувствуя, как пульсирует разбитый нос. Откуда здесь стена? Она протянула руку и ощупала неструганые деревянные доски. Ладно, подумала она, повернемся в другую сторону. Она перекатилась на левый бок.
И столкнулась с другой стеной.
Сердце забилось громче, быстрее. Она снова лежала на спине и думала: «С обеих сторон стены. Этого не может быть. Это сон». Оттолкнувшись от пола, она села и тут же стукнулась головой. И вновь рухнула на спину.
«Нет, нет, нет!»
Ее охватила паника. Размахивая руками, она всюду натыкалась на препятствия. Царапала дерево ногтями, чувствуя, как в пальцы впиваются занозы. Она слышала крики, но не узнавала собственного голоса. Кругом были стены. Она брыкалась, долбила по дереву кулаками, пока не разбила руки в кровь, пока не обессилела настолько, что уже не могла шевелить конечностями. Постепенно ее крики сменились всхлипываниями. И наконец воцарилась мертвая тишина.
«Ящик. Я в заколоченном ящике».
Она сделала глубокий вдох и уловила запах собственного пота, собственного страха. Почувствовала, как шевельнулся в ней ребенок, еще один узник, заточенный в замкнутом пространстве. Ей вспомнились русские матрешки, которые когда-то подарила ей бабушка. Кукла, в ней еще одна кукла, а в ней еще одна.
«Мы умрем здесь. Мы оба умрем – мой ребенок и я».
Закрыв глаза, она попыталась подавить новый приступ паники. «Прекрати. Прекрати сейчас же. Думай, Мэтти».
Дрожащей рукой она коснулась правой стенки. Потом потянулась влево. Коснулась другой стенки. Какое расстояние между ними? Может, метр, а может, больше. А какая длина ящика? Она протянула руку над головой и ощутила свободное пространство примерно в тридцать сантиметров. Неплохо. Ее пальцы уткнулись во что-то мягкое, лежавшее в изголовье. Подтянув к себе неизвестный предмет, она догадалась, что это простыня. Когда она развернула ее, что-то тяжелое вывалилось и с грохотом упало на пол. Холодный металлический цилиндр. Сердце вновь забилось, но уже не от паники, а от надежды.