Раян оправился от мимолётного шока и, вместо того, чтобы отойти в сторону, разозлился, что было совсем ему не свойственно. Ему было шестнадцать, но в росте он уступал дедушке лишь на пол-ладони.
– Мне плевать.
Дедушка угрожающе приблизился, Раян отступил на шаг, не в силах противиться встреченному давлению.
– Если ты станешь следующим хранителем, этот позор будут использовать против тебя и храма всю оставшуюся жизнь, поэтому закрой рот и отойди, – приказал дедушка. – Мне придётся её отдать, но твои громкие обвинения мешают мне потребовать для внучки лучших условий.
– Всё может быть кончено, если Ашарин уйдёт с ними, – резко, но тихо ответил Раян.
– Я тоже не верю в их защиту, поэтому попробую добиться других условий. Прими эту ситуацию в качестве очередного урока как мой преемник. Храм и его жители для хранителя прежде всего. Репутация – это наше лицо перед остальными, мы не имеем права позорить храм.
– А что после, мастер? – с непозволительной дерзостью бросил Раян.
– Она вернётся сюда.
– Вы видели хоть одного двойника, который после восемнадцатилетия живёт где-то припеваючи? – сердито напомнил Раян.
Дедушка ничего не ответил. Раян воспользовался заминкой и продолжил свою мысль:
– Я вот слышал только о тех, кто остался жить при своих господах. Да, ходят слухи, что другие двойники уезжают и живут где-то далеко, не зная забот. Но всё это выглядит как дешёвый обман. Кто из господ в своём уме готов отпустить двойника, знающего так много секретов?! Особенно секреты наместников?
Раян тараторил, говорил тихо и быстро, словно боялся, что его не дослушают. Дедушка молчал, внимательно разглядывая лицо ученика. Джун до боли сжал мою руку, а я пыталась понять, о чём говорил Раян.
– Минсу! – позвал дедушка, не отрывая пронзительного взгляда от лица Раяна.
– Да, мастер?
– Отведи Раяна в зал для медитаций и запри его там. Он наказан.
Раян весь ощетинился, его стопы сменили положение – он неосознанно встал в оборонительную стойку.
– Но, мастер… – возразил Минсу, и дедушка оборвал его взмахом руку.
– Ёну, Рен, заприте Раяна в зале для медитаций, – громко приказал дедушка, обращаясь к своим друзьям-наставникам. – Он наказан и пробудет там месяц!
Мастера в красном побледнели, но подошли ближе. Риша громко вздохнула и сжала пальцы на моих плечах. Лица Раяна я не видела, он встал ко мне спиной, закрыв нас с Джуном.
– Ты уверен, Есон? Месяц? – уточнил один из мастеров.
– Не слишком ли? – поддержал его другой.
– Ещё один вопрос и будет два месяца, – угрожающе отрезал дедушка.
Мастера подхватили Раяна под руки и повели прочь. Тот вяло, но сопротивлялся, зная, что не смеет поднять руку на своих наставников, иначе будет вышвырнут из храма, несмотря на все достижения. Раян повернул голову, я впервые увидела на его лице неприкрытую ярость, направленную в сторону своего любимого учителя.
– Риша, Минсу, уведите Джуна.
Те нехотя подчинились. Джун, в отличие от Раяна, брыкался и кричал, и Минсу ничего не осталось, кроме как силком оторвать младшего от земли. Оцепенение отпустило, и я сама схватилась за Джуна, не желая с ним расставаться.
– Прекрати, Аша, – строго приказал дедушка, и я, боясь его разозлить, разжала пальцы.
Минсу унёс Джуна, закинув его на плечо. Риша, свесив голову, поплелась за ними. Вопли Джуна становились тише, Раян начал сопротивляться, двое наставников с трудом оттаскивали его всё дальше. Несколько мастеров разогнали собравшихся вокруг учеников.
Я осталась абсолютно одна, без друзей, перед дедушкой и старшими мастерами, с жалостью смотрящими на меня, и госпожой Ян, на лице которой сохранялось скучающее выражение.
– Посмотри на меня, Аша, – дедушка присел на корточки. Он оказался чуть ниже, поэтому я опустила глаза, чтобы смотреть ему в лицо.
Я слышала злые проклятья Раяна и вопли Джуна, голова дёрнулась в их сторону – мне хотелось взглянуть на друзей ещё раз. Почему-то меня одолел страх, что другой возможности у меня не будет. Однако дедушка схватил меня пальцами за подбородок и вынудил сосредоточить внимание на нём.
– Они посмели прийти за тобой, Аша. Вспомнили о далёком родстве и твоём существовании, когда это стало удобным. – Он цедил слова сквозь зубы, злясь.
Его ярость была холодной как лёд, исходящий паром на тёплом воздухе.
– Они пользуются тем, что я лишь твой дедушка и по правилам не могу растить тебя в храме. Из-за этого ты официально считаешься сиротой. Не будь я хранителем, закон был бы на нашей стороне. Но император и наместники потеряли уважение к драконам, и мой статус не дает мне должным образом защитить тебя. И всё же ты внучка хранителя Дракона Запада, Ашарин. – Моё имя прозвучало хлёстко, угол рта дедушки дёрнулся, создавая намёк на мрачную улыбку. – Я хотел вырастить тебя среди друзей, счастливой, но они отбирают у меня эту возможность. Поэтому ты, Аша, не посмеешь умереть. Ты выживешь там. С гордостью пронесёшь это бремя и вернёшься ко мне. А я сделаю всё, что в моих силах, чтобы облегчить эту задачу и защитить тебя. И не только твоё тело, но и душу. Ты поняла меня, Аша?
Я молча вглядывалась в глаза дедушки и сосредоточенно думала о его словах. Мне была непонятна и половина сказанного, но я чувствовала, что мой ответ важен для дедушки, поэтому не торопилась, обдумывала происходящее, запоминая услышанное и уже далёкие крики моих друзей.
– Ты выживешь во что бы то ни стало, поняла, Аша? – твёрдо повторил дедушка.
Я уверенно кивнула, обещая выполнить задание.
– Но кто такой двойник? – спросила я.
– Это человек, которого больше нет.
– Но я есть.
– Именно, Аша. Кто бы тебе что ни говорил… помни, кто ты есть, помни своё имя и знай, что в этом храме каждый знает, кто ты на самом деле. И мы ни на мгновение об этом не забудем.
Двое стражников, поняв, что время пришло, направились в нашу сторону. Дедушка поднялся на ноги.
– Никогда не плачь перед ними, Аша. В новом доме никому не показывай свою слабость, они тебе не друзья, – шёпотом наставлял дедушка напоследок. – Не смейте её трогать, – холодно отрезал он, когда один из мужчин протянул ко мне руки.
Тот отступил, боясь хранителя.
– Ашарин пойдёт сама. По своей воле.
Внутри меня всё кричало от желания возразить, потому что по своей воле я бы ни за что с ними не пошла. Но на занятиях наставники чётко объяснили, как высоко ценится гордость и что означает «сдержать лицо». Давно объяснили, что мои поступки отражаются не только на мне, но и на дедушке, и даже на храме.
Из-за меня Раяна уже наказали и, скорее всего, накажут Джуна, так как он самый первый устроил сцену. Я не стала хвататься за руку дедушки. Не стала умолять или противиться. Я утёрла слёзы и пошла к госпоже Ян сама.
Глава 23
Я медленно открыла глаза, возвращаясь из сна. Воспоминание было таким чётким и детальным, что я была удивлена, почему оно не пришло раньше. Как смог такой важный момент почти полностью стереться из моей памяти?
Мои друзья пытались защитить меня, а Раяна наказали. Я закрыла ладонями лицо и стиснула зубы. Кажется, тот раз был единственным, когда Раян ослушался своего хранителя. Судорожно втянув носом воздух, я напомнила себе наставления дедушки.
Я не стану показывать страх и своё горе.
– Поэтому ты постоянно пытаешься воткнуть в меня что-нибудь острое? Из-за Джуна?
Широко распахнув глаза, я огляделась – это была не камера. Приподнявшись на локтях в кровати, я хмуро посмотрела на Эйдена, сидящего на одном из деревянных стульев. Он размеренно, с долей раздражения постукивал пальцем по резному подлокотнику. Я бегло осмотрела свою одежду: она вся была на месте, кроме верхнего плаща. Это дало надежду, что ничего плохого король со мной не сделал.
– Ты говорила во сне. – Он вновь привлёк моё внимание тем же сухим тоном.
– И что я говорила? – Голос хрипел, но Эйден не предложил мне воды, а я не стала просить.
Я села на кровати и повела плечами, которые отозвались болью из-за нового укуса. Все кости опять ломило, как после лихорадки.
– Ничего особенного. Имена. Говорила о дедушке. У тебя был дедушка?
– Был.
– И о Джуне. Что вас связывало? – В его вопросе сквозило недовольство, возможно, Эйден наконец начал догадываться, что именно я – двойник.
Однако отвечать я не стала, чтобы не давать подсказок. Пусть гадает дальше.
– Сколько я проспала? – сменила я тему.
На несколько мгновений на лице Эйдена отразилось неодобрение, будто его оскорбило моё очевидное игнорирование, но он всё же решил повременить с допросом.
– Немного, пару часов. Ты действительно становишься крепче.
– Возможно, однажды ты сломаешь об меня зубы, – в тон его ровному голосу ответила я.
Эйден кисло усмехнулся и встал. Я пристально следила за каждым его движением, нутром ощущая мрачное настроение, царящее в комнате.
– Пошли, Наён. Я задолжал тебе последнее доказательство.
Я непонимающе наклонила голову набок и осталась на месте, но Эйден не планировал ничего пояснять. По коже волной прокатился мороз неприятного предчувствия, когда он взял молот с длинной рукоятью и направился к выходу из покоев. Я торопливо соскользнула с кровати и, запутавшись в покрывале, чуть не упала на пол. Очевидное раздражение и мрачное выражение лица Эйдена в сочетании с оружием в его руках пугали.
Он распахнул дверь и вышел. Лишь мимолётный поворот головы свидетельствовал о том, что его волновало, иду ли я следом. Я же не просто вышла, а выбежала из покоев, едва не врезавшись в стену напротив. Слабость в теле и трясущиеся ноги не позволяли идти быстро, но я пыталась поспевать за широким шагом короля. Воспоминания вместе с остатками яда словно циркулировали по моей крови, заставляя тело дрожать.