Его волосы и борода ещё чёрные, лишь местами тронуты сединой, он шире в плечах и выше ростом, чем я помню. Дедушка стоял в окружении других мастеров и своих друзей, большая часть которых давно покинула храм, умерла или погибла при взрыве.
Я с недоумением оглядела Джуна и себя. Мы маленькие, и на нас оранжевые одежды младших учеников.
– Есо́н, мы ничего не можем сделать. Ты ничего не можешь с этим сделать, – отвлёк дедушку один из мастеров, а я дёрнулась, осознав, насколько давно не слышала, чтобы кто-то называл его по имени.
Только равный ему мог так делать, остальные не имели права на фамильярное обращение.
– Риша! Минсу! Сэён! – неожиданно завопил Джун, заметив старших учеников неподалёку.
Рише, Минсу и Сэёну на вид шестнадцать-семнадцать, их одежды чёрные. Они прекратили разговор и, заметив страх на наших лицах, подбежали ближе.
– Что случилось? – с тревогой спросила Риша, хватая Джуна за плечи.
Старшая повертела его, проверяя, нет ли травм, потом то же самое повторила со мной. Нахмурилась, глядя, как мы цепляемся друг за друга. Сэён и Минсу наблюдали за спорящими взрослыми чуть в стороне. Лицо Минсу вытянулось, когда по лестнице от ворот к храму поднялась делегация высокопоставленных гостей, во главе которой шла госпожа Ян Йорин.
– Позовите Раяна! Они хотят забрать Ашу! Они хотят её забрать! – Джун тараторил, соединяя слова в беспрерывный поток звуков.
Глаза Риши в ужасе распахнулись, она вскинула взгляд на наместницу.
– Сэён, бегом за Раяном, – тихо приказала она, и Сэён сорвался с места, практически бесшумно двинувшись в нужную сторону.
Оцепеневшая, я продолжала стоять. Едва слышно дышала, забывая моргать. Количество учеников, привлечённых шумом, всё росло. Они замирали поблизости, переговаривались, пытаясь понять, что происходит. Мастера всё громче спорили между собой, бросая редкие взгляды на меня и Джуна. Риша отошла, чтобы подслушать, о чём говорят взрослые, а Минсу откинул длинные волосы назад и с улыбкой принялся успокаивать Джуна. Он наклонился ближе и отвлекал нас разговорами, но даже девятилетней мне было понятно, что его улыбка фальшива.
– Раян всё решит, Джун, тебе ясно? А теперь соберись и не распускай сопли, – подтрунил Минсу.
– Я не пускаю сопли! – разозлился Джун.
– Да конечно! А под носом чего это? – натянуто рассмеялся старший.
– Это не сопли!
Друг торопливо утёр мокрый нос рукавом. Я отвлеклась на них, и мои собственные слёзы подсохли на щеках. Я почти забыла о происходящем, следя за Джуном, лицо которого покрылось румянцем.
– Я же говорил, Аша! Они придут, и Раян всё исправит. Ты никуда не пойдёшь, – с гордостью заявил Джун, уверенно дёргая меня за руку.
Минсу потрепал меня по волосам, намеренно путая пряди.
– Сейчас разберёмся, мелочь! Только не рыдайте больше, а то Раян вас увидит и сам расплачется, – с усмешкой продолжил Минсу.
– Нет! Раян никогда не плачет! – выпятив грудь, защитил честь старшего Джун.
– Как ты запел, мелкий! Повтори это, когда Шин будет выбивать из твоего Раяна всё дерьмо.
– Это нечестно, Шин на голову выше! – не отступал Джун.
Минсу умело заставил нас позабыть о страхе, тревога постепенно стихла, а хватка Джуна на моём запястье ослабла.
– Да как ты смеешь приходить и требовать мою внучку?!
Вся с трудом обретённая расслабленность мигом исчезла. Собравшиеся умолкли после разгневанного крика дедушки, небо нахмурилось, тучи стремительно стягивались над головой, тишина напряжённо зазвенела. В воздухе запахло грозой. Я вскинула голову, вспомнив, что дедушка – хранитель души дракона. Погода вторила его настроению.
Риша вернулась, встала за моей спиной и в защитном жесте положила ладони мне на плечи. Меня потряхивало от волнения и страха, что я стала причиной всех этих ссор, хотя не хотела ничего дурного.
– Ты знаешь законы, Есон. Как хранитель, ты принадлежишь храму и дракону больше, чем себе. Ашарин считается сиротой. Я имею право забрать её, и это большая честь. После совершеннолетия девочка не будет ни в чём нуждаться, – сухо ответила госпожа Ян, никак не реагируя на угрожающий тон хранителя. – Эта замечательная возможность, так как ты не можешь всю жизнь растить её здесь. По правилам, ей не место в храме.
Дедушка сделал порывистый шаг к наместнице, несколько его друзей преградили ему путь, а Ян Йорин подняла руку в приказном жесте, когда её охрана схватилась за мечи. Мужчины нехотя убрали руки с оружия.
– Я знаю условия пребывания на священной земле. Чужакам нельзя вытаскивать оружие на территории храма, и я чту ваши правила, – ровным тоном напомнила женщина. – Но и ты, Есон, отступишь, потому что таков закон.
Лицо моего дедушки помрачнело, лишившись всех эмоций. Меня испугала подобная перемена, но в то же время она была мне хорошо знакома. Дедушка уже чрезмерно дал волю эмоциям, он даже повысил голос до крика и поддался гневу. Большего он позволить себе не мог.
Будучи хранителем, дедушка обесчестит всех живущих в храме, если продолжит упрямиться. Он повернул голову ко мне. В гневе карие глаза показались чёрными, но я знала, что ему не следует сопротивляться.
– Есон, пожалуйста, – попросил один из друзей дедушки. – Нам понятны твои переживания, но так действительно может быть лучше для Аши. Ты не вечен, и храм ей не дом. Наместница сможет обеспечить её будущее и устроить выгодный брак.
– Если ты продолжишь отказываться, то всё закончится тем, что сам император пришлёт сюда людей, и они заберут девочку силой, – поддержал другой.
– Ты знаешь, что император рад лишний раз поставить хранителей и храмы на место. Ашу всё равно заберут, но при отказе лишат последующих привилегий. Не подвергай её и себя такому позору, – напомнил третий и бросил на меня опечаленный взгляд.
Госпожа Ян вновь отдала приказ взмахом руки, и двое мужчин направились к нам. Я спиной вжалась в Ришу, поняв, что всё решено и они идут за мной.
– Нет!
Приказной тон заставил людей наместницы замереть. Мы все повернулись на голос. Раян бежал, движение было стремительным, и казалось, что его ноги почти не касаются земли. Тогда его волосы были короче, едва доросли до плеч.
– Нет! – твёрдо повторил Раян, встав между нами и толпой взрослых. – Вы не сделаете этого, мастер.
Все замерли, госпожа Ян, приподняв бровь, повернулась к моему дедушке, ожидая его действий. Раян был в чёрном – даже не старший ученик, который имеет право в открытую противостоять мастеру и его решению. На лице дедушки начали играть желваки, он чуть ли не до скрипа стиснул зубы, но ничего не ответил.
– Вы же хранитель! Скажите «нет», и всё! Да и люди императора пусть приходят! Вы и им повторите то же самое, – уверенно заговорил Раян. – Ашарин – ваша единственная внучка. Разве можно позволить ей становиться двойником?!
– Помолчи и отойди в сторону, Раян, – несмотря на чёткую и размеренную речь, в голосе дедушки слышалось предупреждение.
Раян не двинулся, а наоборот, гордо выпрямился и расправил плечи.
– Нет, потому что в большинстве случаев двойники не доживают до восемнадцати лет! – рявкнул он, бросив злой взгляд на госпожу Ян.
– О ней будут заботиться, как о настоящей госпоже, – отмахнулась от обвинений наместница.
– Тогда скажите нам всем, какая она по счёту и насколько хорошо вы позаботились о предыдущих!
– Это не твоё дело, юноша, – сдержанно отрезала госпожа. Раян презрительно усмехнулся, и многие разинули рты, впервые видя подобное поведение от прилежного ученика.
– Я сказал тебе отойти, Раян. Я разберусь с этим сам, – потребовал дедушка.
– Мастер!
– Это так ты воспитываешь учеников, Есон? – вновь подала голос наместница. – Позволяешь им вести себя как вздумается? Твой храм и твои ученики представляют нашу провинцию, и подобные вольности позорят нас на фоне остальных. Прошлые хранители часто брали учеников из хоть немного образованных семей. Ты сам из такой! Однако мне рассказали, что ты, Есон, собираешь оборванцев! – хлёстко, повысив голос, заявила госпожа Ян. – Если уж взял беспризорников, то хоть воспитывай их как следует. Или ты не рассказал им о добродетели, уважении и благодарности? Напомни этим детям, что храмы живут в достатке в первую очередь за счёт великодушия наместников и императора.
Среди учеников пошёл недовольный ропот, но мигом затих под предупреждающими взглядами наставников, хотя сами они выглядели разозлёнными. Я прикусила щёку изнутри, осознав несправедливость услышанного. Хранитель выбирал учеников по зову дракона, а не по собственному желанию. Никто не смел оспаривать выбор Дракона Запада.
По лицу Раяна прошла тень, он приоткрыл рот для ответа, когда дедушка преодолел разделяющее нас расстояние за четыре широких шага. Он шёл в меру спокойно, и все знали, что Раян его любимый ученик. Самый примерный, воспитанный, от и до идеальный. Поэтому ни Раян, ни другие мастера, ни мы не ожидали, что дедушка со всей силы влепит ему пощёчину. Удар был намеренно позорный и сильный, нанесенный при свидетелях. Раян, оглушённый, отступил на пару шагов. Минсу и Риша побледнели. Мы с Джуном дёрнулись, словно сами приняли этот удар, моя нижняя губа непроизвольно затряслась, глаза наполнились слезами.
Я не хотела, чтобы Раяна били из-за меня.
– Ты немедленно умолкнешь, иначе позднее повсюду разнесут лживую версию произошедшего, выгодную наместнице. Для них ты невоспитанный сопляк в чёрных одеждах, даже не в красных. А если твои намёки дойдут до императора, ревностно оберегающего закон о двойниках, то он явится сюда, чтобы нас проучить, – напряжённо, но тихо объяснил дедушка, позволяя слышать свои слова лишь стоящим поблизости.