— Нет, — я резко отпускаю его, и он едва не падает, — просто ты сука пугливая. Вот и всё. Можешь отправлять на соревнования этих зассанцев. Потом когда все вскроется, твой клуб просто всосет. С тобой никто не захочет больше связываться. Похеришь свою карьеру и всё. А я ухожу.
Сплюнув на пол, я ухожу в душ. Быстро моюсь после тренировки, переодеваюсь, закидываю вещи в сумку и выхожу из клуба. На улице уж ночь. Что-то царапает под ребрами беспокойно, когда я сажусь в машину и включаю навигатор к дому Заура. Чую какую-то хрень. На всякий случай смотрю зеркала - нет, вроде, никто не пасет. С чего тогда интуиция стойку-то сделала?
Телефон неожиданно издает короткий звук. Я беру его и открываю смс от незнакомого номера.
“Ты еще жив, пес? Жаль. Борзый всего лишь щенок по сравнению с теми людьми, которые хотят твоей смерти. Скоро ты сдохнешь. Вопрос только времени. Сдохнешь, как псина в канаве, а твою сестру я поимею в рот лично и покажу потом это видео всей стране”.
Сука. Я с хлопком кладу телефон обратно на сиденье, едва не раздавив экран.
Смертник гребаный. Но на этом свете задержался. Уже месяц успокоиться не может, и хрен запалишь, потому что человек явно шарит в анонимности. Каждый раз я получаю сообщения с нового номера. Каждый раз служба безопасности рапортует, что оно было отправлено с нового телефона, который перестал после этого отслеживаться.
И с каждым разом содержание этих сраных посланий становится все откровеннее и наглее.
Когда въезжаю во двор Заура, двое его людей грузят в машину что-то большое и орущее благим матом, завернув в темный брезент.
— Это что? — киваю я, выходя из машины, а мужики пожимают плечами.
— Биологические отходы. Ну, вы сами понимаете...
— Я сейчас этого говнюка сам биологическим отходом сделаю, — цежу я, направляясь к дому. Заур, скотина. Сколько можно в своем же доме грязно работать?
— Эй, — произношу, когда захожу в гостиную. Взгляд падает на столик, на котором лежат несколько неопознанных пакетиков. Все вокруг тут же застилает кровавая пелена ярости.
Очухиваюсь я, только получив прямой удар в голову. Все, что было до этого - забывается. Вылетает просто из головы.
— Карим, ты крышей двинулся? — выплевывает Заур, встряхивая кулак. Потом вытирает им разбитую губу из которой сочится кровь, — что за хрень?
— Это что? — киваю я на пакетики, — тоже подсел? Я из тебя это дерьмо выбью. Не посмотрю, что названный брат. Мудак.
— Долбоящик ты, — ухмыляется Заур, — тебе какой-то чай Алана передала. Сказала, что все равно ты ко мне заедешь. Бешеная ты скотина.
Я хмыкаю, глядя на бумажные пакетики. Ярость медленно отпускает меня.
Блин, ну да. Сестра Заура тащится по всей этой фигне, вечно привозит из заграницы всякие новые вкусы. Полный шкаф уже этих пакетиков. Надо было с самого начала сказать, что мне как-то все равно, какую траву пить, но сеструху Заура обижать не комильфо.
— Если на ней не женишься - я тебя урою, — Заур продолжает ухмыляться во все тридцать два зуба, — слишком много она о тебе болтает. Сам знаешь, что это как-то не по приличиям.
— Я тебе сказал, что все будет. Пусть еще немного подумает - стоит ли со мной жизнь связывать.
Алана - отличный выбор, честно говоря. Девчонку растили в полной строгости. С внешностью у нее полный порядок - никаких переделок я не заметил, да и семья бы не позволила. Мне, честно говоря, на это было даже как-то плевать, вкачай она себе губы, или увеличь грудь, но ей плюс.
Но были вещи, которые меня парили. Во мне самом. Слишком она была хорошей для меня. Неиспорченной. С такой может быть дико скучно, а изменять - Заур первый мне удавку на шее затянет.
Я внезапно слышу странный, мелкий стук из-за угла. Медленно перевожу взгляд и выпадаю в осадок.
В углу сидит девчонка лет двадцати. Трясется, обняв себя руками, белая, как полотно. Смотрит на нас такими глазами, будто уже в ад попала.
— Что это за хрень? — медленно произношу я.
Глава 4. Влада
Мне страшно. Как же мне страшно.
Двое мужчин и я одна. Мне было неуютно, даже когда я оставалась наедине с подвыпившим другом детства... тут же я ощущаю смертельный, холодный страх, который окутывает мое сердце.
За что со мной это? Я ведь никому и никогда не делала ничего плохого. Никогда не связывалась с плохими компаниями. Старалась быть благоразумной, осторожной, избегала опасных мужчин. Никогда не стремилась совершить ошибку и повестись на их дьявольскую харизму, силу или что-то в этом роде. Потому что знала, что получу в ответ однажды.
— Ее поймали при передаче наркотиков, — слышу ответ. Меня начинает знобить, — утверждает, что подставили.
— Все они так болтают, — я вижу презрительную усмешку на лице мужчины по имени Карим, — что за туловище во дворе?
— Другой курьер. Он не раскололся. Отправим потом посылкой ментам, сами пусть раскалывают. С этой будет интереснее. Пока, те люди, на которых она указала, куда-то исчезли, — Заур хмыкает, заметив мой затравленный взгляд, — странно это. Не находишь, дилерша недоделанная?
—- Оставь нас наедине. Присмотри лучше, чтобы твои не накосячили с курьером опять.
Нет. Нет. Нет. Я вжимаюсь в угол, потому что в голосе Карима не слышу ничего, что могло бы меня обнадежить. Наоборот...
— Да нормально спрячут. Завтра довезут Алану лучше встречу, — произносит Заур, направляясь к выходу, — скоро зайти в гости должна. Можешь пока поболтать с этой.
Он уходит. Мы остаемся наедине и Карим приближается ко мне. Вблизи он кажется более пугающим. Мышцы перекатываются под одеждой при каждом его движении. Я на автомате смотрю на его руки. Костяшки сбиты. Покрыты мозолями. Ладони широкие, запястья тренированные, сильные. Он явно занимается чем-то.
Значит, у меня нет ни шанса сбежать. Ни единого! Я могла бы обмануть его, сделать ставку на свою скорость, но бороться против человека, занимающегося спортом - бесполезно.
Он садится передо мной на корточки, и я отшатываюсь, ударившись затылком об стену. Хватает меня за запястье и задирает рукав блузки.
— Что вы... что... — выдавливаю я, когда он прикасается пальцем к внутренней стороне руки и ведет по ней вверх. От его прикосновения словно разбегаются маленькие электрические разряды. Мурашки поднимаются до самого плеча.
— Вены у тебя чистые, — медленно произносит он, — хорошая девочка.
— Смеетесь? — мой голос вздрагивает. Он поднимает на меня давящий взгляд, от которого все внутренности переворачиваются. У него темные глаза. Как растопленный горький шоколад. А ободок радужки черный-черный.
Такие красивые глаза у такого жуткого человека. И я не понимаю, почему он разговаривает со мной обманчиво мягко.
— Что-нибудь принимаешь? — продолжает он, проигнорировав мой вопрос. Я мотаю в ответ головой.
— Ничего. Я никогда бы...
— Зачем в это ввязалась тогда?
— Случайно. Я не думала, что меня так подставят... друзья. Которых я знала с детства.
— Случайно, — он усмехается, прекращая гипнотизировать меня своим обволакивающим, низким голосом. Впервые через его обманчиво спокойный облик прорывается что-то жуткое, — попала ты случайно. С полным рюкзаком бабла.
— Но я не виновата, — пытаюсь втолковать ему я, — я же не знала...
Его рука внезапно смыкается на моем горле. Резко и быстро. Как бросок змеи. Сильные пальцы словно выжимают из меня остатки воздуха и я с хрипом бьюсь в беспощадном захвате.
— Не знала, сука? — пронзает меня резкий ответ, — надо тщательнее выбирать друзей. У нас в обществе принято нести ответ за свое окружение. “Не знала” не прокатит. Пока не покажешь пальцем на тех, кто тебя типа подставил, пока вашего хозяина не поймаем - я заставлю тебя быть полезной. На ту сумму, сколько у тебя нашли.
— Что вы... что вы...
— Чем должок отдавать будешь? Собой?
— Нет. Пожалуйста, пощадите, я ни в чем не виновата! — хриплю я, — я готова на все, что угодно, только не забирайте мою жизнь!
— Толку с твоей смерти? Если только на органы пустить, — безжалостно хмыкает мужчина, — Но мы таким не промышляем. Я говорил про твое тело. Можно тебя трахать. Каждый день. Может, спустя десять лет и набежит неплохая сумма. Только такими темпами ты быстро товарный вид потеряешь. Но стоит попробовать. Дальше что-нибудь еще придумаем.
— Нет. Не надо, — я едва сдерживаюсь, чтобы не заплакать.
Я умру, если они будут меня насиловать. Мне было больно лишаться девственности, а парень порвал со мной, когда я постоянно просила его быть осторожнее в постели. Возможно, я была какой-то неправильной девушкой. Но мне было некомфортно, если секс не был медленным и очень нежным.
— Я отработаю все до копейки, — шепчу я отчаянно, — Я многое умею. Могу работать в вашем доме. Мыть полы, готовить... Прошу...
— Звучит, как полная хрень.
Господи.
— Отличная отмазка. Реально беременна? Муж где?
— Я не замужем. Парень... бросил меня, узнав о моем положении.
По его глазам я понимаю, что он сейчас сказал бы многое о моих моральных качествах. В его мире, женщина, забеременевшая без мужа, вероятно, достойна лишь мерзких и отвратительных характеристик.
— Предположим, — произносит он, — если беременна - не трону. Слова больше не скажу. Будем искать тогда твоих... знакомых, млять. Дети - это святое.
Мне хочется горько рассмеяться ему в лицо. Дети - святое. А невиновная женщина? С ней можно обращаться, как с грязью, если она не в положении? Угрожать насилием?
— Это так, — выдыхаю я, — могу ли я идти? Я никому не расскажу о том, что тут произошло. Мне еще растить ребенка. Вы это сами понимаете.
— Не можешь, — он выпрямляется, а я испуганно смотрю на него, — Заур съездит за тестом. Покажет две полоски - тогда отправишься домой. Поймаем еще раз... будет жестче. Больно тебе не сделаю, но найду твоих родственников или друзей, которые за твои проступки ответят. Поднимайся.