Тора и Наён уже прекрасно знают, что такое мужские объятия и поцелуи. Риша и Раян точно знают куда больше и не раз проводили ночи с кем-то. Мне известно, что и у Джуна были мимолётные связи. Но у меня не было ничего, кроме ограничений, и сегодня это разозлило сильнее, чем когда-либо.
– Поцелуй меня, – чуть увереннее повторила я. – Пожалуйста.
Джун судорожно вздохнул, услышав последнее слово. Я не могла прочитать его мысли, он каким-то образом умело сохранял спокойное выражение лица. Лишь мимолётно в глазах отразилось сомнение. Джун не сказал ни «да», ни «нет», но придвинулся ближе. Неуверенно протянул руку к моей шее, провёл по ней пальцами, помешкал, прежде чем обхватить её сбоку и притянуть меня чуть ближе. Он оттягивал сам момент поцелуя, поглаживая мою щёку большим пальцем. Сердце начало бешено колотиться, я задержала дыхание в предвкушении и страхе из-за незнания, что должна делать.
Джун наклонился и несмело коснулся моих губ своими. Они были мягкие и тёплые, но он задержался в этом невинном положении только на несколько секунд и отстранился. Джун был излишне серьёзным и даже хмурым, отчего мои руки покрылись мурашками. Я наконец поняла, что не смела просить друга о таком. Ему мог кто-то нравиться, может, у него есть чувства к другой, а я потребовала то, что никто требовать не вправе. Я открыла рот, чтобы объясниться и попросить прощения, но Джун подался вперёд и вновь накрыл мои губы своими. Этот поцелуй вышел настойчивее и приятнее. Я судорожно вдохнула, ощутив прикосновение его языка, Джун воспользовался моей растерянностью и углубил поцелуй. Его ладони спустились по моим рукам на талию, он обнял меня, требовательно придвигая к себе вплотную, давая ощутить его сердцебиение.
В груди разлилось незнакомое тепло, превращающееся в жар. Кажется, сердце никогда не билось так быстро. Я неумело отвечала на ласку и движения чужих губ и языка, но не знала, как правильно. В голове звенело, мне перестало хватать воздуха, но вместо того, чтобы отстраниться, я прижалась к Джуну, желая продлить приятное чувство. Я запустила пальцы в его волосы и сжала, а он сильнее стиснул меня в объятиях.
Джун первым прервал поцелуй, немного отодвинулся, шумно втягивая воздух, словно вынырнул из-под воды. Он дышал прерывисто и быстро, а когда дыхание немного пришло в норму, Джун опустил на меня взгляд тёмных глаз. Они казались почти чёрными, а выражение его лица стало каким-то незнакомым, пугающе серьёзным. На его губах осталось немного моего макияжа, и щёки мне обожгло смущением.
– Об этом ты просила, Аша? – Его хриплый голос вызвал у меня дрожь.
– Да, – призналась я, ни капли не сожалея. – Сделай это ещё раз.
Глаза Джуна распахнулись от изумления, но он замешкался лишь на пару секунд и снова приник к моим губам, а я подалась ему навстречу. Я попросила поцеловать меня ещё раз, но за вторым поцелуем пришел третий, а потом, кажется, и четвёртый.
Только посторонние звуки и приближающиеся голоса напомнили о том, где мы находимся, и заставили отодвинуться друг от друга.
Глава 13
Вероятно, каждый рассвет на этой неделе решил приносить мне сюрпризы. На следующее же утро, когда первые лучи солнца начали медленно освещать спальню, воодушевлённая Наён запрыгнула на мою постель, отчего я подскочила в испуге и торопливо заморгала, пытаясь сконцентрировать внимание.
– Что случилось?! – Моё сердце колотилось как безумное из-за резкого пробуждения.
– Вставай! – радостно приказала Наён. – Мы едем в храм!
– В храм?! Но мы же там только недавно были.
Я не мешкая встала с кровати. Иногда нам позволялось посещать храм чаще, чем раз в пару недель, но это были удивительно редкие моменты. Однако если появлялась возможность вновь уехать из поместья, урвав немного свободы, мы с Наён не задавали лишних вопросов и моментально собирались.
В комнате по-прежнему было сумрачно. Я едва проснулась и, сделав два шага к гардеробу, больно ударилась ногой о низкий столик. Зашипела, хватаясь за ушибленное место, а Наён засмеялась, наблюдая за моей неуклюжестью. Сама госпожа уже успела одеться и даже собрала волосы в причёску.
– Всё из-за эвирского короля, – объяснила Наён, развалившись на моей кровати, пока я второпях умывала лицо прохладной водой в специальном тазике.
Я прополоскала рот отваром из трав и мяты, чтобы избавиться от неприятного привкуса после сна. Промычала что-то невнятное в ответ и одарила Наён вопросительным взглядом, безмолвно прося объяснить подробнее.
– Не знаю, как королю удалось уговорить Раяна так быстро разрешить ему посетить храм, но мама наверняка приложила к этому руку. Эйден хочет взглянуть на святилища всех четырёх драконов и сказал, что не может упустить возможность сначала посмотреть на храм Запада, раз уж он здесь. Всё-таки он король и тяжело отказать монарху. Матери пришлось убедить Раяна, а тот сдался, устав от уговоров.
Я внимательно слушала и одновременно искала подходящий наряд. В прошлый раз меня отругали за зелёное платье, поэтому теперь я тщательнее вглядывалась в оттенки. В итоге я надела чёрные штаны и оранжево-коричневое платье с тёмной вышивкой.
– Поедет Эйден, ты, я и Тора. Ну и Джун, разумеется. Куда же без него? – язвительно добавила Наён.
Стараясь не думать о Джуне и произошедшем вчера, я сосредоточилась на сборах. К моменту, когда я закончила расчёсывать волосы, в дверь комнаты уже навязчиво стучали слуги. Наён открыла дверь и объяснила, что те появились слишком поздно и «госпожа» собралась сама.
– Сколько мы там пробудем? – спросила я, вместе с Наён направляясь к выходу из павильона.
– Недолго. Эйдену разрешили остаться в храме до вечера, а мы задержимся до завтрашнего дня. К закату, как всегда, вернёмся.
Я кивнула, довольная таким поворотом. Мысль о ещё одном дне в компании дедушки и друзей не могла не радовать.
На улице стоял утренний влажный туман, ночью всё-таки прошёл дождь: сквозь сон я слышала, как гром сотрясал створчатые двери и ставни на окнах. Мы с Наён надели плетёные шляпы с вуалью и спустились по дорожке, выложенной камнями, чтобы не промочить ноги. Земля до сих пор была влажной.
У главных ворот поместья нас встретила целая толпа людей. Кхоринские и эвирские стражники, почти два десятка слуг, два паланкина: для нас с Наён и отдельный для Торы. Старшая госпожа поприветствовала нас взмахом руки. Эйден, как и на празднике, был одет в традиционные одежды Кхорина. Я на мгновение сбилась с шага, отметив, что он выбрал наряд по моему совету: светло-серая ткань, обильно расшитая золотой нитью. Эвирец улыбнулся, заметив наше приближение, однако полупрозрачные вуали сбили его с толку, и он перевёл взгляд с меня на Наён и обратно, пытаясь понять, кто из нас кто. Будь он кхоринцем, легко определил бы по нашим нарядам, но с отгадкой ему помог Джун, который безошибочно именно мне протянул раскрытую ладонь, чтобы помочь перешагнуть лужу.
Эйден не отставал и протянул руку Наён, так как она осталась единственной, кому требовалась помощь – Тора уже садилась в свой паланкин.
Улыбка исчезла с моего лица, а сердце пустилось вскачь, когда я вложила ладонь в руку Джуна. Я делала это множество раз, но ранее обыденный жест теперь ощущался совсем по-новому, будто это первое наше настоящее прикосновение. Джун умело скрывал любые эмоции при посторонних, сохраняя маску сосредоточенности, тем самым не позволяя мне понять, почувствовал ли он какую-то перемену. Однако на пару мгновений Джун положил другую руку мне на поясницу, помогая сесть в паланкин. Раньше он этого не делал.
Эйден взял с собой четырёх охранников-эвирцев. Вероятно, госпоже Ян Йорин такой расклад не особо понравился, и, не считая Джуна, количество нашей личной стражи было увеличено до шестерых. Впервые мы отправились в храм настолько многочисленным составом.
Благодаря воодушевлённой болтовне с Наён и предвкушению свободного дня, путь до храма мне показался коротким. Сегодня у госпожи будет несколько занятий, но завтра она свободна. Мы обсудили возможных претендентов на руку Торы из числа присутствовавших на празднике. Поговорили о том, кто из молодых людей приглянулся самой Наён. Несмотря на три названных имени, Наён покраснела лишь при упоминании Раяна. Мне хотелось напомнить ей, что хранитель не лучший выбор в женихи, ведь он будет постоянно занят в храме, а Наён не может там жить, у неё есть поместье. Но промолчала, понимая, что это не моё дело. Кто знает, что чувствует сам Раян? Может, стоит Наён ему признаться, и он тоже откроет девушке свои чувства, если они у него есть.
При мысли о такой вероятности я ощутила недовольство и даже страх, словно потеряю одного из родных мне людей, если Раян влюбится в Наён. Ревность показалась мне горькой и неуместной, но я не могла перестать её ощущать. Моя семья и так немногочисленна, мысль о том, чтобы лишиться любви хоть одного из них, приносила боль.
Снаружи раздался голос Джуна, разговаривающего с другими стражниками и гостями из Эвира. Похоже, не все свободно говорили на нашем языке, время от времени они переговаривались на эвирском. Мы с Наён его учили, так как провинция Запада чаще всего контактирует с Объединённым Эвиром, но госпожа Ян настояла на утаивании знаний, пока не появится необходимость продемонстрировать их. Поэтому когда рядом с нами кто-то говорил на эвирском, мы никак не показывали, что поняли, о чём речь. Хотя диалект стражников короля был странным, и часть сказанного я не разобрала.
Как и всегда, паланкины остановились у ворот храма. Остальная стража, кроме Джуна, дальше пойти не могла, Эйдену позволили взять с собой только двоих сопровождающих. Он согласился. Короля встретил дедушка, остающийся пока что официальным хранителем, Риша и Минсу.
Они тепло поздоровались с гостями и благосклонно улыбались, наблюдая за попытками эвирцев следовать нашим традициям при приветствии. Эйден легко увлёк всех троих в разговор, задавая различные вопросы. Он обладал притягательной харизмой, одаривал собеседников необходимым вниманием и проявлял искреннюю заинтересованность, располагая к себе. Эйден увлечённо слушал отв