«Ну и какого черта я здесь делаю, по щиколотку в крови? Я должна лежать дома у телевизора с поднятыми вверх опухшими ногами, – думала она. – Будущая мать не может так жить. Никто не может так жить».
Она попыталась встать с кресла. Фрост протянул ей руку, и впервые она не отвергла его помощь. «Иногда приходится принимать руку помощи, – подумала она. – Иногда стоит признаться в том, что сама ты не справишься». Ее блузка окаменела от запекшейся крови, руки покрылись бурой коркой. Скоро появятся криминалисты, а за ними и пресса. Как всегда, эта чертова пресса!
Пора было привести себя в порядок и приступить к работе.
Маура вышла из машины, тут же оказавшись под прицелом фотокамер и микрофонов. Проблесковые маячки полицейских патрульных машин полыхали голубыми и белыми огнями, освещая толпу зевак, которые выстроились по периметру ленты оцепления. Она без колебаний направилась к дому, не давая журналистам шанса приблизиться. У дома она кивнула патрульному, охранявшему место преступления.
Он удивленно кивнул ей в ответ:
– Э-э… здесь уже доктор Костас…
– И я тоже, – сказала она и скользнула под ленту оцепления.
– Доктор Айлз!
– Он там?
– Да, но…
Маура продолжала свой путь, зная, что полицейский не отважится противоречить ей. Ее авторитетный вид служил пропуском повсюду. У входа в дом она надела перчатки и бахилы – необходимые аксессуары для работы с кровью. Потом вошла в дом, где уже работали эксперты, едва покосившиеся в ее сторону. Она беспрепятственно прошла из коридора в гостиную и увидела залитый кровью ковер и медицинский мусор, оставшийся после визита «скорой помощи». Шприцы, надорванные упаковки, окровавленные марлевые повязки. Тела не было.
Она вышла в коридор, стены которого еще хранили отпечаток насилия. Одна стена была залита брызгами артериальной крови. Другая – усеяна каплями крови с орудия убийства.
– Доктор? – В конце коридора показалась Риццоли.
– Почему вы не позвонили мне? – спросила Маура.
– Этим делом занимается Костас.
– Я это уже слышала.
– Вам не нужно здесь находиться.
– Вы могли бы сказать мне, Джейн. Могли бы поставить меня в известность.
– Но это не имеет к вам отношения.
– Это имеет отношение к моей сестре. А значит, и ко мне.
– Вот поэтому вас и не привлекают к делу. – Риццоли приблизилась к Мауре и уставилась на нее немигающим взглядом. – Думаю, нет необходимости объяснять это. Вы и сами все знаете.
– Я не прошу, чтобы меня назначили судмедэкспертом по этому делу. Меня возмущает то, что вы даже не позвонили мне.
– У меня не было возможности, ясно?
– Это оправдание?
– Но это правда, черт возьми! – Риццоли жестом показала на залитые кровью стены. – Здесь было две жертвы. Я еще даже не обедала. Еще кровь не смыла со своих волос. Черт возьми, у меня даже пописать не было времени. – Она отвернулась. – Ладно, мне некогда оправдываться, тут дел по горло.
– Джейн!
– Идите домой, доктор. Не мешайте мне работать.
– Джейн! Извините. Мне не следовало говорить всего этого.
Риццоли обернулась к ней, и Маура увидела то, чего прежде не заметила. Уставшие глаза, поникшие плечи. «Да она едва держится на ногах!»
– Вы меня тоже извините. – Риццоли посмотрела на залитую кровью стену. – Мы упустили его, и это непростительно. У нас была группа наблюдения, они контролировали дом. Не знаю, как он распознал их машину, но он проехал мимо, а потом зашел с черного хода. – Она покачала головой. – Как-то он узнал. Узнал, что мы его караулим. Вот почему Ван Гейтс стал для него проблемой…
– Она предупредила его.
– Кто?
– Амальтея. Это наверняка она. Телефонным звонком, письмом. Или запиской, переданной через кого-то из охранников. Она оберегает своего сообщника.
– Думаете, она способна на такие разумные поступки?
– Да, я уверена. – Маура помедлила и добавила: – Я была у нее сегодня.
– И когда вы собирались рассказать мне об этом?
– Она знает мою тайну. У нее есть разгадка.
– Ради бога, она же слышит голоса!
– Нет. Я уверена в том, что она абсолютно вменяема и точно знает, что делает. Она оберегает своего партнера, Джейн. Она никогда не сдаст его.
Какое-то мгновение Риццоли молча смотрела на нее:
– Может, вам все-таки стоит увидеть это. Вам необходимо знать, с кем мы имеем дело.
Маура проследовала за ней в кухню и остановилась в дверях, оцепенев от ужасного зрелища. Ее коллега доктор Костас склонился над трупом. Он озадаченно взглянул на Мауру:
– Я не знал, что ты приедешь.
– Я здесь по другому поводу. Мне просто нужно посмотреть… – Она уставилась на Теренса Ван Гейтса и с трудом сглотнула.
Костас поднялся:
– Он скончался в одно мгновение. Никаких ран, свидетельствующих о сопротивлении. У жертвы даже не было шанса постоять за себя. Один разрез, от уха до уха. Убийца подошел сзади. Удар нанесен слева, пересекает трахею и опускается чуть ниже справа.
– Убийца-правша.
– И очень сильный. – Костас нагнулся и аккуратно запрокинул голову жертвы, показывая зияющую рану, в которой посверкивал хрящ. – Тут разрезано почти до позвоночного столба. – Он отпустил голову, и края раны вновь сомкнулись, словно в поцелуе.
– Казнь, – пробормотала Маура.
– Очень похоже.
– Вторая жертва… в гостиной…
– Его жена. Она скончалась в реанимации час назад.
– Но со второй жертвой ему повезло меньше, – заявила Риццоли. – Мы полагаем, что убийца сначала расправился с мужчиной. Возможно, Ван Гейтс ожидал визита. Может быть, даже впустил его в кухню, рассчитывая на деловой разговор. Но никак не ожидал нападения. Мы не видим следов борьбы. Он повернулся спиной к убийце, и его зарезали, как ягненка.
– А жена?
– С Бонни все было по-другому. – Риццоли опустила глаза на Ван Гейтса, на крашеные пучки пересаженных волос, символ стариковского тщеславия. – Я думаю, Бонни случайно попалась. Она вошла в кухню и увидела кровь. И своего мужа на полу с перерезанной шеей. Убийца здесь же, еще с ножом в руке. Работает кондиционер, все окна плотно закрыты. Двойные рамы для надежной звукоизоляции. Вот почему наши ребята, дежурившие на улице, не слышали криков. Если она вообще успела крикнуть.
Риццоли повернулась к двери, ведущей в коридор. Остановилась, словно сама погибшая показалась на пороге кухни.
– Она видит, как убийца надвигается на нее. Но в отличие от мужа оказывает сопротивление. Все, что она может сделать, – это схватиться за лезвие ножа. Оно прорезает ей ладонь, вспарывая кожу, сухожилия, добираясь до кости. Порез настолько глубокий, что артерия тоже повреждена.
Риццоли указала в коридор.
– Она убегает туда, рука ее кровоточит. Он преследует ее, настигает в гостиной. Но даже там она продолжает бороться, пытается перехватить нож руками. Он наносит еще один удар, на этот раз в горло. Рана не такая глубокая, как у мужа, но тоже достаточно серьезная. – Риццоли взглянула на Мауру. – Она была еще жива, когда мы нашли ее. Вот как близко мы подобрались к нему.
Маура уставилась на Теренса Ван Гейтса, распластанного на полу возле кухонного шкафа. Подумала о маленьком домике в лесу, где родилась отвратительная связь между братом и сестрой. «Связь, которая не оборвалась до сих пор».
– Помните, что сказала Амальтея в день вашей первой встречи? – спросила Риццоли.
Маура кивнула. «Теперь ты тоже умрешь».
– Мы обе решили, что это бред сумасшедшей, – произнесла Риццоли и вновь посмотрела на Ван Гейтса. – Сейчас уже ясно, что это было предупреждение. Угроза.
– Но почему? Ведь я знаю не больше того, что знаете вы.
– Может, это связано с тем, кто вы, доктор. Дочь Амальтеи.
Холодок пробежал по спине Мауры.
– Мой отец, – тихо произнесла она. – Если я действительно ее дочь, тогда кто мой отец?
Риццоли не было нужды называть имя Элайджи Лэнка; все было и так понятно.
– Вы – живое доказательство их союза, – подытожила Риццоли. – Половина вашей ДНК принадлежит ему.
Маура заперла входную дверь на засов. Постояла, вспоминая Анну и многочисленные замки и цепочки в маленьком домике в Мэне. «Я превращаюсь в свою сестру, – подумала она. – Скоро начну баррикадировать двери или сбегу в другой город и сменю имя».
Сквозь задернутые шторы просочился свет автомобильных фар. Она выглянула в окно и увидела полицейскую машину, проезжающую мимо дома. На этот раз это не бруклинская полиция, а Бостонское управление. «Должно быть, Риццоли постаралась», – подумала она.
Маура отправилась в кухню и приготовила себе коктейль. Сегодня не хотелось возиться, смешивая привычный «космополитен», – просто апельсиновый сок, водка и лед. Она села за стол и принялась потягивать коктейль. Пить в одиночку, конечно, нездоровый признак, ну и черт с ним. Ей необходима анестезия, нужно прекратить думать о том, что она видела сегодня. С потолка доносилось шипящее дыхание кондиционера. Сегодня все окна закрыты, все надежно заперто. Стакан с коктейлем холодил ей пальцы. Она поставила его на стол и посмотрела на свою ладонь со слабым румянцем капилляров. «Неужели в моих жилах течет их кровь?»
Раздался звонок в дверь.
Она резко вскинула голову и повернулась в сторону гостиной; сердце бешено забилось, каждая мышца напряглась. Она медленно встала и бесшумно прошла в холл, к двери. Остановилась, размышляя о том, как легко пуля может пробить дерево. Подойдя к боковому окну, она увидела на крыльце Балларда.
Вздохнув с облегчением, она открыла дверь.
– Я узнал про Ван Гейтса, – сказал Рик. – С вами все в порядке?
– Немного не в себе. Но в целом ничего. – «Нет, я не в порядке. Мои нервы на пределе, и я пью в одиночку в кухне». – Зайдете?
Баллард никогда не бывал в ее доме. Переступив порог, он закрыл за собой дверь и взглянул на цилиндровый замок:
– Вам нужно поставить сигнализацию, Маура.
– Я собираюсь.
– Не затягивайте с этим, хорошо? – Баллард посмотрел на нее. – Я могу помочь вам выбрать самую надежную.