– И какой вывод я должна сделать?
– Хорошо, давайте рассмотрим данные за последующие полгода. С июля по декабрь восемьдесят четвертого. Возможно, картина будет яснее.
Фрост наложил на карту следующий слайд. Появилась новая серия точек, на этот раз красного цвета.
– И опять наблюдается разброс по всей стране, – сказал он. – Но заметьте, вот тут еще одно скопление. – Он очертил группу из трех красных точек. – Сан-Хосе, Сакраменто и Юджин, штат Орегон.
– Это уже интересно, – тихо произнесла О’Доннел.
– А сейчас вы увидите данные за следующий полугодовой период, – пообещала Риццоли.
Третий слайд представил серию точек, на этот раз помеченных зеленым. Теперь уже схема просматривалась четко. О’Доннел вглядывалась в изображение с нескрываемым интересом.
– Боже, – произнесла она. – Скопление точек все время смещается.
Риццоли кивнула и мрачно уставилась на экран:
– Из Орегона оно перемещается на северо-восток. В последующие полгода две беременные женщины исчезают в Вашингтоне, третья – в соседнем штате, в Монтане. – Джейн повернулась к О’Доннел. – Но это еще не конец.
О’Доннел подалась вперед и стала похожей на кошку, готовящуюся к прыжку:
– И куда оно смещается потом?
Риццоли посмотрела на карту:
– За лето и осень оно передвигается на восток, к Иллинойсу и Мичигану, Нью-Йорку и Массачусетсу. А потом резко спускается на юг.
– В каком месяце?
Риццоли взглянула на Фроста, и тот принялся листать распечатки.
– Следующее дело заведено в Виргинии четырнадцатого декабря, – сказал он.
– Оно перемещается в зависимости от погоды, – заметила О’Доннел.
Риццоли посмотрела на нее:
– От чего?
– От погоды. Видите? Летом скопление наблюдается на севере Среднего Запада. К осени оно уже в Новой Англии. А потом, в декабре, внезапно смещается на юг. Как только погода становится холоднее.
Риццоли нахмурилась, уставившись на карту. «Господи, – подумала она. – А ведь эта женщина права. Как же мы ничего не заметили?»
– И что же дальше? – спросила О’Доннел.
– Вырисовывается полный круг, – сказал Фрост. – Скопление точек движется по южным штатам – от Флориды до Техаса. И в итоге возвращается в Аризону.
О’Доннел встала из-за стола и подошла к экрану. Некоторое время постояла возле него, изучая карту.
– Сколько времени занял весь цикл? Сколько понадобилось, чтобы замкнуть круг?
– В тот раз он занял три с половиной года, – ответила Риццоли.
– Весьма неспешный ритм.
– Да. Но обратите внимание на то, что они никогда не задерживаются надолго в одном штате, никогда не проводят массовых охот в одном районе. Они пребывают в постоянном движении, чтобы власти не поняли модель их поведения, чтобы до них не дошло, что преступления длятся годами.
– Что? – О’Доннел обернулась. – Цикл повторяется?
Риццоли кивнула:
– Все начинается снова, идет тем же маршрутом. Так же, как когда-то кочевники следовали за стадами буйволов.
– И власти так и не поняли этой схемы?
– Потому что охотники никогда не останавливались. Разные штаты, разные подведомственные территории. Несколько месяцев в одном районе – и снова в путь. К следующему месту охоты. К месту, куда возвращались вновь и вновь.
– Знакомая территория.
– «Куда нам идти, зависит от того, какие места мы знаем, а места, которые мы знаем, зависят от того, куда мы идем», – процитировала Риццоли один из принципов составления географического портрета преступника.
– А какие-нибудь трупы находили?
– Ни одного. Все эти дела до сих пор не закрыты.
– Выходит, должны быть какие-то тайные захоронения. Места, где они прятали жертв, а потом избавлялись от трупов.
– Мы полагаем, что это какие-нибудь труднодоступные места, – сказал Фрост. – В сельской местности или вблизи водоемов. Поскольку ни одна из женщин так и не была найдена.
– Но Никки и Терезу Уэллс нашли, – заметила О’Доннел. – Их тела не похоронили, а сожгли.
– Сестры были найдены двадцать пятого ноября. Мы проверили сводки погоды на эту дату. В те дни начался неожиданный снегопад – за одни сутки намело сорокапятисантиметровые сугробы. Массачусетс был буквально парализован, многие дороги заблокированы. Возможно, они просто не смогли добраться до своих тайных захоронений.
– И поэтому сожгли тела?
– Как вы заметили, география похищений изменяется в зависимости от погоды, – сказала Риццоли. – Как только становится холоднее, она смещается к югу. В ноябре восемьдесят четвертого года природа преподнесла Новой Англии сюрприз. Никто не ожидал такого раннего снегопада. – Джейн посмотрела на О’Доннел. – Итак, вот ваш Зверь. Это его следы на карте. Думаю, Амальтея сопровождала его на всем протяжении этого пути.
– Вы хотите, чтобы я составила психологический портрет преступников? Объяснила, почему они убивали?
– Мы знаем, почему они делали это. Они убивали не ради удовольствия, не ради возбуждения. Это не простые серийные убийцы.
– Тогда какой у них мотив?
– Абсолютно прозаический, доктор О’Доннел. Собственно, он совершенно неинтересен для ваших исследований.
– Ну, для меня все убийства интересны. Так почему, вы думаете, они убивали?
– Вам известно, что ни Амальтея, ни Элайджа нигде не работали? Мы не нашли никаких свидетельств того, что они когда-либо устраивались на работу, платили социальные взносы, налоги. У них не было ни кредитных карт, ни банковских счетов. В течение десятилетий они оставались людьми-невидимками, существовали как бы вне общества. Так на что они жили? Как они оплачивали еду, газ, проживание?
– Наличными, я так думаю.
– Да, но откуда у них наличные? – Риццоли повернулась к карте. – Вот как они зарабатывали.
– Я что-то не понимаю.
– Кто-то ловит рыбу, кто-то собирает яблоки. Амальтея и ее сообщник тоже снимали урожай. – Риццоли посмотрела на О’Доннел. – Сорок лет назад Амальтея продала двух новорожденных дочерей приемным родителям. Ей заплатили сорок тысяч долларов. Я не думаю, что она продала своих детей.
О’Доннел нахмурилась:
– Вы имеете в виду доктора Айлз и ее сестру?
– Да.
Риццоли испытала легкое удовлетворение, увидев выражение лица О’Доннел. «Эта женщина даже не представляет, с кем она имеет дело», – подумала Джейн. Психиатр, регулярно общающаяся с монстрами, была явно озадачена таким поворотом событий.
– Я осматривала Амальтею, – сказала О’Доннел. – И согласилась с мнением других психиатров…
– …что она психопатка?
– Да. – О’Доннел резко выдохнула. – То, что вы мне здесь показываете… это совершенно другое существо.
– Вовсе не сумасшедшая.
– Я не знаю. Я не знаю, кто она.
– Она и ее двоюродный брат убивали из-за денег. С холодным трезвым расчетом. Лично мне кажется, что это признак здравого ума.
– Возможно…
– Вы ладите с убийцами, доктор О’Доннел. Вы беседуете с ними, проводите долгие часы с людьми, подобными Уоррену Хойту. – Риццоли немного помолчала. – Вы понимаете их.
– Я пытаюсь.
– Так к какому типу убийц можно отнести Амальтею? Она чудовище? Или деловая женщина?
– Она моя пациентка. Это все, что я могу о ней сказать.
– Но сейчас вы ставите под сомнение свой диагноз, так ведь? – Риццоли показала на экран. – То, что вы здесь видите, – признаки поведения разумного человека. Кочующие охотники, выслеживающие добычу. Вы по-прежнему считаете, что она психически нездорова?
– Я повторяю, она моя пациентка. Я должна защищать ее интересы.
– Нас не интересует Амальтея. Нам нужен ее сообщник, Элайджа. – Риццоли приблизилась к О’Доннел, так что они оказались почти лицом к лицу. – Он не прекратил охоту, понимаете?
– Что?
– Амальтея вот уже пять лет за решеткой. – Риццоли взглянула на Фроста. – Покажи данные за период после ареста Амальтеи Лэнк.
Фрост придвинул новую кипу диапозитивов и наложил на карту один из них.
– Январь, – пояснил он. – В Южной Каролине исчезает беременная женщина. В феврале – пропавшая без вести в Джорджии. В марте – в Дайтона-Бич. – Барри вставил следующий диапозитив. – Спустя шесть месяцев то же самое повторяется в Техасе.
– Все эти месяцы Амальтея находилась в тюрьме, – сказала Риццоли. – Но похищения продолжались. Зверь не остановился.
О’Доннел застыла, уставившись на точки, символизирующие бесконечный маршрут убийцы. Одна точка – одна женщина. Одна жизнь.
– В какой стадии цикла он сейчас? – еле слышно спросила она.
– Год назад, – сказал Фрост, – он дошел до Калифорнии и вновь устремился на север.
– А сейчас? Где он сейчас?
– Последнее похищение зарегистрировано месяц назад. В Олбани, штат Нью-Йорк.
– Олбани? – О’Доннел взглянула на Риццоли. – Это означает…
– Сейчас он уже в Массачусетсе, – кивнула Риццоли. – Зверь приближается к городу.
Фрост отключил проектор, и без урчания его вентилятора в зале стало очень тихо. Хотя экран погас, картинка с картой по-прежнему стояла перед глазами каждого из присутствовавших, словно въелась в память. Внезапный звонок мобильника Фроста в тихом помещении, казалось, поразил всех.
– Прошу прощения, – сказал Фрост и вышел из комнаты.
– Расскажите нам про Зверя, – обратилась Риццоли к О’Доннел. – Как нам отыскать его?
– Так же, как любого другого человека из плоти и крови. Разве не этим занимается полиция каждый день? Вы уже знаете имя. Начинайте с него.
– У него нет ни кредитной карты, ни банковского счета. Его трудно выследить.
– Но я не собака-ищейка.
– Вы общаетесь с самым близким ему человеком. Человеком, который может знать, где его искать.
– Наши беседы конфиденциальны.
– Она никогда не называет его по имени? Не намекает на то, что это ее двоюродный брат Элайджа?
– Я не вправе раскрывать вам содержание своих бесед с пациентом.
– Но Элайджа Лэнк не ваш пациент.
– Зато Амальтея моя пациентка, а вы пытаетесь выстроить обвинение против нее. Обвинение в многократных убийствах.