. Он заявил, что ему нужно подумать. И через три дня после нашего невеселого разговора все же соизволил мне позвонить.
— Карин, я у тебя во дворе, выйди, пожалуйста.
Судя по его спокойному голосу, он уже все решил. Я заранее догадывалась, каким будет его решение, но очень хотелось надеяться, что все же ошибаюсь. Быстро переодевшись в кофту и джинсы, я поспешила во двор.
Все-таки у Вселенной странный юмор. Теперь, видя Андрея, я невольно ловила себя на мысли, как же они с Эриданом похожи, и это упорно не давало мне покоя. Ведь если любишь человека, он вроде как для тебя уникален. Единственный и неповторимый, как говорится. Да только в моем случае это не срабатывало.
Андрей ждал меня у подъезда. Стоял, прислонившись к «Авенсису», и скрестив руки на груди, задумчиво разглядывал лениво ползущие по небу облака.
— Привет, — робко поздоровалась я, спускаясь со ступенек.
— Привет. — Он кивнул.
Я остановилась в шаге от него. Наверное, надо было что-то сказать. Но в голову лезла только всякая ерунда, вроде: «Какая хорошая сегодня погода, не правда ли?» И в молчании прошло минут пять, не меньше. Андрей упорно на меня не смотрел. И даже казалось, что он нарочно тянет время. Не потому, что раздумывает, нет. Я не сомневалась, он все уже решил. Но почему-то не спешит озвучить.
— Знаешь, я много думал о произошедшем, — наконец начал он, по-прежнему не сводя глаз с вереницы облаков. Голос звучал настолько спокойно, словно речь шла о чем-то банальном, вроде расписания уроков. Хотя, может, для Андрея это и вправду было банально, и лишь мне казалось вопросом чуть ли не жизни и смерти.
— Даже хорошо, что так получилось. Но все же мы связаны общим делом, и разлад в отношениях не должен нам мешать. Так что, останемся друзьями. Понимаю, для тебя первое время это будет сложно, но надеюсь, ты все-таки сможешь относиться ко мне просто как к другу.
Ну вот. Поднимите руку, кто удивился. Да, я ждала такого итога. Даже примерно предполагала, как именно Андрей скажет. Но одно дело — представлять и совсем другое — услышать. И ведь заранее клятвенно обещала себе не плакать. Собрав всю силу воли, я все-таки смогла сдержаться. Даже говорить спокойно получилось:
— Конечно, будем друзьями, полностью с тобой согласна.
Андрей наконец-то на меня посмотрел. Я чувствовала его взгляд, но сама делала вид, что поглощена разглядыванием привычного пейзажа. Лишь на мгновение встретились глазами, но этого оказалось достаточно. Я отчетливо увидела досаду. Видимо, он не сомневался, что я начну причитать, мол, на кого ты меня оставляешь, истерично рыдать и вешаться ему на шею. Даже, скорее всего, заготовил целую речь, чтобы мне втолковать обоснованность его решения. И спокойного согласия он точно не ждал. Ведь, по идее, как я могла спокойно отнестись к тому, что потеряла такое бесценное сокровище, как он. Поднимающаяся в душе злость окончательно заглушила желание рыдать.
— Я рад, что ты все понимаешь.
Андрей сейчас упорно вызывал у меня ассоциации с химиком, который соединил неизвестные реактивы и теперь с любопытством наблюдает за получившейся реакцией.
— Мы ж друзья, — мне даже удалось более-менее беззаботно улыбнуться, — нам положено друг друга понимать.
Я безумно боялась невольно выдать истинные эмоции. И хотя очень хотелось поскорее сбежать домой, прекрасно понимала, насколько это будет красноречиво. Решение пришло само собой.
— Кстати, будь другом, подбрось меня до вокзала, а? А то пешком я не успею.
— Конечно, без проблем, — невозмутимому спокойствию Андрея позавидовали бы даже камни.
Подавив жгучее желание забраться на заднее сиденье, я все-таки села вперед. Чувствовала себя скрипкой, у которой натянуты все струны, и вот-вот какая-нибудь непременно лопнет с оглушительным звоном. И вообще, героическое спасение мира во всем мире и рядом не валялось с контролированием своих эмоций. Особенно если ты — хроническая истеричка.
Такая привычная ситуация: бесшумное движение «Авенсиса», проносящийся городской пейзаж за окном, рядом Андрей и любимая им песня из магнитолы:
Your eyes are the constant that draw me in…
Отталкиваясь от земли ногами,
Целясь в пушистое брюхо неба,
Взращивая пустоту между нами,
Таю последним теплом лета.
Your sparkle lashes me to milk…
Не держи меня солнца пальцами,
Отпусти за усталыми птицами,
Станут наши сердца скитальцами,
На подошвах песка крупицами.
Не удержать
It's hard to hold
В руках обломки скал.
Не отыскать
We can not find
Того, кто ветром стал.
Не пожалеть
Apologize
И не сказать «прости»
И не успеть
We've got no time
Его уже спасти
То save him…
Вторя песне, мысли сами собой вернулись к предсказанию шаманки. Она говорила, что тот, кого двое, погибнет. И пусть, что Андрей, что Эридан, мне казались вообще неуязвимыми, но и в правдивости слов Аггиш я не сомневалась. И все равно отчаянно верила, что есть шанс сделать будущее другим. Осталось только придумать как.
— А зачем тебе в Коридор? Что-то случилось? — спокойный голос Андрея вытряхнул меня из невеселых мыслей.
Оказывается, мы уже приехали.
— Пока ничего, но Наташу зачем-то в Совет вызывали. Она должна была уже вернуться, вот и хочу расспросить ее, что да как, — я отстегнула ремень безопасности и собралась выходить.
— Если что, сообщи мне.
— Да, конечно. Спасибо, что подвез.
— Не за что, мы ведь друзья. — Андрей как-то странно улыбнулся. То ли происходящее его забавляло, то ли он прекрасно догадывался о скрываемых мною эмоциях.
Я не стала ничего отвечать. Вышла из машины и поспешила на перрон к электричке.
Наташа и вправду уже была в Башне. Хранитель сидела за столом в гостиной, жевала зефир, закусывала его шоколадом и тоскливо вздыхала.
— Ого, — обомлела я при виде обилия разнообразных сладостей, едва ступив с винтовой лестницы в единственную жилую комнату, — а по какому поводу праздник? Хотя, судя по твоему виду, лучше сказать «траур».
— Привет, Карин, — уныло отозвалась Наташа, — я смотрю, ты тоже не особо веселая. Чаю хочешь?
— Ага, и еще много чего. — От переизбытка эмоций неожиданно накатил зверский аппетит. — Так что случилось-то?
— Да так, философствую типа, — Хранитель куснула бисквитное пирожное, — полезно иногда.
Налив себе чашку крепкого кофе, я села напротив.
— Конечно, полезно, — закивала я, не сводя взгляда с разноцветного зефира, — особенно в такой обстановке.
— Ага, если бы еще эта «обстановка» помогала. — Она со вздохом отложила пирожное. — А то пока ешь, вроде лучше становится, а потом все равно та же пакость на душе.
— И не говори. — Я тоже вздохнула, и даже сладостей перехотелось. — У меня вот тоже счастья целый воз. Андрей мне сегодня двинул крайне оригинальное «Давай останемся друзьями».
— Да ты что?! — От изумления Наташа даже привстала. — Ты это вообще серьезно сейчас?
— Стала бы я таким шутить, — мрачно буркнула я. — Так что теперь он мне друг, товарищ и практически брат.
— Ну, с другой стороны, его тоже можно понять, — задумчиво протянула Наташа, сооружая поленницу из пастилы. — Вот ты сама представь. Вдруг Андрей пропадает, ты страдаешь-переживаешь, ищешь его. И тут выясняется, что он в это время с другой девицей зажигал. А потом тебе извини, мол, вы так похожи. Сама бы ты простила?
— Э-э-э… ну нет, — пришлось признать ее правоту. — Сказала бы, ну и иди лесом к этой девице… Ха, так это получается, Андрей еще благородно поступил, другом остался… Блин, ну спасибо тебе, Наташ, мне теперь совсем тухло, — я уткнулась лбом в столешницу и жалобно пролепетала: — Неужели со стороны это и вправду выглядит так мерзко?
— Ну-у… — протянула Хранитель, явно размышляя, как бы так сформулировать, чтобы меня не обидеть. — Выглядит действительно не очень.
Я хотела сварливо возразить, что это Эридан виноват. Да только ведь еще до того момента, как я все забыла, мое поведение уже было далеко не безупречным. Пусть я себя пыталась оправдать их с Андреем похожестью, но если уж быть до конца с собой честной, не особо-то это меня и оправдывало.
— Ладно, давай не будем об этом, — выпрямившись, я отхлебнула кофе. — Расскажи лучше, что у тебя случилось.
Наташа снова вздохнула.
— Да вот, впервые задумалась о том, что быть Хранителем порталов не очень-то весело. Поначалу, конечно, меня это вообще прикалывало. Столько всего интересного, множество миров, удивительные возможности, вдруг появившиеся магические силы, да еще и вечная жизнь в придачу, чтобы успеть всей этой прелестью насладиться… А то, что приходится идти на поводу у Совета — в принципе мелочи. Все-таки пусть иногда они и гады, но в глобальном смысле все же пекутся о поддержании порядка. Вот и в этот раз меня вызывали из-за одного из миров. Дело-то плевое — закрыть его портал, обрубить, так сказать, от Коридора. И причина на то серьезная: там то ли эпидемия какая была, то ли что-то типа — в общем, все население вымерло. В Совете опасаются, что эта неведомая зараза может как-нибудь в другие миры распространиться, потому и требуют отделить Олим навсегда.
— Олим? — Я на мгновение задумалась. — Он ведь из первичных миров, да?
— Ага, но дело не в этом.
— А в чем? — озадачилась я. — Думаешь, тут какой-то подвох?
Наташа покачала головой.
— Нет. Как Хранитель я чувствую, что там что-то не так. Сложно объяснить, конечно… Ну вот как будто бы я — яблоня, и одно из моих яблок полностью прогнило. Сравнение, может, не очень, но по-другому объяснить не могу… Знаешь, Карин, я только сегодня поняла, что по сути я уже не человек. Я — неотъемлемая часть Коридора миров. И от этого, мягко говоря, не по себе.
— И поэтому ты впала в депрессию? — Наверное, надо было сказать что-то ободряющее, но ничего дельного не приходило в голову. Пусть я не завидовала самой себе как обладательнице талисмана огня, но Хранителю порталов я не завидовала еще больше.