— Штаны снимай и садись сверху, — командует Карим, и я покорно приподнимаюсь, оттягивая резинку спортивных штанов. Белья на мне нет. Поэтому, когда я сажусь обратно, то чувствую самым сокровенным местом достоинство мужчины. Как пульсирует в нем кровь, заставляя его увеличиваться в размерах. Твердеть и наливаться все больше и больше. Мурашки пробегают у меня по спине, когда я вспоминаю оргазм, который испытала несколько часов назад.
Хватит мямлить. Надо что-то делать. Я медленно и неумело начинаю двигать бедрами вперед назад, скользя по уже твердому достоинству. Опираюсь ладонями на живот мужчины, чувствуя жесткую дорожку из волос, спускающуюся к паху. Смотрю в глаза Кариму, не отрываясь и стараясь не прятать эмоции. Встречаю жесткий, темный взгляд, в котором не нахожу ничего кроме похоти, словно попадаю в душную воронку из страха перед тем, что меня ждет.
И в этот момент понимаю предельно ясно: он меня уничтожит. Однажды превратит в бездушную куклу, выжав из меня до капли весь страх, смущение, всю мораль и нравственность. Он сможет это сделать. Он это сделает.
Страх сдавливает горло.
Господи. Мне надо спасаться. Искать защиты у чудовища - все равно, что продать душу дьяволу. Исход будет кошмарен в любом случае. Ради чего бы ты это не делала. Какой бы хорошей ты не была.
Руки мужчины внезапно ложатся мне на бедра, сжимают до боли и он опрокидывает меня на кровать. Мы меняемся местами. Он нависает надо мной сверху скалой - мрачный, пугающий, как зверь над добычей.
— Рожу попроще сделай, — рычит он мне в лицо, — как будто, блядь, не кайфуешь от того, что я с тобой делал.
— Нет, я... — пытаюсь выдавить я оправдание, но вскрик разрывает горло, когда Карим мощным толчком врывается в меня без прелюдий. Больно. В этот раз мне больно. Везде - там, где пульсирует его член, и больно в самом сердце. Он показал свое отношение ко мне. Лучше бы он старался быть нежнее, как в первый раз. Пусть это даже будет обманом... мне было бы проще!
Я бьюсь под его телом, но Карим кладет руку мне на горло, прижимает к постели и безжалостно берет, вбиваясь в меня сильными рывками. Не щадя, трахает, как животное.
Самое ужасное, что через несколько бесконечных минут я чувствую, как возбуждение против воли накатывает на меня. Словно пузырьки шампанского прыгают в животе. Томительное ожидание и мурашки. Напряжение скручивает все мышцы в узел.
Губы Карима кривит усмешка.
Он наслаждается победой надо мной.
Ненавижу. Ненавижу. Чтоб ты сдох!
Горячая волна оргазма накрывает меня с головой, и я кричу, забившись в его хватке, чувствуя, как внутри меня напрягается член. Мужчина вытаскивает его и спустя секунду на животе разливается вязкое тепло.
Он слезает с меня, отпускает и поднимается с кровати.
— Можешь идти, — жестко произносит он, — считай, что один должок отработала. Теперь еще один.
— За что?! — шепчу я, — ты же... кончил!
— За твой оргазм. Слишком сладко тебе живется со мной.
Я молча поднимаюсь с постели и покидаю комнату, чувствуя на спине тяжелый взгляд.
— Запомни, дилерша - ты только моя подстилка. Решишь покаяться Зауру и рассказать, что я с тобой делал - уничтожу.
Ноги почти не держат меня. Между ног кошмарная смесь ощущений - боль пополам с отголосками недавнего оргазма.
Я должна убежать. Я должна как-нибудь выбраться отсюда.
Глава 9. Заур
Ночевать у предков — это до полуночи слушать отца за рюмкой коньяка, а на завтрак съедать все, что с утра наготовила мама.
Я сбежал, как только смог. Алана вроде успокоилась и ждет звонка от Карима. Девчонка надеется, что он отблагодарит ее за чай, а я прослежу, чтобы не подвел.
Домой возвращаюсь с надеждой, что Карим все уладил без меня. После расслабляющего общения с родителями, действующего похлеще гипноза, не тянет меня на разборки с курьером и дилершей. Хотя чпокнуть ее можно. Нормальная такая: все при ней.
Машины Карима во дворе нет. Джигиты докладывают, что уехал на рассвете. Курьер под замком, дилерша в доме.
— Карим указания давал? — спрашиваю, шагая к крыльцу.
Ильдар пожимает плечами:
— Вроде нет. Взвинченный он какой-то.
Да я и сам подозреваю, что Карим что-то недоговаривает в последнее время. Надо на чистую воду выводить его, пока не вляпался куда-нибудь. По пути достаю мобильник, но он, зараза, разряжен. Ставлю его на зарядку, а сам тащусь в ванную руки помыть. Только до смесителя так и не дотягиваюсь. В рукомойнике валяется тест на беременность. С одной, сука, полоской!
Я, конечно, не папаша, в глаза эти тесты никогда не видел. Но любой болван знает разницу между одной и двумя полосками.
Соврала, потаскуха! Выходит, не святая и не такая уж честная. Что ж, Владислава Владиславовна, если Карим тебя не расколол, то я точно твое нутро выверну.
Стиснув зубы, шагаю по коридору, распахивая каждую дверь. Ищу эту мерзкую тварь, которая дрыхнет, свернувшись клубком в кресле в каминной. С почти невинным выражением лица, зато в майке Карима!
Ну он и сволота! Сказал же ему — застолбил дилершу! Присунул все-таки ей. И даже от следов не избавился, хотя бы из чувства уважения к тому, что я брат втрескавшейся в него Аланы!
Хватаю дилершу под локоть и сволакиваю с кресла. Спросонок не сразу соображает, что происходит. Растерянно смотрит по сторонам, болтается в моих руках.
— Лживая сука! — шиплю ей в лицо. — Я из-за тебя, как задрот на побегушках, за гребаными тестами мотался!
Въехать бы ей, но так испуганно ресницами хлопает, словно жертва, бьющаяся в капкане.
— Я… Я… Я… — мямлит, дрожа в атмосфере лютого мороза, исходящего от меня.
Порву, растопчу, дрянь!
— Думаешь, Каримом отделаешься?! — Толкаю ее в кресло и расстегиваю ремень брюк. — Я из тебя быстро дурь выбью!
Сжавшись, притягивает к себе колени и обнимает обеими руками. Футболка едва прикрывает ягодицы, и моему взору открывается вид ее розовой промежности. Член сразу колом. После вчерашнего облома мне срочно надо кого-то трахнуть. Пусть даже конченную дрянь, будь она трижды потаскухой.
— Пожалуйста, — скулит, разревевшись. — Я… Я… девственница. Я боялась, что Карима это не остановит, и выдумала беременность.
— Легче стало? — усмехаюсь, плюнув на ладонь. — Смотрю, целка его не остановила.
— Остановила! — срывается она. — Он не тронул меня… Одежду порвал, но… Когда понял, что я невинна, оставил. И сказал тебе передать, чтобы не трогал.
Не думаю, что она настолько смелая — играть с нами обоими. Карим и правда мог притормозить перед целкой. Он тоже брат. У него тоже есть сестры. И он ценит чистоту девушки.
Сунув член обратно, опять хватаю ее за руку и дергаю на себя.
— И почему мне слабо верится?!
— Проверь! — заявляет со слезами на глазах. — Прямо тут и сейчас! А потом живи с тем, что подставленную девушку лишил невинности! Должно же в тебе хоть что-то святое быть!
Борзая кобылица. Обвожу ее взглядом, причмокиваю. Если врет, оторвусь так, что ноги свести не сможет.
— Проверю, — киваю уверенно. — Собирайся, в клинику поедем.
— В к… клинику?
— Гинекологу покажешься. Что, еще одной проверки не пройдешь?
— Я еще никогда не была у гинеколога, — верещит, пока тащу ее к шкафу и достаю для нее одно из платьев Аланы. Длинное, с воротом и рукавами. — А вдруг он мужчина?
— Ой, какая стеснительная. — Сдергиваю с нее майку Карима и еще раз скольжу взглядом по телу. Кое-где синяки. Хрен знает, Карим оставил, или она раньше нарывалась. Грудь высокая, пышная. Живот плоский.
Внутри все полыхает. Целка или нет, а ртом могла бы и ублажить.
Вспомнив об Алане, выбиваю эти мысли из головы. Нельзя о таком думать! Ведь кто-то, глядя на мою сестру, может подобное фантазировать. Убью, закопаю.
Дилерша сжимается, руками прикрывая свои прелести. Швыряю ей платье и отворачиваюсь.
— Не волнуйся, мы своих женщин врачам-мужикам не показываем. Гинеколог тоже девушка. Сестер наших наблюдает.
Шмыгая носом, она шуршит платьем и тяжело вздыхает. Не привыкла к приличным тряпкам.
— Идем! — перехватываю ее запястье и вывожу из дома. Зашвыриваю на переднее сиденье, пристегиваю ремнем безопасности и предупреждаю: — Без фокусов, Владислава Владиславовна.
Она судорожно кивает, с опаской косясь на Ильдара.
— Брат, а с курьером что делать? — разводит тот руками.
— В мусарню его! — отдаю команду. — Пусть там разбираются.
Завожу тачку, выруливаю со двора и мчусь в клинику. Дело не в том, что яйца опухли, а в честности. Если дилерша говорит правду, с ней можно посотрудничать, ценную инфу нарыть. А если врет, что ж — у нее был шанс. Два, мать твою, шанса! Первый она просрала с Каримом. Поглядим, спасет ли ее второй?
Всю дорогу молчит, взглядом бегая по салону. Двери я заблокировал, а то явно выскочила бы, мерзавка. Периодически поглядывает на мои руки на руле, и хрен знает, о чем думает? Перстень нравится? Татухи? Вены под смуглой кожей? Или острые зубки вонзить собирается?
Я и так злой, а тут еще какой-то тонированный драндулет позади плетется. Притормаживаю — и он сбавляет скорость. Разгоняюсь — догоняют. Слежка, безусловно!
Шлепаю себя по карманам в поисках мобилы, чтобы с Каримом связаться. Вспоминаю, что дома на зарядке оставил.
— Мля, какая же ты проблемная, Владислава Владиславовна!
Паркуюсь перед клиникой. Прежде чем дилершу выпустить, осматриваюсь. Драндулет стоит по другую сторону проезжей части. Что же за смертники свой нос в мои дела суют? Ладно, позже разберемся.
Вытаскиваю дилершу из машины и веду в клинику, подталкивая в нужном направлении.
— Мила, детка, осмотришь товар на профпригодность? — мурлычу знакомой акушерке, с которой мы уже однажды кувыркались в процедурном.
— О, Заур, — скалит свои белоснежные зубки моя любимая врачица. — Давно не виделись.